У Лужкова не было недостатка в льстивых биографах. Они радостно демонстрировали калейдоскоп превращений: Лужков-стихотворец (трудно вынести его рифмованные словоизлияния), он же дипломат (бесчисленные вояжи по заграницам отнюдь не по хозяйственным нуждам), он же и писатель (книги воспоминаний, философские плагиаты, книга о «путче» 1991 г.), он же и спортсмен («морж» и футболист), он и семьянин, и интересный собеседник на любую тему… В своей профессиональной деятельности Лужков и химик, и аграрник, и строитель, и торговец, и великий градостроитель… В общем – корифей всех наук и специалист всех отраслей, способный к народной смекалке и без труда рассчитывающий параметры трубы Северной ТЭЦ на глаз.
Мифологический облик Лужкова – «свой парень» в пролетарской кепке (где-то это уже было). Со строителями он может пустить в ход мат, а в обществе «культурной элиты» читать без удержу свои вирши. Порой он надевает галстук-бабочку, а когда хочет пошутить, выражается так: «Как я могу сказать, пойду ли я пить пиво, если не знаю точно, нальют ли мне пиво в кружку или жидкость похожего цвета?». В другом месте он говорит о своих оппонентах: «…Я у многих, как кость в горле, а может, не в горле, а в заднице, что еще хуже – свербит постоянно» («Тверская-13», 12.08.93).
Немного о группе «Мост», выросшей под патронажем Лужкова, как на дрожжах. Её глава Владимир Гусинский стал известен как олигарх, банкир, телемагнат. При Путине он стал беглым олигархом, который униженно просил дать ему возможность вернуться в страну, которую он так весело грабил в 90-е годы и так соскучился по своему олигархическому статусу. А изначально «Мост» поживился на строительстве. Большое строительство – большое воровство. Лужков пристегнул «Мост» к АО «Московская палата недвижимости», где нувориши образовали «интим»– альянс с чиновниками. Скорее всего, благодаря этому симбиозу группа «Мост» получила целый ряд жилых и нежилых зданий под достройку и реконструкцию, а потом практически за бесценок и с нарушением закона (без организации аукциона) СП «Мост» выкупило здания по остаточной балансовой стоимости («АиФ», № 30, 1993).
Подкрепляясь административной мощью лужковского клана, «Мост» получил возможность строить в престижном районе Подмосковья под Звенигородом целый поселок коттеджей. Как объявил «Мост», минимальный размер «домика» будет 280–500 кв. м., а стоимость одного кв. м. – 18–25 тыс. рублей (в ценах на август 1992 г.). Первые 50 коттеджей должны были быть возведены уже к середине 1993 года, а еще через год 20–30 тыс. кв. м. должны были вырасти в районе Рублевского шоссе («Куранты», 05.08.92).
К концу 1992 года «Мост» – это фирма с 5000 занятых и 80 млрд рублей годового оборота. «Долг властей предоставить такой фирме соответствующий ее масштабу объем работ», – считает Лужков («Известия», 04.11.92). Ну, а московское правительство в тот период верно служит группе «Мост», которая даже Лужкова пользует в конкурентной борьбе – вплоть до роли улыбчивого манекена, демонстрирующего по телевидению пластиковую карточку своих протеже («НГ», 14.10.93).
Группа «Мост», выпестованная Лужковым в трудные для большинства предпринимателей времена, превратилась в огромную силу, в государство в государстве. Это десятки дочерних фирм, это консультационная деятельность на высших этажах власти, это «Мост-банк» и тысячи работающих на его процветание сотрудников («Куранты», 05.08.92). «Мост-банк» – это уполномоченный банк московского правительства, проводящий операции по счетам ФХУ мэрии, Департамента финансов Правительства Москвы, Центрального административного округа, ГУВД, ГАИ, Управления зарубежных связей и др. («НЕГ», 20.07.94). Что стоит для Лужкова чуть попридержать средства на счетах банка, чтобы обеспечить свои закулисные дела «накрученными» процентами? Так, осенью 1993 года почти открыто в этот банк были положены 11,8 млрд рублей средств, полученных от продажи гуманитарной помощи («Кто есть кто?», № 3, 1994).
В августе 1994 года мост группировки Гусинского к неограниченной власти был построен. Об этом свидетельствует маленькая деталь – награждение главы группы «Мост» орденом «Дружбы народов» (вместе с группой электросварщиков). Более существенная деталь – приработок, который получил «Мост-банк» в октябре 1994 года («черный вторник» валютного рынка), когда одномоментно его счет вырос на 14 миллионов долларов («Коммерсантъ», № 42, 1994).
