стал третьим товарищем председателя Исполнительного комитета; на заседании 30 марта (12 апреля), в отсутствие Страдомского, он председательствовал {42}.
Второе заседание Исполнительного комитета состоялось в тот же день, что и первое, 4 (17) марта, в 6:30 вечера. Прежде всего, было решено известить о создании комитета председателя Совета министров (князя Георгия Львова) и министра юстиции (Александра Керенского), установив тем самым отношения с Временным правительством. Далее комитет перешел к практическим вопросам – в частности, о создании в Киеве милиции – а также принял решение кооптировать в Совет объединенных общественных организаций новых представителей (от Киевского общественного собрания, Университета Св. Владимира, Политехнического института, Киевских высших женских курсов и т. д.). На третьем заседании, 5 (18) марта, в числе прочих было дано поручение Илье Фрумину «составить воззвание к населению, призвать его к спокойствию и уверенности в прочности нового строя и доверия к действиям Исполнительного Комитета» {43}. Воззвание это было на следующий же день опубликовано в газетах. «Граждане! Ликвидация старого строя свершилась быстро и бесповоротно», – начиналось оно. «Организуйтесь, граждане, посылайте представителей в Совет Объединенных Общественных Организаций, приступайте к мирному труду. Будьте спокойны, тверды, мужественны. Верьте в светлое будущее Родины», – гласили заключительные фразы {44}.
В марте Исполнительный комитет заседал почти ежедневно, а в некоторые дни – по два раза. Позднее заседания стали проводиться по три раза в неделю, обычно с часа до пяти часов дня; в остальные дни собирался президиум комитета. «Прения по каждому вопросу, – вспоминал Гольденвейзер, который стал членом комитета в конце апреля, – как водится на русских заседаниях, затягивались бесконечно и повестка никогда не бывала исчерпана к концу заседания. Она переходила, разбухая и удлиняясь, с одного заседания на другое…» {45}. Первый месяц комитет заседал в Дворянском доме на Думской площади (сейчас на этом месте Дом профсоюзов), а в начале апреля переехал в Мариинский дворец {46}.
В некоторых заседаниях комитета принимал участие историк литературы, критик, будущий вице-президент Украинской академии наук Сергей Ефремов {47}; как минимум однажды он исполнял обязанности секретаря {48}. По воспоминаниям Карума, «в исполкоме он был в тени и выступал мало», но самому Каруму хорошо запомнился…
Для меня самым странным был Ефремов. Он был представителем украинских социалистов-революционеров [на самом деле он был членом Украинской демократической партии. – С. М.]. У меня в голове всегда ассоциировался социалист-революционер с террористом. Я был под впечатлением рассказов Савинкова и романа Леонида Андреева «Сашка Жигулев».
На Ефремова я первое время смотрел с ужасом, просто боялся сидеть с ним рядом, дума[я], что он вдруг выхватит револьвер и начнет палить по всем присутствующим.
Потом, оказалось, он был очень мирным и простым человеком {49}.
Сергей Ефремов (1876–1939)
С 16 (29) марта 1917 года самая старая киевская газета – «Киевские губернские ведомости» – стала выходить под названием «Известия Исполнительного комитета Киевского совета объединенных общественных организаций». Это изменение, впрочем, оказалось временным.
Комиссар – слово, однокоренное со словом комитет. В нашей памяти комиссары обычно ассоциируются с большевиками, но изобрели их отнюдь не большевики. Слово само по себе означает «уполномоченный», «представитель центра». В Российской империи земские комиссары существовали при Петре I, а после падения империи появилась должность губернского комиссара Временного правительства. Распоряжением князя Львова все губернаторы отстранялись от должностей, а управление каждой из губерний принимал председатель губернской земской управы (исполнительного органа местного самоуправления, аналогичного городской управе), который и становился губернским комиссаром.
В Киеве телеграмма Львова об отстранении губернатора была получена 6 (19) марта около 11 часов утра. Граф Игнатьев собрал своих подчиненных в 2 часа дня в доме губернатора, куда был приглашен и председатель земской управы Михаил Суковкин (уроженец Санкт-Петербурга, выпускник Александровского лицея). Игнатьев прочитал присутствующим телеграмму председателя Совета министров и сообщил о передаче управления губернией вновь назначенному комиссару, Суковкину {50}. «Многотысячная толпа при известии о моем назначении выразила мне громкими кликами свое доверие», – без излишней скромности сообщил новый высший чин губернии в своем кратком воззвании, опубликованном на следующий день. Свои будущие распоряжения он обещал согласовывать с постановлениями Исполнительного комитета и Совета общественных организаций, в которые, как и городской голова, он входил по должности {51}. (Исполнительный комитет постановил назначить Суковкина «комиссаром при киевском губернаторе» еще 4 (17) марта, на первом же своем заседании {52} – так что в данном случае распоряжение из Петрограда совпало с решением киевской местной власти.)
Первый состав Временного правительства, март 1917
По состоянию на конец марта комиссаров в Киеве было восемь:
по губернии (Михаил Суковкин);
военный (Константин Оберучев);
судебных учреждений (Дмитрий Григорович-Барский);
почты, телеграфа и дел печати (Сергей Ефремов);
собраний и помещений (Николай Порш);
продовольствия (Иван Черныш);
труда (Александр Спицын);
при духовном ведомстве (отец Федор Поспеловский) {53}.
Константин Оберучев (1864–1929)
Военным комиссаром Киевского военного округа был назначен полковник Константин Оберучев. На заседании городской думы 7 (20) марта он сделал экстренное заявление. За несколько дней до этого должен был быть приведен в исполнение смертный приговор над двумя осужденными; лишь то, что Оберучев случайно об этом узнал, позволило ему вмешаться и обеспечить отмену исполнения приговора. Новый комиссар предложил городской думе обратиться к Временному правительству с просьбой об издании закона об отмене смертной казни в России навсегда; дума встретила эту инициативу бурными аплодисментами {54}. Действительно, 12 (25) марта Временное правительство приняло постановление об отмене смертной казни {55}, однако летом казнь на фронте за ряд воинских преступлений была восстановлена. 29 апреля (12 мая) генерал Ходорович ушел в отставку, и полковник Оберучев принял должность командующего военным округом {56}.
Реформа военной власти в Киеве ознаменовалась первым или одним из первых эпизодов, когда Исполнительный комитет поступил исходя не столько из закона, сколько из своего рода революционной целесообразности – причем, по всей видимости, пойдя на поводу у толпы.
6 (19) марта на Думской площади состоялся большой солдатский митинг и шествие.
В полном порядке воинские части одна за другой проходили между выстроившейся по обеим сторонам шпалерами публики. Море непокрытых голов.
В воздухе мелькают шапки и переливается могучее «ура» тысяч голосов.
– Спасибо, товарищи-солдаты!
– Спасибо, г. г. офицеры!
– Да здравствует свободный – русский народ!
– Да здравствует русская армия!
<…>
