В мемуарах Богатыря встречается ссылка на то, что партизаны обнаружили тело Буровихина, а вместе с ним — тело бойца из отряда «За Родину». Как первый, так и второй были «раскрыты как разведчики и умерли в гестапо под пытками»[86]. Таким образом, согласно Богатырю, связной Капралова не был предателем, а Буровихин (со слов Сабурова) пытался доказать обратное.
Пока в Локте шли бои у казармы, дома бургомистра и тюрьмы, отряд Бородавко сдерживал атаки подошедшего из Брасово подкрепления. Бои на подступах к Локтю были ожесточенными, и у партизан, как вспоминает Богатырь, возникли очень серьезные проблемы. Причем Бородавко получил личный приказ Сабурова во что бы то ни стало удержать свои позиции и не допустить противника в населенный пункт[87].
Первые атаки партизаны Бородавко отбили. Однако затем натиск усилился и удержать противника было уже нельзя. По всей видимости, в это же время Сабуров получил еще одно неприятное известие: партизаны Боровика, находившиеся в резерве и предназначенные для прикрытия отхода, вступили в бой с полицейским подкреплением из Комаричей[88]. Такого поворота событий в объединенном штабе не предполагали. Теперь Сабурову нужно было уходить из Локтя, иначе его ожидал разгром.
Отход партизаны осуществляли в условиях непосредственного соприкосновения с противником. В самом Локте еще действовали отдельные группы, спешно назначенные для обеспечения выхода из боя других подразделений народных мстителей. Очевидно, последними отходили партизаны, осаждавшие дом бургомистра (с главной задачей — ликвидировать руководство НСПР)[89].
В воспоминаниях Сабурова отход из Локтя представлен в качестве какого–то триумфального шествия. Некоторые партизаны даже готовы остаться в Локте, чтобы по охотиться на «кукушек» (снайперов)[90]. Исследователь М. Рябоконь также утверждает, что партизаны покинули поселок «с песнями под гармошку», правда, почему–то на 63 санях[91]. Однако при объективном анализе ситуации, сложившейся утром 8 января 1942 г., ни о какой победе не могло быть и речи. Противник заставил партизан совершить вынужденный отход, который обыкновенно применяется в условиях, когда имеющимися силами и средствам нельзя удержать занимаемый населенный пункт и создается реальная угроза окружения и уничтожения своих подразделений. Именно в таком положении оказались партизаны Сабурова. Им оставалось отходить в назначенный район, к конечному рубежу — селу Красная Слобода Суземского района[92].
Нападение партизанских отрядов на Локоть, а также его результаты, безусловно, стали предметом анализа объединенного штаба. В первую очередь надо было узнать, каких успехов все–таки удалось достичь 8 января. На совещании командного состава было принято решение о направлении разведчиков в населенный пук, чтобы выяснить потери противника, судьбу Воскобойника и других его приближенных, атакованных штурмовой группой Кузьмина. Сабуров принимал доклады от командиров, участвовавших в захвате назначенных объектов. На основании их донесений он готовил сообщение в Москву.
10 января 1942 г. из Локтя пришла обнадеживающая весть: Воскобойник скончался от полученных ранений и в населенном пункте объявлен траур. Разведчик, побывавший в Локте, сказал, что вместе с Воскобойником, который умер на операционном столе, были похоронены еще 53 человека[93]. Партизанский осведомитель — староста села Селечня П. Клюйков — якобы видел более 100 трупов милиционеров и немцев[94].
В Москву передали отчет с данными, которые принес разведчик Сабурова. В частности, в докладной записке НКВД УССР от 6 марта 1942 г., подготовленной наркомом внутренних дел Украинской ССР В.Т. Сергиенко, говорилось: «8.01.42 г. отряд под руководством и при непосредственном участии Сабурова в с. Локоть Брасовского района Орловской обл. уничтожил антисоветскую организацию, так называемую "русскую национальную партию", истребив при этом 54 человека, в то. числе ее руководителей — Воскобойникова и Ворону»[95] (заметим, что человека по фамилии Ворона среди руководителей Локотского самоуправления и НСПР никогда не было. — Примеч. авт.).
