Кроме флагов, военные кланы использовали также несколько разновидностей штандартов для идентификации своих домов. Они широко использовались даже в мирное время, и чаще всего их можно было увидеть на главных дорогах страны, когда лидеры кланов, в сопровождении отрядов своих вассалов, совершали регулярные визиты в Эдо. Такие штандарты изготовлялись главным образом из дерева, часто укрепленного железными полосами, или конского волоса. Штандарты с лентами и кисточками также были очень распространенными. При окраске штандартов каждый клан использовал свои цвета, но среди них преобладали черный, золотой и красный.
Среди всех символов власти и высокого положения, принятых у буси в боевых доспехах, наиболее представительным был жезл (саи), за которым следовали жесткий боевой веер (гумбаи) и складной железный веер (тэс-сэн) — все они будут рассмотрены самым подробным образом в разделе «Искусство боевого веера». Эти веера (наряду с бесконечным разнообразием мечей, копий, луков и т. д.) познакомят нас с внушительным арсеналом японского воина и сопутствующими боевыми искусствами.
<ОСНОВНЫЕ БОЕВЫЕ ИСКУССТВА>
Искусство стрельбы из лука
На протяжении веков боевой лук оставался «главным оружием японских воинов» (Brinkley 1, 128). Даже после того как появление огнестрельного оружия и продолжительный период мира, навязанный Токугава, значительно уменьшили его стратегическое значение, стрельба из лука по-прежнему продолжала считаться благородным занятием.
Известное под общим названием сагэй (достижения в стрельбе из лука) или, более конкретным, кюдзюцу (искусство или техника обращения с луком), это было полностью сформировавшееся искусство со сложной практикой и методикой, а также глубокой теорией, связывающей его с самим рождением японской нации. Учитывая наличие тесной связи с мифическими, эзотерическими аспектами этой культуры, совсем неудивительно, что в двенадцатом столетии, как отметил Лидстон в своем труде «Кэндо», «люди, занимавшие высокое положение, были очень довольны, когда о них начинали говорить как об искусных лучниках, и в то же время они прилагали все усилия, чтобы никто не узнал об их ловкости в обращении с мечом» (Lindstone, 8). К тому времени, когда Токугава объединили нацию под властью своей централизованной военной диктатуры, кюдзюцу превратилось в предмет, способствующий развитию психической и духовной координации, который изучали и практиковали вдали от полей сражений, под руководством учителей, выступавших скорее в роли духовных наставников, чем мастеров боевого искусства. Эта дисциплина духовного развития получила название кюдо — путь лука и стрелы. В таком виде японская стрельба из лука практикуется и сегодня. хотя в несколько модифицированной форме. В феодальной Японии крытые и открытые стрельбища (матоба, иба, яба) для стрелковых упражнений можно было найти в центральных домах каждого военного клана. Снаряжение для стрельбы из лука, то есть лук со стрелами (кюсэн) и характерный пучок соломы в бочке, который использовался в качестве высокой мишени (макивара), представляли собой обычное зрелище на территории многих особняков, как и цилиндрические стойки (ядатэ), где хранились стрелы, готовые для стрелковой практики. Ящики для стрел (я-бако) и стойки для луков (тядо-какэ) также являлись характерными деталями обстановки в домах буси высокого ранга.
Лучники Нара
Если прослеживать происхождение этого искусства, то создается впечатление, что оно появилось одновременно с японскими конными рыцарями — военными аристократами. Лучник (итэ), называвшийся также «владелец лука» (юми-тори), на самом деле «был воином, который, в Древней Японии обладал определенным рангом. Лук и длинный меч считались благородным оружием; простые солдаты были вооружены копьем и короткими мечом» (Stone, 682). Кюдзюцу и в самом деле «считалось важной ветвью образования отпрысков благородных семейств, и умение стрелять па скаку, точно посылая стрелы во всех направлениях, усердно культивировалось» (Gilbertson 1, 112). Однако слово «благородный» в данном контексте относится не только к военной аристократии, то есть буке, появившейся в течение девятого-десятого веков, но также и к тем древним аристократическим семьям, куге, которые прослеживали свое происхождение до первых лидеров японских кланов. Известно. что состязания по стрельбе из лука проводились еще в четвертом веке.
