То же самое относилось к лабористам. Эта партия была политическим представительством КРОМ в Конгрессе, и у нее тоже не было никаких местных организаций. Сам КРОМ всецело зависел от милости властей. Фактически все влияние этого профцентра базировалось на дружбе Моронеса с Кальесом. Теперь, когда Моронес потерял свой пост и его фактически открыто обвиняли в причастности к покушению на Обрегона, КРОМ стал стремительно распадаться. Из него выходили целые профсоюзы, причем Портес Хиль активно поощрял эту тенденцию.
Поэтому Кальес и Саенс решили объединить все крестьянские и профсоюзные организации, а также региональные партии уже под своим непосредственным руководством.
21 ноября 1928 года в доме кальиста и одновременно сторонника Портеса Хиля Луиса Леона состоялась встреча видных политиков, на которой Кальес предложил создать новую единую партию сторонников революции. Всем собравшимся он предложил остаться на своих государственных постах. Это согласно законодательству автоматически лишало их возможности баллотироваться в президенты, выборы которого должны были состояться ровно через год – 21 ноября 1929 года. Из всех присутствовавших государственного федерального поста не имел только Саенс, который лишний раз убедился, что именно его кандидатура будет выдвинута властями.[42]
1 декабря 1928 года, в день, когда Ортис Рубио получил телеграмму из Мехико, в газетах появилось обращение организационного комитета по созданию новой единой партии сторонников революции – Национально-революционной партии (НРП). Подписали этот документ Кальес (как лидер оргкомитета), генерал Тревиньо (кальист), Аарон Саенс (лидер обрегонистов), Луис Леон (сторонник Портеса Хиля), Базилио Вадильо (первый посол Мексики в СССР) и ряд других политических деятелей[43]. Авторы обращения утверждали, что в Мексике существует только два политических течения – реакционное и революционное. Чтобы объединить всех сторонников революции перед лицом реакции, лидеры оргкомитета предлагали собраться на учредительную конференцию новой партии, выработать ее программу и устав, избрать руководящие органы и выдвинуть единого кандидата в президенты[44].
Теперь все зависело от того, кто будет утвержден кандидатом в президенты на предстоящем учредительном съезде единой революционной партии. Саенс лишался возможности самовыдвижения.
Между тем Ортис Рубио встретился с Кальесом, и тот предложил ему стать кандидатом в президенты. Сам Ортис Рубио насчет истинных мотивов Кальеса уже тогда не обманывался: он понимал, что уходящий президент хочет сделать его своей марионеткой. Похоже, что Ортис Рубио просто испугался ответить отказом. Он, по его собственным словам, помнил, что имя Кальеса связывали со странной смертью ближайшего друга Обрегона генерал Хилла в 1920 году, а также со смертью соперника Кальеса на президентских выборах 1924 года генерала Флореса. Говорили и о причастности Кальеса к убийству Панчо Вильи и, наконец, самого Обрегона. Ортис Рубио понимал, что согласиться с предложением Кальеса значит связать себя «неразрывной цепью» с президентом и его группой. Отказаться значило «вызвать ненависть этих людей»[45]. Ортис Рубио выбрал первое, так как сознавал, что отказ может стоить ему жизни[46].
В в начале декабря в Мексике возник острый политический кризис, который едва не превратил в макулатуру все планы Кальеса по созданию единой партии.
Пока Кальес вел искусную тактическую борьбу, усыпляя бдительность обрегонистов вокруг Саенса, в контрнаступление решил перейти ослабленный после покушения на Обрегона КРОМ. 4 декабря 1928 года уже бывший президент неожиданно появился на 9-м съезде КРОМ, где кромисты обрушились с резкой критикой на президента Портеса Хиля.[47] Поводом была поставленная одним из столичных театров комедия под названием «Деморонизация», в которой высмеивался Моронес. КРОМ требовал от Портеса Хиля немедленно прекратить нападки на рабочее движение (КРОМ скромно отождествлял себя с мексиканским пролетариатом) и запретить буффонаду. В противном случае лидер КРОМ угрожал направить к театру профсоюзных активистов и силой сорвать представление. Кроме того, Моронес обвинил Портеса Хиля в антирабочей политике на посту губернатора Тамаулипаса и в том, что на посту временного президента он при помощи коммунистов хочет ликвидировать КРОМ[48].