Та же самая информация прошла и по линии политических органов. В донесении заместителя начальника политуправления Брянского фронта Шаталова от 31 марта 1942 г., адресованном начальнику Главного политического управления РККА о партизанском движении в Брянских лесах Орловской области, отмечалось: «Появляются и контрреволюционные банды из местного населения, с которыми партизаны борются. Так, в Брасовском районе Орловской области инженером В… создана махровая националистическая контрреволюционная организация под названием "Всея Россия", поставившая своей целью борьбу с коммунистической партией и Советской властью. Эта банда имела 5 ячеек и вооруженный отряд в 200 человек. 8 января партизанский отряд под командованием товарища С… про извел налет на эту банду и уничтожил 54 человека, в том числе главаря шайки В…»[96].
Потери партизан, по советским данным, составили якобы 19 человек, в том числе 4 убитых[97]. Вероятно, эта цифра была названа совершенно произвольно и не отвечала реальному положению вещей.
Следует добавить, что противоположная сторона также, по всей видимости, искажала реальные свои потери. Так, 1 февраля 1943 г. в Бюллетене Локотского окружного самоуправления было зафиксировано, что во время налета от рук партизан, помимо К.П. Воскобойника погибло только 6 человек (А. Баранов, К. Барыкин, Т. Королев, М. Мазанов, Н. Панов и Н. Шишов). Тогда же было принято решение увековечить память погибших сооружением на могиле Воскобойника грандиозного монумента, а Локотской окружной больнице присвоить имя «павших героев 8 января 1942 года»[98].
Исследователь Н.А. Касаткин, придерживающийся версии о том, что НСПР плотно контролировали немецкие спецслужбы, пишет: «После разгрома партизанами в Локте руководящего центра партии "Всей России" в Севск прилетел начальник военной контрразведки адмирал Канарис. Начались аресты и перемещения. Полковник Шперлинг, "опекун партии", был отозван в Германию. На Брянщину были направлены давние немецкие шпионы из числа участников так называемого Русского освободительного военного союза (Имеется в виду Русский общевоинский союз (РОВС). — Примеч. авт.)»[99]. Сведения о привлечении к организации Локотского самоуправления членов РОВС доступными источниками не подтверждаются. Кроме того, Севск в тот момент не входил в состав Локотской автономии. Подразделения абвера в этом городе не дислоцировались. Видимых причин для «арестов и перемещений» также не было.
Результаты Локотской операции были вовсе не такими, как попытались их представить народные мстители. Потери партизан были во много раз больше, чем у оборонявшегося гарнизона. В боях за казарму и дом бургомистра штурмовые группы должны были потерять как минимум по половине своего состава, поскольку их встречали мощным организованным огнем. Были потери и в боях на подступах к Локтю, когда группа Бородавко отражала наступление подкрепления из Брасово. Причем здесь потери, скорее всего, были тяжелыми, так как командир группы три раза посылал связных к Сабурову с просьбой оказать ему поддержку.
Не до конца ясно, как завершился бой за районную тюрьму. Скорее всего, и там партизаны потеряли людей. Кроме того, бои шли на улицах Локтя, за комендатуру и другие опорные пункты, при отходе из поселка. Во всех этих боестолкновениях партизаны теряли людей. Попытки Сабурова и Богатыря представить дело так, будто народные мстители успели вывезти из Локтя всех своих раненых и убитых, надо признать несостоятельными. В начале нападения на Локоть такое еще было возможно, но после того как пришли подкрепления из Брасово и Комаричей, а от казармы «народной милиции» началась контратака, партизаны уже никого не могли с собой взять, и поэтому просто бросали своих раненых и убитых товарищей в поселке.
Следует отметить также слабую организацию всей Локотской операции, начиная с ее подготовки и заканчивая непосредственным управлением боем. Мало того, что штаб Сабурова не имел четкого плана боевых действий, в отдельные моменты боя он утратил контроль над обстановкой, занимался перетасовкой штурмовых подразделений и не сумел должным образом наладить взаимодействие между партизанскими подразделениями. Все это, безусловно, приводило к ничем не оправданным потерям среди личного состава, который был физически измотан еще перед нападением.
Общие потери партизан следует оценивать в пределах от 150 до 250 человек. К этому надо прибавить гибель разведчика Буровихина, командира Александра Пашкевича и других партизанских командиров.
