Тимур остановился посреди шатра, довольно далёко от тропа и багадуров, и стоял в ожидании.
Все, кто приходил пред его очи, кроме наследников, эмиров, ближайших родственников и высокосановных сеидов, обязаны были трижды опуститься на колени и в третий раз подняться только по его личному позволению. Обычай этот был известен во всем государстве, и тех, кто нарушал его по умыслу или незнанию, багадуры-джагатаи тут же силою ставили на колени. Но сегодня этот обычай был почему-то предан забвению. Насими беспрепятственно дошел до эмира и, не поклонившись, остановился в пяти шагах от него. В полутемной прохладе шатра тело его остыло, и раны заныли. Насими будто сейчас по-настоящему ощутил, как тело его до костей протыкают острыми гвоздями. Но сейчас, как ни пили его раны, он был вне опасности потерять способность Хакка и, впившись взглядом в неподвижные, без блеска, глаза Тимура, нисколько не торопясь, готовился сказать те слова, которыми, как ключом, отопрет охваченное страхом, скрываемой под леденящим взглядом нутро этого человека.
Тимур первым нарушил этот странный молчаливый поединок:
- Не пойму, что ты за божья загадка! То указываешь мне новую Кыблу и просишь милосердия, то угрожаешь своими союзниками! Говори без околичностей! Зачем явился? - Дни, проведенные в неопределенности и ожидании в окружении глубоких рвов, извели Тимура и довели его нетерпение, до предела, за которым неизбежно последует колебание и взрыв. Насими не ошибся - Див готов выслушать тайну Хакка.
- Я посланник Хакка, эмир, а посему не могу ни угрожать, ни просить милосердия! - начал он. - И Кыбла наша не нова, эмир, ибо означает одну из шести сторон (Шесть сторон мира - север, юг, запад, восток, верх, низ - ред.) нашего мира, место, где солнце наиболее сильно воздействует на тело. Кроме того, Кыбла означает движение воздуха под воздействием солнца, то есть ветер... Муса общался с Хакком и искал пути донести до людей те истины, которые открыл ему Хакк. Он объявил синий камень местом поклонения, ибо видел в нем символ вселенной, олицетворяющей единство солнца, земли, воды, ветра, и символ человека, олицетворяющего вселенную. Поклоняясь синему камню, человек поклонялся своему творцу - вселенной и себе самому. Подумай, эмир, и прозри, какое великое дело свершал тот пророк! Он провозглашал единство человека с творцом... Мухаммед же, изменив цвет Кыблы, изменил и смысл его. Черный камень олицетворял теперь непознаваемый мир. Он убил стремление к познанию и поверг мир во тьму. Из тьмы родился страх. Из страха родился раб. Человек отлучился от своего творца. Будучи великим, стал малым. Будучи драгоценным, потерял цену. Потому-то ты отрубаешь столько голов! И неведомо тебе, что ты творишь!
Насими увидел, как густая сеть морщин на лице Тимура стала расходиться и сходиться, создавая жуткое кишение, и, предвидя, что за этим последует, поторопился прибегнуть к оружию противника.
- Порождая страх, ты губишь себя самого, эмир! - сказал он. - Твой наследник Джахангир пал жертвой страха! Другой твой наследник, Мираншах, измученный страхом, мертв при жизни! А сам ты, могучий завоеватель и повелитель полумира, не со страху ли ты засел в аду этих огнедышащих гор, окружив себя глубокими рвами?!
Кровь отлила от лица Тимура, оно стало сизым, меж глубоких морщин заблистали капельки холодного пота...
Вот уже более двадцати пяти лет он не убивал собственноручно человека, но сейчас рука его потянулась к мечу, и багадур, точно поняв этот жест, подскочил и подал ему меч. Вынув его из сверкающих ножен и особенно сильно припадая на больную ногу, он медленно подошел к Насими и, поводя острым концом меча по ковру, протыкая его насквозь, глядя, как в местах разрывов показываются сухие клочки земли с сухими стеблями полыни, начал медленно говорить:
- Малая букашка боится большой... Овца боится волка... Слабый человек сильного,.. А все человечество трепещет пред единым богом... Разве не на страхе держится мир?!
Он хотел услышать слова покорности от непокорного, прежде чем убьет его.
Насими медленно покачал головой:
- Нет человека слабого и нет человека сильного, эмир! Есть невежды и совершенные. Невежда действительно подобен животному, потому что оба лишены стремления к познанию. Совершенные же, слившись с Хакком, с помощью наук изучают природу дождя, бури, снегопада, самума, землетрясения, и всех явлений, происходящих на земле под воздействием солнца, и, выявив тем же способом причины страха, навсегда освобождаются от него. Перед тобой стоит один из совершенных. Вглядись в мое лицо - найдешь ли в нем признак страха, эмир?
Тимура передернуло.
