К этому времени предпочтения Сталина во внутрикомсомольских раскладах уже были определены. Он сделал ставку на функционеров, вышедших из рабочей среды и критично настроенных к интеллигентским соратникам по союзу; в подавляющем большинстве это были представители русской молодежи. Генсек решил помочь им взять бразды правления комсомолом в свои руки. Именно эту аудиторию чуть ранее пытался приручить Зиновьев, так и не сумевший со своей проповедью мировой революции стать для нее своим. Знакомство с конкретными выдвиженцами позволило установить, что, как правило, мы имеем дело с выходцами из старообрядческой общности, завязанной на индустриальные центры страны. К концу 1920-х годов они (разумеется, не без помощи генсека) обрели своего яркого лидера – Александра Косарева. Он родился и жил на северо-восточной рабочей окраине Москвы, в районе рек Яуза и Хапиловка, примыкавшем к знаменитому Преображенскому кладбищу – крупнейшему беспоповскому центру России. Его родители работали на трикотажной фабрике, на заводе «Рихард-Симон» (после революции «Красная заря»). На том же заводе в качестве слесаря начал трудовой путь и Косарев, иронично называвший его «семейным» предприятием, поскольку там трудилось не одно поколение Косаревых[1038]. После революции вступил в комсомол, вскоре став первым секретарем Бауманского РК РКСМ. Для борьбы с оппозицией его направляли на работу в ленинградскую организацию, затем вернули в родную московскую. В марте 1929 года Косарев был избран генеральным секретарем ЦК ВЛКСМ. Его появление на этом посту дало старт обновлению всей комсомольской верхушки.
Ключевые должности теперь занимают люди со схожими биографиями.
Правая рука Косарева – выходец из Сормовских и Выксунских заводов Сергей Салтанов, с 1927 года глава нижегородского комсомола[1039]. Секретарь исполкома Коммунистического интернационала – соратник Косарева еще по Бауманскому РК Москвы – Василий Чемоданов, бывший рабочий радиотелеграфного завода, секретарь комитета комсомола Ликинской мануфактуры, первый секретарь Орехово-Зуевской уездной организации Московской области (известной старообрядческой местности)[1040]. Заведующим военным отделом ЦК ВЛКСМ, а затем и секретарем ЦК, назначен Павел Горшенин, родившийся в поселке Нязепетровского завода на Урале; он начинал токарем Ревдинского завода и осуществлял в комсомоле взаимодействие с вооруженными силами[1041]. Заведующим орготделом, секретарем ЦК по внутрисоюзной жизни стал Петр Вершков, слесарь из Саратовской губернии, в 1926–1929 годах руководивший саратовским комсомолом[1042].
Одним из авторитетных членов бюро ЦК был Сергей Андреев. Он родился в рабочей семье в Сестрорецке Петербургской губернии; трудился в начале на Сестрорецком, а затем на Ковровском инструментальных заводах. В комсомоле был первым секретарем Северокавказского крайкома, затем комсомола Украины. На руководящие должности при Косареве попадали и другие выходцы из пролетарских семей: Дмитрий Лукьянов – токарь одного из предприятий Москвы, Валентина Пикина с питерского комбината «Севкабель», Серафим Богачев с Коломенского машиностроительного завода и др.[1043] В состав бюро ЦК ВЛКСМ при Косареве входил 21 человек, причем 18 – с простыми русскими фамилиями (Шаровьев, Иванов, Васильев, Железов, Скотников, Корсунов и др.)[1044] В 1930-х годах персонажи типа Е. Файнберга (секретаря ЦК по печати) в руководстве ВЛКСМ стали редким исключением.
Такое переформатирование верхушки комсомола не может не удивлять, поскольку лицо партийной элиты по-прежнему определяли инородцы. До 1937 года высшие посты в партии и государстве занимали представители старой ленинской гвардии, где велика была роль интеллигенции, во многом инородческой. Чтобы объяснить перемены в комсомоле конца двадцатых – начала тридцатых, надо еще раз вспомнить события в РКП(б) 1920–1922 годов. Можно сказать, неосуществленные мечты «рабочей оппозиции», также имевшей индустриально-староверческие корни, реализовались в молодежном формате. А расчистил дорогу во власть этим кадрам сам Сталин. Замыслы генсека, как нам представляется, проясняет его выступление в последний день VIII комсомольского съезда в мае 1928 года (за десять месяцев до назначения Косарева). Оно явно перекликается с речью Ленина на III Съезде комсомола в 1920 году. Сталин не только воспроизвел ленинскую установку о необходимости учиться, но и поставил задачу создать собственную интеллигенцию пролетарского происхождения. «Учиться у всех, – взывал он, – и у врагов, и у друзей… Учиться, стиснув зубы, не боясь, что враг будет смеяться над нами, над нашим невежеством, над нашей отсталостью»[1045]. И во что бы то ни стало взять крепость, называемую наукой, причем сделать это должна молодежь, «если она хочет быть строителем новой жизни, если она хочет стать действительно сменой старой гвардии»[1046].
