У меня не было никаких сомнений, что сам Черномырдин тогда прекрасно понимал, что в предвыборном контексте его встреча с военными была выгодна по всем статьям. Но в отсутствие больного президента Черномырдин каждым своим шагом давал Ельцину понять, что не делает никаких движений, за которыми бы угадывалось его стремление укрепить свой политический вес.
Тем более в армии, за которой крайне ревностно присматривала вся президентская команда. И появление Черномырдина на совещании высшего руководящего состава кое-кем в Кремле могло бы быть неправильно истолковано… Но не использовать возможность для того, чтобы за месяц до выборов не склонить военных на свою сторону, премьер не мог.
Вице-премьер Большаков, присутствовавший на совещании, доложил «ЧВС» о том, что генералитет серьезно недоволен решением многих проблем, зависящих непосредственно от правительства. Черномырдин, в свою очередь, довел эту информацию до президента и получил «добро» на встречу с высшим генералитетом. Он действовал крайне аккуратно.
17 ноября 1995 года министр обороны Грачев неожиданно протрубил «большой сбор» среди своих заместителей в связи с тем, что все они должны были встретиться с Черномырдиным.
Премьер на встрече с высшим руководящим составом армии торжественно объявил, что все долги государства Вооруженным Силам по денежному содержанию военных (2,6 триллиона рублей) будут уже к декабрю погашены. Генералитет встретил это сообщение восторженно. Чуть ли не до слез расчувствовавшийся министр обороны «заглотил» эту наживку вместе с крючком.
— Нашим командирам теперь ясно, кто есть кто. Раньше военные не высказывали своих предвыборных симпатий какому-либо политическому движению. Сегодня наши симпатии определились — они на стороне «Нашего дома — России». Теперь мы знаем, за кого отдавать свои голоса. Я не стесняюсь заявить об этом прямо в присутствии прессы.
Затем Грачев, обращаясь к подчиненным, сказал о том, что необходимо довести «до каждого лейтенанта» поименно фамилии тех, кто голосовал в Думе за отмену ранее принятого закона, в котором определялись увеличенные сроки службы военнослужащих.
И это прозвучало уже как угроза…
ПРОЗРЕНИЕВ Государственной думе начался переполох. «Выбор России» и «Женщины России» поставили на голосование вопрос об отставке министра обороны, инкриминируя ему «агитацию в армии».
Для импичмента Грачеву не хватило чуть более 20 голосов. И хотя было абсолютно ясно, что такое голосование никакой угрозы для карьеры министра не несет, поскольку его судьба всецело в руках президента, все же шумиха об «очередной» отставке заставила Грачева и его ближайшее окружение немало понервничать. Министерство пережило в тот день еще одно легкое землетрясение.
Лидер думской фракции «Женщины России» Екатерина Лахова не только инициировала вопрос об импичменте, но и обратилась лично к Ельцину с весьма жестким требованием немедленно сместить министра обороны. В обращении, в частности, говорилось, что министр обороны Павел Грачев, выступая на совещании руководящего состава Вооруженных Сил России 17 ноября 1995 года, со свойственной ему прямолинейностью и простотой приказал личному составу Вооруженных Сил России поддержать на выборах 17 декабря 1995 года политическое объединение «Наш дом — Россия». Похоже, писала Лахова, что г-н Грачев считает армию своей вотчиной, а офицеров и солдат — граждан России, наших мужей и сыновей, — своими холопами, а потому позволяет себе распоряжаться их голосами. Это откровенное неуважение к правам человека и гражданина, пренебрежение действующей Конституцией.
Политическое движение «Женщины России» рассматривало этот маневр министра как очередное проявление его несдержанности и обещало армии и родителям военнослужащих сделать все, чтобы добиться отставки Грачева с занимаемого им поста…
Запахло жареным. Придворные министра в панике соображали, как «заткнуть рот» Лаховой и ее фракции. Было решено использовать старый и испытанный прием — пригласить на «теплую» беседу «Женщин России» и отбить у них охоту добиваться отставки министра. Тем более что среди членов фракции немало было таких, у которых сыновья служат в армии…
И уже на второй день (24 ноября 1995 года) после встречи женщин с Грачевым «Красная звезда» восторженно сообщила:
«Екатерина Лахова: «После встречи с министром для нас многое прояснилось».
Как все просто. Достаточно встретиться с министром лично — и отрицательное мнение о нем тут же становится положительным.
Грачев опять удержался.