В декабре 1994 года Гусинскому недвусмысленно показали, что его доля в олигархическом бизнесе и без того уж слишком велика, чтобы претендовать на что-то еще. Именно поэтому Лужков тогда всячески избегал высказываний о планах дальнейшей карьеры. Мол, буду себе тихо править на Москве, а вы уж там, в верхах, сами разберитесь. Мол, я мирный, я на «хозяйственной платформе» при любом режиме, хоть по рейтингу влияния и занимаю место в первой тройке. В действительности же Лужков – честолюбец, который считал, что фактор честолюбия является важнейшим в развитии общества («Тверская-13», 12.08.93). Для него (и не без его участия) специально готовился пост вице-премьера российского правительства, главное дело которого – держать в узде столичный регион («НГ», 30.05.94).
Разыгрывая роль правдивого мыслителя, Лужков пытался рассуждать по поводу тех кровавых событий, к которым он имел прямое отношение. Его патологическая страсть прорывалась в безотчетных мыслях: «Я невольно задаю себе вопрос: а до конца ли прорвался нарыв? Кончилась ли болезнь?… Стала ли на этот раз наша победа окончательной?… Неужели мы и в третий – а, может, и в четвертый, и в пятый раз должны пройти через кровавый коридор, чтобы окончательно победить?…» («Правда», 01.06.94).
Лужков откровенен именно там, где сам этого от себя не ждет. Зато в других случаях – когда он предпринимает осмысленные поступки – его лживость выглядит неотъемлемой чертой характера. Так, 30 сентября 1993 года Лужков пишет Патриарху Алексию II письмо, заверяя, что «со стороны Правительства Москвы не будет предпринято никаких попыток применить силу для разрешения возникших противоречий». Лужков обещал проявить милосердие и обеспечить защитников Белого Дома медикаментами, пищей, водой. А в это время в Москве высаживались прибывшие из горячих точек страны отряды штурмовиков.
Лужков обвинял в октябрьском кровопролитии тех, кто сорвал переговоры при посредничестве Московской Патриархии. Но внимательное изучение документов показывает, что именно он всеми силами препятствовал достижению соглашения. Он сознательно шел на обострение, на кровь. Это было его целью, когда он 2 октября 1993 года проводил провокационную пресс-конференцию, когда запрещал показ по телевидению выступлений других участников переговоров, когда по его «милости» представителей Патриархии часами держали у оцепления и не пускали в Белый Дом. Лужков, зная о полной нелепице своих слов, смел утверждать: «Блокада “Белого дома” установлена исключительно для того, чтобы избежать бесконтрольной утечки оружия и проникновения в город вооруженных лиц». Цену его информированности показало утверждение, что у парламента на вооружении находится ракета «стингер», которая, как выяснилось потом, была работником аппарата с подобной фамилией.
Лужков лично отдавал команды на арест депутатов во время исполнения ими своих полномочий в 1991 году, он пролил кровь в Останкино в 1992 году, он организовал бойню 1 мая 1993 года, он приказал отключить все виды жизнеобеспечения Белого Дома и раздать оружие из мэрского арсенала в октябре 1993 года.
Лужков мало чего понимал в политэкономии, да и вообще в науках. Но, может быть, он был на своем посту хорошим управленцем? Нет, не был. Он был уникально плохим управленцем! Даже при тотальной распродаже собственности столицы, он не смог сделать население богатейшего города элементарно зажиточным. За год с августа 1993 года основные продукты питания в России подорожали в 2,74 раза, а в Москве – в 3,1 раза. В 1996 году стоимость «корзины» из 19-ти важнейших продуктов в Москве превысила 300 тысяч рублей в месяц на человека, что в полтора-два раза выше, чем в целом по России.
Лужков не желал ничего знать об условиях развития предпринимательства и всячески мешал ему. «Конкуренция обостряется, и вследствие этого качественные показатели растут», – козырял он цифрами зарегистрированных предприятий. Зарегистрировано было действительно много. Москвичи поверили словам о рыночной экономике и решили попробовать в ней свои силы. Но сколько из 14000 новых предприятий торговли и сферы услуг на тот момент (1995 г.) действовало, сколько из 5000 новых строительных организаций нашло потребителя, сколько из 500 новых автотранспортных предприятий было работоспособно? Учет не велся, ибо он вскрыл бы лживость этих словес о развитии рыночных отношений.
Зато Лужков прославился убийственными мерами в области финансов. Так, вмешательство в дела бирж с налогом на сделки привело к искажению системы формирования валютных курсов, но не принесло городу существенных доходов. Размещение временно свободных средств правительства Москвы на депозитах коммерческих банков дало последним возможность получить дополнительные прибыли и изъяло у предприятий столицы нужные им финансы. Этот шаг стал демонстрацией бесхозяйственности и непрофессионализма городских властей.