Эти призывы как нельзя лучше отражали настроения пролетарской молодежи, взошедшей пока на комсомольский Олимп. На пленуме ЦК ВЛКСМ, избравшем Косарева на пост лидера, снова встал вопрос о чистке в комсомоле. Как мы помним, сторонники Бухарина в союзе без энтузиазма относились к подобным начинаниям, теперь же ситуация изменилась коренным образом. Косарев заявил о потоке обращений снизу, отражающих беспокойство по поводу перекосов в социальном составе организации. На практике многие комсомольцы сталкиваются с проповедью примиренчества в отношении к классовым врагам. «Мировоззрение «живи сам и давай жить другим, – констатировал новый лидер, – ни в коей степени не может соответствовать линии нашей партии и задачам ленинского комсомола»[1047]. Он выдвинул задачу: «Классово оформить все звенья нашего союза, насытить их классовой непримиримостью ко всему, что чуждо пролетарскому влиянию»[1048]и пояснил: «Где бы рабочий парень ни находился, он не чистится, а проверяется. Где бы непролетарский элемент ни находился, он проходит чистку, а не проверку»[1049], потому что «уклоны от партийной линии всегда будут находить себе сторонников именно не в пролетарских слоях партии и комсомола»[1050]. Здесь усматривались и корни «правого уклона», делавшего ставку на укрепление зажиточного крестьянства. Возвысившись на противостоянии этому идейному течению внутри большевизма, новый руководящий призыв провозгласил борьбу с ним главной обязанностью комсомола. Ведь речь идет о противоборстве классов, «на знаменах которых написано, что их существование взаимно исключает друг друга»[1051].
Такая бескомпромиссность мотивировалась деморализующим влиянием «кулацкой идеологии» на молодежь по аналогии с введением НЭПа в начале 1920-х годов. Применительно к нынешнему этапу даже заговорили о «втором кризисе комсомола»[1052]. Но косаревская группа призвала не впадать в панику, а хладнокровно вскрывать нарывы, преодолевая классовые извращения. Залог успеха хорошо известен – укрепление пролетарского ядра организации. В последнее время на производстве оказалось немало молодых людей, пришедших за стажем для поступления в вуз, за характеристикой: таких нужно попросту «вышибать из предприятий»[1053]. Предлагалось изменить и правила приема в комсомол. Лозунг «100 % рабочей молодежи в ВЛКСМ» подразумевает именно пролетарскую молодежь, считать же таковой следует детей рабочих, детей крестьян бедняков, а середняков или детей служащих – в том случае, если они трудились на производстве не менее трех последних лет[1054]. Намечалось также оздоровление союзного актива. Ранее ставка делалась преимущественно на сотрудников аппарата, теперь же надо считать активистом всякого комсомольца, ведущего хотя бы небольшую общественную работу[1055]. Энергичная программа по развитию ВЛКСМ, инициированная новым руководством союза, впечатлила многих. Секретарь ЦК ВКП(б) Рудзутак, посетив VI комсомольскую конференцию, заявил, что здесь присутствует «действительно пролетарская смена старого поколения»[1056]. А ближайший сталинский помощник Каганович в начале 1931 года адресовал IX Съезду ВЛКСМ пророчество: «Вы будете хозяевами всего мира!»[1057]
И действительно, в сталинских планах роль косаревского руководящего призыва выглядела весьма весомой. Это подтверждает триумфальная речь Косарева на XVII партийном съезде 1934 года, в которой он провозгласил «сделать ленинский комсомол школой разносторонней государственной деятельности»[1058]. Речь шла не просто о помощи старшим товарищам в деле социалистического строительства, а о готовности вскоре встать им на смену. Ведь молодежь более энергична, более восприимчива ко всему новому. В основных отраслях промышленности новые кадры составляют уже от 35 % до 40 % всех кадров: именно от их труда зависит выполнение обширных планов реконструкции экономики. С трибуны съезда Косарев сформулировал задачу: «овладеть образцовой культурой производства, догнать и перегнать капиталистические страны в области использования техники»[1059]. С этой целью комсомол инициировал специальный общественно-технический экзамен; планировалась инвентаризация рабочих мест на каждом индустриальном предприятии, чтобы выявить резервы эффективности. Лидер ВЛКСМ сказал, что это мероприятие – не кабинетная выдумка, а политический экзамен для каждого пролетария независимо от возраста. И обрушился на руководство профсоюзов, остававшихся в стороне от этого важного дела. Его резкая критика неоднократно прерывалась одобрительными возгласами:
