две конкурирующие между собою монотеистические религии, одинаково проникнутые теократическим духом и свойственной этому последнему нетерпимостью и исключительностью. Вражда обеих конкурирующих религий особенно обострилась с признанием христианства господствующей государственной религией. С этого времени иудейство вынуждено окончательно прекратить свою миссионерскую деятельность и занять исключительно оборонительную позицию. Тем сильнее становится рвение к обращению инаковерующих со стороны христианского духовенства. По его настоянию против евреев издается целый ряд специальных постановлений, имеющих целью, с одной стороны, предупредить переход христиан в иудейство, с другой — побудить самих евреев к принятию христианства.
Такая вражда с еврейством на религиозной почве ограничивалась, однако, почти исключительно церковными кругами. В массах населения она находила себе лишь самый слабый отклик. Земледельческое население вообще не питало к евреям враждебных чувств, да ему почти и не приходилось иметь с ними дела. Враждебное отношение со стороны масс городского населения обусловливалось прежде всего теми же социальными причинами, как и в языческие времена. Участие александрийского пролетариата в погроме 415 года заключалось преимущественно в расхищении имущества изгнанных из города евреев.
Экономическая история евреев в средневековую эпоху до последнего времени почти не привлекала к себе внимание исследователей. Если по общей истории еврейства, не считая более ранних работ Поста [130], уже в пятидесятых годах начал выходить капитальный труд Герца, если правовые условия существования евреев в мрачную эпоху средневековья точно так же уже давно служили предметом специальных исследований, если история духовной культуры и развития евреев подверглась специальной и обстоятельной обработке в работах Гюдемана, то вопросы, касавшиеся экономической истории средневекового еврейства, напротив, оставались в течение долгого времени совершенно неисследованными и даже в общих трудах по истории евреев вопросы эти затрагивались лишь случайно и мимоходом.
Небольшая, появившаяся еще в половине семидесятых годов прошедшего столетия (XIX в. — Прим, ред.), статья известного экономиста Рошера «Евреи в средние века с точки зрения торговой политики» представляет единственное исключение в этом отношении. Развитые в ней взгляды относительно экономического положения и роли евреев в средние века в течение долгого времени являлись общепризнанными и принимались другими историками, поскольку им приходилось касаться этой области, почти без возражений. Однако как ни содержательна и ни интересна была сама по себе статья Рошера, как ни авторитетно было само имя ее автора, все же и она представляла собою не более, как общий очерк, блестящую гипотезу, не основанную на специальном исследовании вопроса и не подкрепленную даже достаточным количеством фактов.
Только в первом десятилетии текущего столетия (XX в. — Прим. ред.) преступлено было, наконец, к специальному изучению и исследованию условий экономической жизни и экономического развития еврейского народа в средние века, причем выпущенные в 1902 году «Регесты» Арониуса, представляющие богатейший свод материалов по истории евреев во франкской и германской империях (до 1273 г.), в значительной мере облегчили последующую работу исследователей. В «Ежемесячнике» Франкеля-Бранца за 1904 года появился небольшой очерк Г. Каро «Die Juden Mitelalters in ihrer wirtschaftlichen Betätigung», разросшийся впоследствии в обширный труд.
Спустя три года, в 1907 году вышла содержательная работа И. Шиппера по вопросу об условиях возникновения еврейского капитализма. Наконец, в 1910 году Гоффман выпустил специальную монографию о денежной торговле немецких евреев в средние века. В то же время парадоксальная точка зрения относительно экономической роли еврейства, развитая в книге Зомбарта «Евреи и хозяйственная жизнь» [131], возбудила интерес к вопросу и вне узкого круга специалистов. Уже самый факт внимания, уделяемого вопросам экономической жизни и экономического значения евреев со стороны таких видных экономистов нашего времени, как Зомбарт, посвятивший его исследованию специальную работу, и Бюхер, также неоднократно в своих сочинениях касающийся той же темы, показывает не только, что время, когда, как жаловался некогда Стоббе, интерес к еврейской истории не выходил за пределы собственно еврейских кругов, осталось позади, но что именно экономическая сторона в жизни евреев начинает служить преимущественным предметом исследования.
Экономическая история средневековых евреев, таким образом, в наше время, в противоположность второй половине девятнадцатого столетия, привлекает к себе особое внимание исследователей, к изучению ее привлечен новый обширный материал, и нет ничего удивительного, что в результате выводы, к которым приходят исследователи на основании этого вновь привлеченного материала, далеко не во всем сходятся с нарисованной Рошером картиной. Но, нарушая стройность и цельность этой картины, исследования последнего времени в то же время не только не дают со своей стороны такого же общего систематического обзора экономических судеб еврейского народа в средние века, каким в течение долгого времени служил очерк Рошера, но в отдельных случаях в своих выводах расходится между собою. Как бы то ни было, но точка зрения Рошера не может уже более пользоваться тем же исключительным значением, как до сих пор, и, во всяком случае, должна подвергнуться пересмотру.
В настоящем очерке автор, конечно, не может иметь в виду рассмотрение в полном объеме и во всех деталях вопроса, к изучению которого преступлено только в самое недавнее время и который, в виду массы неисчерпанного и в большей своей части даже еще неопубликованного материала, ждет еще своего исследователя. Задача предлагаемого очерка более скромная: именно единственной целью его является проследить, в какой мере результаты исследований последнего времени и привлеченный ими научный материал дает основание для пересмотра точки зрения Рошера.
Но, прежде чем приступить к рассмотрению тех данных, какими мы в настоящее время располагаем относительно экономического положения и судеб еврейского народа в средние века, не лишнее будет предпослать такому обзору изложение как точки зрения Рошера, так и общих результатов исследований последнего времени и выдвинутых этими исследованиями проблем и вопросов.
Обращая внимание на то, что обращение христианского населения с евреями и политика правящих кругов относительно них «находилась в обратном отношении к общей экономической культуре» и что «в первую более суровую эпоху средних веков с евреями обращались гораздо лучше, чем во вторую половину, в общем результате более цивилизованную», Рошер ставит такой рост враждебных чувств по отношению к евреям в связь прежде всего с экономическими условиями и причинами. «Дело в том, — говорит он, — что евреи в то время (в первую половину средних веков. — А.Т.) удовлетворяли великой потребности народного хозяйства, которая долгое время не могла быть удовлетворена никем другим, — потребности в промышленно-торговой деятельности. Германские и отчасти также и романские народы уже чувствовали эту потребность, но вследствие своей недозрелости не были
