«Господа, все вы знаете наше положение, — сказал Штеммерман, прежде чем дать краткое описание обстановки, после чего продолжил: — У нас не будет другого шанса. Сейчас или никогда. Нам придется действовать следующим образом: все окруженные силы двинутся на Лысянку. За прорыв будет отвечать генерал Лиеб. Мы пойдем тремя колоннами, имея армейские части справа, войска СС слева и 72-ю дивизию в центре. 576-я и 88-я дивизии составят наш арьергард. Я останусь с теми, кто будет покидать „мешок“ последними. Начало операции назначаю на 23:00 сегодня, 16 февраля. Ваши вопросы?»
«Как мы поступим с машинами?» — спросил генерал Лиеб.
«Мы не можем взять их с собой. Всю колесную технику придется уничтожить. В прорыв пойдут только танки и прочие гусеничные машины», — ответил Штеммерман.
«А раненые?»
«Все раненые, которых можно транспортировать, будут погружены на повозки и сани, остальных придется оставить в Шендеровке с медиками-добровольцами».
В этот момент командир дивизии СС «Викинг» генерал-лейтенант Гилле спросил: «Кто будет обеспечивать прорыв советской обороны?»
«Это будет ваша задача, Гилле», — ответил Штеммерман.
«Я и сам хотел это предложить, господин генерал», — немедленно ответил Гилле, и на этом совещание закончилось.
Наконец жребий был брошен. Командиры отправились в свои части через Шендеровку, где на каждом шагу виднелись указатели на расположение немецких частей. Маленькие домики с соломенными крышами были переполнены ранеными. Между ними боролись за место различные штабы и подразделения связи. Солдаты, получившие короткий отдых, пытались найти в домах какой-нибудь теплый уголок, чтобы хотя бы просушить промокшую одежду. У большинства из них за последние дни одежда почти не бывала сухой.
В Шендеровке царила небывалая активность. Штабные офицеры жгли документы, которые нельзя было ни забрать с собой, ни оставить в руках противника. Все же некоторые бумаги впоследствии уцелели, например приказ на прорыв, изданный в 112-й дивизионной группе, одной из частей корпусной группы «Б». В приказе отразилась вся шаткость положения. Входя в первый эшелон, 112-я дивизионная группа должна была атаковать в 23:00 16 февраля. Исходные позиции ей следовало занять, по крайней мере, за час до этого, отчасти потому, что остальные войска группы Штеммермана тоже должны были успеть выдвинуться вперед.
Внезапность имела чрезвычайное значение для успеха прорыва. Примечательно, что солдаты 112-й дивизионной группы должны были идти в атаку с незаряженными винтовками. Приказ на атаку гласил: «Любая ненужная стрельба — это преступление, ставящее под угрозу прорыв в целом. Каждого солдата, который увидит перед собой противника и немедленно не атакует и не убьет его, следует самого бесшумно убить. Это должно быть доведено до каждого. На кон поставлены более серьезные вещи, чем жизнь отдельного человека».
Несомненно, это был очень жестокий приказ, но следует помнить, что положение было угрожающим. В окружение попали большие силы, которые через три недели состояли из изможденных людей, большей частью находившихся в отчаянии или в апатии. Сколько человек оставалось в группе Штеммермана, точно неизвестно. Штаб XI армейского корпуса оценивал число находившихся в котле солдат, которые еще были в состоянии идти в бой, в 45 000 человек. Число раненых оценивалось в 2100. Однако к этому времени аккуратный учет личного состава был невозможен, и вполне возможно, что силы Штеммермана были немного больше. Но какова бы ни была истинная цифра, последний шанс для них заключался во внезапности, поэтому кроме уже упомянутых выше указаний были приняты и другие меры сохранения планов на прорыв в тайне до последнего момента. Например, вблизи передовой было запрещено разжигать костры, курить, разговаривать и создавать ненужный шум. Машины следовало уничтожать способами, не приводящими к взрыву или возгоранию. Радиообмен до последней минуты поддерживался в обычном режиме.
Делая все, чтобы соблюсти эти меры предосторожности, немцы готовились к прорыву. Тем не менее какую-то стрельбу слышал Антон Мейзер во время ожидания приказа на прорыв, но, возможно, полная тишина в полосе готовящегося прорыва могла бы показаться советским солдатам еще подозрительнее. Мейзер находился не с передовыми частями, которые должны были прорывать советскую оборону. Части, которые готовились к выполнению этого приказа, должно быть, имели более веские основания сохранять тишину.