Уже само присутствие Кальеса на съезде (он был избран почетным президентом КРОМ и получил из рук Моронеса медаль) создавало впечатление, что бывший президент разделяет критику в адрес властей. В своем выступлении на съезде КРОМ Кальес заявил: «Я ожидаю и желаю, чтобы все элементы Региональной Рабочей Конфедерации Мексики (то есть КРОМ – прим. автора) оставались едиными. Они будут продолжать бороться за свою идею… и не будет никого и ничего, кто сможет этому помешать…» Ничто, подчеркнул Кальес, не заставит его отказаться от «сердечности», которую он питает по отношению к КРОМ[49]. Естественно, эти слова были встречены овацией, и делегаты съезда решили, что Кальес, так же как и они, настроен против Портеса Хиля.
Назревал скандал.
Портес Хиль на посту губернатора Тамаулипаса (крупнейшего центра нефтедобычи в Мексике) действительно препятствовал КРОМ, когда Моронес силой пытался подчинить себе профсоюзы нефтяников незаконными методами[50]. Теперь, даже не дожидаясь поступления официального ультиматума с требованием запретить одиозную, с точки зрения Моронеса, театральную постановку, президент выступил с заявлением для прессы. Он подчеркнул, что стоит на страже свободы мнений, и направил к театру 50 вооруженных полицейских, чтобы воспрепятствовать любым выходкам боевиков КРОМ. Одновременно Портес Хиль отметил, что ничего не имеет против какой бы то ни было рабочей организации, если она действует в рамках закона.
Ответ Портеса Хиля вызвал негодование съезда КРОМ. Выступивший на нем член руководства КРОМ Ломбардо Толедано предложил, чтобы все кромисты в знак протеста ушли в отставку со всех занимаемых ими государственных постов, а также покинули совместную комиссию рабочих и предпринимателей, обсуждавшую проект федерального Трудового кодекса[51].
Временный президент всерьез опасался, что ультиматум Моронеса является началом государственного военного переворота. На съезде КРОМ взял слово бывший начальник полиции генерал Крус, в то время – командующий войсками в Мичоакане. Крус, и ранее открыто выступавший против правительства, на сей раз заявил, что «его шпага» находится в полном распоряжении КРОМ.
Кальес, видимо, выжидал, чтобы увидеть, сможет ли КРОМ перейти в контрнаступление и навязать властям свою волю. Вероятно, в случае успеха он намеревался сделать именно КРОМ базой будущей единой революционной партии. Однако ненависть к КРОМ и особенно его лидерам в обществе была столь сильной, что Моронес просчитался.
6 декабря 1928 года Портеса Хиля посетил генерал-обрегонист Фаусто Топете, только что избранный губернатором Соноры, и сообщил от имени других генералов-обрегонистов (Эскобара, Агирре и Мансо), что Кальес, Моронес и министр обороны Амаро готовят военный мятеж в столице с опорой на КРОМ[52]. Но вскоре президента посетил и Амаро, который заявил, что находится на стороне президента вне зависимости от той позиции, которую занимает Кальес. Таким образом, армия твердо стояла на стороне правительства. Генералы не скрывали своей ненависти к КРОМ еще и потому, что ходили упорные слухи: Кальес и Моронес хотят заменить регулярные вооруженные силы батальонами КРОМ.
На КРОМ обрушился с единодушной критикой и мексиканский Конгресс. Депутаты не стеснялись в выражениях в адрес Моронеса и Кальеса. Первого, например, они называли «спрутом, высасывающим кровь из рабочего движения». 7 декабря делегация Конгресса посетила Портеса Хиля и выразила ему свою полную поддержку в противостоянии с КРОМ. Также в поддержку Портеса Хиля проходили уличные манифестации.
В этих условиях временный президент перешел в контрнаступление на КРОМ, пытаясь одновременно вывести из-под удара Кальеса. Вечером 6 декабря Портес Хиль направил Луиса Леона в резиденцию Кальеса, чтобы побудить бывшего президента высказаться публично относительно возникшего острого внутриполитического кризиса.
Кальес понял, что просчитался и его сложная комбинация по объединению всех революционных политических сил под собственным руководством может потерпеть крах. Поэтому 8 декабря ему пришлось выступить с двумя заявлениями. В первом он подтверждал, что поддерживает КРОМ, так как всегда испытывал «солидарность с рабочим движением»[53], но его присутствие на съезде «понято неправильно».
