в силах удовлетворить ее собственными средствами, между тем как евреи тогда уже вполне соответствовали этой потребности и были вполне способны удовлетворить ее». На первом месте Рошер ставит торговые услуги, оказанные евреями европейским народам в раннюю эпоху средневековья, услуги, особенно важные в виду неимоверного упадка путей сообщения по сравнению с римской эпохой. «Далеко нельзя назвать простым случаем то, что в нижней Саксонии первое появление торговли и евреев было одновременным. Их деятельность признавали в христианском и магометанском мирах не только вследствие того, что они одни обладали необходимыми для торговли познаниями, обычаями и капиталами, но и вследствие их столь же тесной и великой между собою связи». Другим преобладающим родом занятий и вместе с тем заслугой евреев Рошер считает развитие денежных операций. «Новые народы обязаны средневековым евреям... изобретением интересов на капитал, без чего немыслимо никакое развитие кредита, немыслимо было бы даже и самое образование капиталов и разделение труда». Евреям же приписывает Рошер и введение векселя, представляющего собою «инструмент, который для денежных сношений имеет такое же значение, как железные дороги для передвижения грузов и телеграф для сообщения известий».
Евреям принадлежала, таким образом, видная роль в развитии экономической жизни первой половины средневековья; вместе с этим они, естественно, являлись и признанными господами в области экономической жизни. Такое положение дел не могло, однако, продолжаться до бесконечности, и конец господства евреев был одновременно и началом борьбы против них и, следовательно, враждебного отношения к ним. «Целые столетия евреи были, так сказать, коммерческими опекунами новейших народов в пользу сих последних и без признания с их стороны этой пользы. Но всякая опека делается тягостною, если ее хотят удержать долее, чем продолжается незрелость опекаемого. И целые народы эмансипируются... только в борьбе против опекающей их власти других народов. Преследования евреев в последние эпохи средних веков суть, большею частью, продукт коммерческой зависти. Они имеют тесную связь с возникновением национального торгового сословия». Рост враждебных чувств по отношению к евреям стоит в непосредственной связи и зависимости с развитием национального бюргерства и купеческого сословия; там, где ранее развивается это последнее, раньше начинаются и преследования, и стеснения еврейского населения. Ограничения евреев и враждебное отношение к ним прежде всего проявилось в Италии и в южной Франции [132]. Напротив, германский Восток, дольше нуждавшийся в услугах еврейских торговцев, в течение более продолжительного времени щадил евреев и не стеснял их, еще более льготным было положение евреев в Польше, расположенной еще восточнее и еще позднее Германии вступившей на путь торгового развития.
Вытесненные конкуренцией христианских купцов из сферы торговых операций, евреи удержали за собою денежную торговлю и в этой последней области «еще долгое время играли первенствующую роль». «Факт совершенно понятный, — прибавляет по этому поводу Рошер. — С одной стороны, торговля деньгами обыкновенно развивается гораздо позже, чем торговля товарами, тем более что она больше нуждается в международных сношениях; а с другой стороны, потому что все стоящие на высокой ступени развития народы, когда младшие соперники начинают превосходить их в торговле товарами, удаляются со своими капиталами в поприще денежной торговли». Такое исключительное обращение к денежной торговле заключает в себе, однако, «новое зло», так как ближайшим его последствием является «антагонизм между заимодавцем и заемщиком, пауперизм против капитализма».
Преследования евреев в последнюю эпоху средневековья с этой точки зрения следует, таким образом, рассматривать прежде всего «как кредитные кризисы самого варварского свойства, как средневековую форму того, что мы в настоящее время называем социальной революцией». Главным противником евреев при этом являлось городское население, тогда как, напротив, дворянство и духовенство «всего менее было расположено преследовать евреев». И только в последующее время при новейшей эмансипации евреев отношение к ним со стороны тех и других классов населения резко изменилось и сделалось совершенно обратным.
В заключение статьи Рошера проводится параллель между значением евреев для экономической жизни новых европейских народов в начальную эпоху средневековья и аналогичной ролью финикиян в жизни древней Греции или армян в жизни современных малоазийских народов.
Таким образом, Рошер, с одной стороны, видит в евреях первых пионеров в деле развития торговли и денежно-хозяйственных отношений в средневековой Европе и «коммерческих опекунов» новых европейских народов. С другой стороны, он ставит в связь те изменения, какие произошли в положении евреев и в отношении к ним со стороны христианского населения в течение средневекового периода, с изменившейся ролью и значением их в общем ходе экономического развития западноевропейских государств.
В противоположность Рошеру, исследователи последнего времени отмечают и подчеркивают факт распространения в среде еврейского населения, рядом с торговлей и денежными операциями, одинаково и иных родов занятий, не исключая земледелия. Некоторые исследователи, как например Бюхер, заходят при этом настолько далеко, что совершенно отрицают торговую роль и значение евреев, ограничивая их участие в торговых операциях, вопреки прямым и очевидным свидетельствам источников, исключительно работорговлей. Другие исследователи-экономисты, напротив, именно торговлю признают главным призванием евреев и притом не только в первую половину средних веков, пытаясь доказать широкое распространение торговли в еврейских кругах равным образом и в продолжение всего позднейшего средневековья. Наконец, Гофманн и Каро, занимающие между этими двумя крайними точками зрения среднюю, промежуточную позицию, не отрицая значительной роли и участия евреев в развитии средневековой торговли, тем не менее не признают ни преобладающего значения за торговыми операциями в жизни евреев, ни монопольного положения евреев-купцов на европейских рынках первой половины средневековья. Ближе других из новейших исследователей к взглядам Рошера на экономическую роль и значение средневекового еврейства стоит Шиппер. Однако и Шиппер отклоняется от точки зрения Рошера в изображении экономического положения евреев в раннюю пору средневековья. В отличие от последнего он почти совершенно отрицает участие евреев в торговле до конца шестого столетия, признавая единственным источником накопления ими богатств землевладение и извлечение земельной ренты.
Проблема первоначального накопления богатств в руках средневековых евреев впервые была выдвинута Зомбартом. «Кто мог бы сказать, — спрашивает он, — откуда взялись у евреев те деньги, с которыми они получили возможность заниматься ростовщичеством в широком масштабе?» Ответ, предлагаемый самим Зомбартом, нельзя признать особенно удачным. «Во всяком случае, — говорит он, — весьма вероятно, что как раз многие из евреев начали в средние века свою карьеру, уже будучи состоятельными людьми. Весьма вероятно, что из тех состоятельных евреев, с которыми мы повсюду встречаемся в позднейшую эпоху римской империи, значительная часть сумела спасти среди гибнущего древнего мира золото, украшения и драгоценную утварь и с этою собственностью перешла в средневековое время». Итак, евреи «спасли» свои богатства среди всеобщей гибели.