ПЛАЧ КОЗЫРЕВАВ 20-х числах ноября 1995 года Грачев был втянут в очередную политическую интригу. Министр иностранных дел Андрей Козырев входе интервью «Интерфаксу» громко «расплакался» и посетовал на то, что российский МИД не располагает информацией о содержании переговоров министра обороны Грачева с НАТО относительно участия российского контингента в миротворческой операции в Боснии. «Судя по сообщениям печати, — сказал он, — Грачев напрямую докладывает президенту Ельцину». Глава МИД отметил также, что его ведомству не только не поручалась координирующая роль, но и его мнение не запрашивалось.
Почти то же самое Козырев сказал и во время встречи с министром иностранных дел Туркмении Борисом Шахмурадовым: «МИД России не в курсе содержания тех позиций и тех предложений, с которыми выступает министр обороны Павел Грачев на переговорах с НАТО».
Это было странно. Ведь буквально на днях мы получили из Брюсселя шифровку от нашего посла с четкими советами, какой именно позиции Грачеву следует придерживаться. Наши генералы-направленцы из Генштаба до этого регулярно бывали в МИДе, где их основательно «прокачивали» по боснийской проблеме.
Однажды меня осенило: Козырева по указке из Кремля просто потихоньку выводят из игры. Но то была лишь догадка. А пресса уже вовсю муссировала вопрос о противоречиях между МО и МИДом.
Вскоре после сенсационных откровений Козырева состоялась коллегия Минобороны. Грачев попросил высших генералов высказать свое отношение к заявлениям главы международного ведомства. Коллегия пришла к выводу, что никаких противоречий между МО и МИДом нет. Это решение мигом было передано в средства массовой информации. Жизнь на Арбате часто требовали от генералов делать хорошую мину при плохой игре…
Еще ранней осенью 1995 года к нам в МО просочилась из Кремля информация о том, что у Ельцина и его окружения уже вызывает раздражение та мягкость, с которой Козырев вел с американцами переговоры по «Партнерству во имя мира» и по проблемам расширения НАТО на восток (весьма жесткую позицию по этому вопросу занимал пресс-секретарь Ельцина Костиков, из-за чего между ним и Козыревым обозначились принципиальные разногласия, повлиявшие на их отношения).
8 сентября на пресс-конференции в Кремле и Ельцин сделал жесткое заявление, что Россия будет вынуждена принять адекватные меры вплоть до создания военно-политического союза.
Козырев уже вскоре смягчил это заявление президента, чем опять вызвал в Кремле недовольство. Советник Ельцина по внешней политике Рюриков четко занимал сторону президента Думаю, не случайно, что именно тройка Ельцин— Рюриков — Грачев в Кремлевской больнице прорабатывала позиции России в бывшей Югославии, не считая необходимым посвящать в эти детали министра иностранных дел…
Самолюбивый Козырев затаил обиду Она выплеснулась из него через несколько месяцев. Уже на исходе 1995 года, имея в кармане мандат депутата Государственной думы и потихоньку «пакуя чемоданы» в своем кабинете на Смоленке, Козырев не упустил случая отомстить Грачеву Он сделал неожиданное заявление для прессы («Интерфакс» 28 декабря 1995 года) в котором обвинил министра обороны в том, что тот якобы во время визита в штаб-квартиру HAT О в Брюсселе вел речь «о слиянии Вооруженных Сил России с НАТО».
— О каком слиянии двух мощнейших военных машин может идти речь, если мы по операции в Боснии еле-еле договорились? — сказал Козырев и добавил, что ничего не знал о намерении Грачева выступить с подобным предложением…
Сотрудники аппарата министра обороны в срочном порядке перешерстили все речи, с которыми выступал Грачев в Брюсселе, и ни в одной из них не нашли слов о «слиянии с НАТО» или объединении.
ТЕЛЬ-АВИВ30 ноября 1995 года Грачев отправился с визитом в Израиль. За 30 лет службы в армии и почти половину из них — в центральном аппарате МО и ГШ, я не мог припомнить случая, чтобы министр обороны встречал за кордоном день начала нового учебного года в своей армии Но Грачев вместе со своим аппаратом советников на эти «мелочи», кажется, уже не обращали внимания.
Визит Грачева в Тель-Авив — особая строка в отношениях России и Израиля. То был первый в истории визит руководителя военного ведомства в эту страну Он, насколько мне известно, откладывался с 1992 года по меньшей мере раз пятнадцать. С просьбой о визите министра обороны РФ к Ельцину несколько раз обращался еще при жизни Ицхак Рабин. Ельцин не отказывал и даже твердо обещал, но каждый раз в МИДе дальновидные аналитики невидимым движением мыслей и рук уводили Грачева от счастливой возможности быть первым министром обороны России, ступившим на землю Израиля.