- Человек без страха подобен бешеному псу! Вы все во главе с Фазлуллахом умрете!
Насими даже бровью не повел.
- Ты во мраке, эмир! - сказал он. - Ты отдал распоряжение не о казни Фазлуллаха, а о собственной своей казни! Не ста тысяч голов мюридов Фазла ты требуешь, а голов всех своих воинов! Дозволь доказать!
Тиран подпрыгивающей походкой пошел к трону, медленно опустился на него и, положив меч, глухо приказал:
- Докажи!
Это была победа. Ощутив мощный прилив сил, чувствуя, как облегчается и освобождается его тело от пут боли и слабости, Насими с естественностью Хакка подошел к трону.
- Выслушай, эмир! - сказал он. - Человек принимает ложь за истину, потому что истина часто вынуждена скрываться в переплетениях лжи! С того часа, как я осознал это, я открыто высказываю свое слово, эмир!
Тебе ведомо, что Фазл отрицает бога вне человека и так же, как его предшественники - совершенные, стремится освободить человека от гнета посредством его совершенствования. Это истина, эмир.
Учение наше, отрицающее страх божий, окрепло и распространилось во всех улусах твоего царства. Ты в своем царстве властвуешь, устрашая людей и держа их в невежестве. Фазл же властвует, одаряя их светом знаний, чувством достоинства и высотой духа. Это тоже истина.
Но наши истины находятся в переплетении лжи, имя которой - восстание. Люди невежественны, эмир, они рабы своих страстей, и стремление к собственной корысти определяет часто их склонность к войнам, восстаниям, сектам. Поэтому Фазл вынужден был до поры скрывать свою истину в переплетении лжи под словом "восстание", обещая им вместо деревянных настоящие мечи, власть и Царство справедливости.
На самом же деле в программе Фазла нет ни оружия, ни восстания. Единственное оружие Фазла - это слово! Наше восстание, наш трон, наша корона, наше царство, все достояние наше - внутри человека, эмир!
Я открыл тебе тайну Хакка, эмир! Открою другую, и если поверишь мне, то отступишься от погрома в Ширване! А не поверишь - уничтожишь свою армию и себя, эмир! Слушай же. Хакку ведомо, что твой дервиш, ведающий делами хуруфитов, донес тебе, что халифы Фазла отправились в Рум, дабы объединить армии союзников с армией Ильдрыма Баязида и мюридами всех двенадцати суфийских сект и идти войной на тебя, вовлекая в нее и Тохтамыш-хана, давно ожидающего случая напасть на тебя.
Это так, эмир. Но если твой дервиш хорошо осведомлен обо всех подробностях, то должен знать, что зачинщиком этого дела является гаджи Байрам Вели, глава аккарских суфиев. Еще прошлогодней весной к Фазлу от него из Анкары явились послы с предложением объединить силы союзников с армией Ильдрыма Баязида, но Фазл отверг это предложение. Недавно нам стало известно, что коварный гаджи Байрам не оставил своих помыслов и сбил с пути Хакка халифов Фазла, подстрекая их к войне. Возможно, и Тохтамыш-хана он своими уговорами подтолкнул подойти к твоим владениям и ждать своего часа.
Из всего сказанного ты должен заключить, что мой Устад, в программе которого нет ни оружия, ни войны, устанавливает связи с правителями лишь для просвещения их и торжества своей истины. Сейчас у него нет большей заботы, чем вырвать своих халифов из когтей коварного главы анкарских суфиев гаджи Байрама, служащего Ильдрыму Баязиду, и предотвратить большую войну. Не далее чем вчера ширванские мюриды по призыву и настоянию Фазла отреклись от оружия, и наши гасиды разъехались по всем улусам твоего царства и прилегающих стран с посланием Фазла ко всем мюридам-ремесленникам, землепашцам, а также правителям и военачальникам, предписывающим твердо стоять на позициях Хакка и во всех своих делах опираться на священный символ - деревянный меч.
Я, эмир, наследник и преемник Фазла, и погасить очаг войны в Руме Фазл поручил мне. И до тех пор, пока я не выполню эту миссию, мне смерти нет! Завтра же я отправлюсь в Анкару, дабы погасить очаг войны. Я в силах сделать это, эмир! Но моя сила и мощь зависят от судьбы моего Устада и наших мюридов. Погром в Ширване сломит мою мощь, а вместе со мною сломит и всех рыцарей символического меча, разъехавшихся по улусам твоего царства и прилегающих стран дабы предотвратить войну. Правители, военачальники и народы, отчаявшись, отбросят символические мечи и возьмутся за настоящие. И ничем тогда не загасить огня войны, с которой на тебя пойдет полмира. Вот и рассуди, эмир: чьи головы ты требуешь от ширваншаха? Фазла и его мюридов? Или свою собственную и своих воинов?!