Соревнования по конной стрельбе из лука пользовались особой популярностью у «изнеженных» придворных на протяжении всего периода Хэйан. Именно в этот период была разработаны и усовершенствованы основные методы тренировок. Амбициозные воины последующей эпохи с готовностью переняли это благородное увлечение, и их юные отпрыски получали в подарок бамбуковых лошадок и детские луки (Kaigo, 21). Тренировочная программа лучников была основана на многократных попытках поразить неподвижную или подвижную цель как из положения стоя, так и сидя в седле. Основными неподвижными целями являлись большая мишень (о-мато), фигура оленя (кисадзиси) и круглая мишень (марумоно). Первая, согласно Кайго, устанавливалась на расстоянии тридцати трех длин лука и имела в диаметре около шестидесяти двух дюймов. Вторая представляла собой силуэт оленя, обтянутый оленьей шкурой с отмеченной на ней жизненно важными органами, которые следовало поразить; а третья была сделана из закругленной по углам доски, обтянутой прочной шкурой. Определенные свидетельства указывают на то, что эти мишени часто подвешивали к столбам и раскачивали из стороны в сторону, чтобы развить у лучников умение поражать такие цели, которых движение делало почти неуязвимыми на расстоянии.
Вполне естественно, тренировки в стрельбе верхом как по природе, так и по традициям были более аристократическими, чем стрельба из положения стоя. Требовалась превосходная координация, чтобы управлять скачущей лошадью, одновременно посылая стрелу за стрелой в серию разнообразных мишеней, которые могли быть как фиксированными, так и движущимися. Среди популярных разновидностей стрельбы из лука были стрельба по трем мишеням (ябусамэ), стрельба по бамбуковой шляпе (касагакэ), стрельба по собакам (инуоумоно), охота на собак (инуои), охота на птиц (оиторигари) и большая охота на оленя, медведя и т. д. (макигари).
В первой разновидности стрельбы (ябусамэ) всадник пускал лошадь во весь опор в заданном направлении и пытался на скаку поразить стрелами три квадратные мишени, сколоченные из досок и подвешенные к столбам вдоль пути следования лошади. Стрельба по бамбуковой шляпе (каса-гакэ) выполнялась в пределах огражденной дистанции, получившей название «путь стрелы» (ядо), в конце которой размещалась специальная стойка с подвешенными к ней бамбуковыми шляпами. Всадник посылал свою лошадь в галоп, затем начинал стрелять по этим шляпам сначала издалека (токасагакэ), а затем с близкого расстояния (кокаса-гакэ). При стрельбе по собакам (инуоумоно) на закрытую арену выпускалось определенное количество этих животных, которых затем начинали преследовать конные лучники, стреляя по ним на скаку. Эта тренировочная система со временем превратилась в ритуальное состязание, в котором участвовали тридцать шесть конных лучников, разделенных на три группы по двенадцать наездников в каждой. Каждая группа по очереди выезжала на круглую арену, окруженную бамбуковой оградой и имевшую семьдесят две длины лука в поперечнике, куда затем выпускали по пятьдесят собак для каждой группы (Kaigo, 22).
Распространение буддизма в японском обществе заставило пересмотреть отношение к этой бессмысленной бойне, и в результате появился ряд эдиктов, предписывающих лучникам использовать не смертельные стрелы с большими круглыми наконечниками, а на собак надевать специальные защитные жилеты. С незначительными изменениями эта модифицированная форма тренировок и состязаний сохранялась на протяжении веков.
И, наконец, в качестве дополнительной тренировки воины использовали практически все возможные разновидности охоты. Особенно популярной охота стала в среде буси к концу периода Хэйан и оставалась таковой на протяжении всех последующих эпох. В древних хрониках самыми яркими красками описывается то, как воины в мирное время разбивали лагерь на равнине или в горах, после чего приступали к поискам большой и малой дичи, которую пытались поразить стрелами. «Воины, добывшие на охоте оленя или дикого кабана. — пишет Кайго, — прославлялись так же, как если бы они убили в бою вражеского генерала». Так, например, Минамото Ёритомо был настолько рад, когда его сын подстрелил оленя на охоте в горах Фудзи, что он с гордостью написал об этом в письме своей жене Масака в Камакура.