Одной из частей, находившихся в первом эшелоне, был 105-й пехотный полк майора Кестнера. Для прорыва обороны противника его полк был усилен солдатами из разных разбитых или рассеявшихся частей. Однако он считал, что эти подкрепления обладают низкой боевой ценностью, и надеялся прежде всего на собственных солдат. Поскольку за предшествующие дни его полк уже провел несколько успешных ночных атак, Кестнер рассчитывал на полученный опыт и в ходе прорыва намеревался использовать такие же тактические приемы.
105-й пехотный полк, будучи частью 72-й пехотной дивизии, был помещен в середине первого эшелона, имея с севера от себя корпусную группу «Б», а с юга — дивизию СС «Викинг». Расположение 72-й пехотной дивизии в центре боевого порядка позволяло надеяться, что ее фланги будут защищены. Однако в темноте легко было потерять ориентацию. Конечной целью была Лысянка, но маленький городок не был похож на сияющий маяк. Наоборот, его поиски будут осложнены тем, что войскам придется искать дорогу на местности, покрытой снегом. Карты были редкостью. Кестнеру повезло раздобыть карту масштаба 1:10000, найденную у взятого в плен советского офицера, но, учитывая все трудности, присущие ночным боевым действиям, имелась немалая вероятность сбиться с пути и перемешать боевые порядки. К тому же, если бы начался тяжелый бой, офицерам было бы очень сложно вести людей кроме тех, кто находился в непосредственной близости от них.
Прорыв: 72-я пехотная дивизия
Последние часы перед началом прорыва были проведены в нервозном ожидании. Невозможно было предсказать, насколько упорным окажется сопротивление Красной армии в районе между «мешком» и Лысянкой. Все немцы знали, что они неминуемо столкнутся с двумя линиями обороны. Но, возможно, советское командование разместило дополнительные части на запланированном маршруте немцев. Никто не мог с уверенностью сказать этого, но это уже было не так важно. В 23:00 в строгом соответствии с планом немцы двинулись на прорыв.
Полк майора Кестнера был среди частей, выступивших первыми. Как можно незаметнее его солдаты, тяжело нагруженные боеприпасами, начали продвигаться вперед с исходных позиций у Хильков. Было темно, свет луны и звезд скрывали плотные облака. Создались все условия для того, чтобы советские солдаты не обнаружили немцев до последнего момента. Солдаты Кестнера беззвучно приблизились к советским оборонительным позициям и с кратчайшего расстояния атаковали первую линию обороны, используя стрелковое и холодное оружие. Внезапность дала немцам преимущество, и первая линия обороны была сразу же прорвана. Вторую линию советской обороны тоже удалось прорвать быстро, а вплотную за передовыми подразделениями шли основные силы полка.
Лишь в двух местах полк Кестнера был втянут в несколько более интенсивные бои. В обоих случаях его солдаты наткнулись на позиции советских батарей, которые были захвачены в ближнем бою. Используя особенности местности, 105-й полк продолжал движение в юго-западном направлении и около 3:30 достиг дороги из Журжинцев на Почапинцы. К Журжинцам были отправлены небольшие разведотряды, которые обнаружили там пять танков Т-34, охраняющих въезд в село. Примерно в двух километрах южнее Журжинцев также были различимы силуэты нескольких танков. Доложив о них по рации в дивизию, разведчики проскользнули позади машин врага, используя неровности местности. Ничего не указывало на то, что русские что-то подозревают. Немцы пересекли дорогу и продолжили движение на запад. Неожиданно они наткнулись на очередные советские позиции. На этот раз они были явно ориентированы в западном направлении. Внешний фронт окружения был достигнут. Советские солдаты спали в своих окопах, и немцы бросились на них, действуя ножами и прикладами винтовок.
Бой был коротким, поскольку внезапность позволила немцам быстро справиться с обороняющимися. Однако последние успели выстрелить несколько очередей, и это привлекло внимание экипажа советского танка. Он включил фары, и хотя он не заметил солдат Кестнера, части следовавшей за 105-м полком 72-й дивизии были обнаружены и втянуты в бой. Люди Кестнера продолжили путь вперед и юго-восточнее Хижинцев снова встретили танки. Вперед были посланы разведчики, и, подобравшись поближе, они, к своему великому восторгу, увидели знакомые кресты, которые несли на своей броне все немецкие танки. Они вышли на позиции передовой группы III танкового корпуса.
