Пожалуйста, рассмотрите эту возможность, как можно быстрее, так как только сама транспортировка займет в любом случае от семи до десяти дней“.
Одновременно я направил Верховному командованию итальянской армии отчет по Рождественской битве: „…эффективность дивизии „Челере“ серьезно ослаблена из-за тяжелых потерь и физической усталости людей. Вооружение, автотранспорт, снабжение продуктами питания, – все это необходимо срочно привести в порядок. Еще раз выражаю свою настоятельную просьбу о необходимости замены 3-й дивизии „Челере“.
И еще одно письмо Верховному командованию от 7 января 1942 года: „…3-я дивизия „Челере“ сильно потрепана и обессилена, находится в плохих гигиенических условиях и, несмотря на высокий боевой дух, не сможет оказывать дальнейшее сопротивление в случае сильной атаки… Сказывается недостаток притока людей и материалов для восполнения понесенных потерь, что может отразиться на боеспособности всего К. С. И. Р.“.
Но мои призывы не имели никакого успеха. Поезда продолжали прибывать с большим опозданием, необходимого пополнения я так и не получил.
В таких условиях предстояло пережить суровую зиму 1942 года и продолжить летом наступление на Дон» [111].
После этих предновогодних боёв в полосе обороны итальянского корпуса наступило длительное затишье вплоть до 10 июля 1942 года. За столь долгий период, не характерный для действующего фронта, только дивизия «Пасубио» участвовала в боях местного значения в районе д. Малая Орловка в марте 1942 года. И две итальянские тактические группы принимали участие в немецком контрнаступлении группы армий Клейста по ликвидации Изюм-Барвенковского выступа с 17 по 28 мая.
С середины 1942 года и до конца октября генерал Мессе, уже достаточно хорошо усвоивший идею Муссолини о «демонстративной войне», всячески стремится сохранить войска до финальных сражений, не подвергая их угрозе серьёзного поражения. Сам Мессе в мемуарах пишет, что вполне сознательно не выполнял приказы немцев, «учитывая плохое состояние войск» [112].
Но как бы не проявлял свои военно-дипломатические способности командир 35-го корпуса, финальная развязка участия итальянских войск на советско-германском фронте неумолимо приближалась. Мессе предстояло принять участие в организации обороны на берегах Дона и, избежав позора полного разгрома, убыть в Италию. К июлю 1942 года 8-я итальянская армия вышла на рубеж, проходящий по правому берегу Дона. В августе подразделения берсальеров 3-й подвижной дивизии «Челере» ликвидировали плацдарм советских войск у населённого пункта Серафимович. В этом же месяце с поддержкой немецких танков они отбили хорошо организованную атаку советских войск.
Корпусу Мессе, действовавшему в составе 8-й армии, было поручено обеспечить успешное продвижение к Сталинграду 6-й немецкой армии генерала Паулюса. В его воспоминаниях этому периоду посвящены две главы – «Первая оборонительная битва на Дону» и «Крушение немецкого фронта. Вторая оборонительная битва на Дону». Вот как сам генерал описывает эти события: «Перед нами стояла задача, выйти на линию реки Дон на всем протяжении от Воронежа до Серафимовича, чтобы прикрыть фланг наступающих сил от возможного опасного повторения вражеского контрнаступления после перегруппировки за спиной немецких войск, двигавшихся на Сталинград и Кавказ. Упорное сопротивление русских у Воронежа показало, что линии фронта на Среднем Дону неприятель уделяет большое значение, и на этом будет строить свою оборону.
Итальянская 8-я армия, перешедшая после 5 августа из подчинения Группы армий „А“ в подчинение Группы армий „Б“, получила приказ двигаться к Дону. Ее соединения находились в стадии выдвижения на позиции, а XXXV армейский корпус (К. С. И. Р.) направили вперед, чтобы развернуть линию фронта между излучиной у Меркулова и устьем реки Хопер на правом фланге занятого 8-й армией сектора.
Фронт, занимаемый армейским корпусом, составлял около 60 километров по прямой линии на карте. На реальной местности это расстояние увеличивалось до 80 километров. Дон по ширине колебался в пределах от 100 до 150 метров и считался проходимым в брод в различных местах. Правый берег представлял собой низину с преобладанием открытой местности с длинными и неглубокими оврагами. Позади тянулся длинный плоский хребет, возвышающийся над берегом и разделенный отдельными балками. Левый берег, занятый русскими, представлял собой, наоборот, лесистую местность, довольно обширную в глубину и особенно благоприятную для наблюдения с возможностью размещения оборонительных средств и скрытой концентрацией войск и вооружений для наступательных действий.
Немецкие войска, сосредоточенные на Дону, располагали недостаточными силами для такого района. Они сконцентрировались только в прибрежных населенных пунктах. Особенно слабыми были позиции южнее Еланского и до слияния с рекой Хопер, где оборона держалась только на одном батальоне из 212-го немецкого пехотного полка, патрулирующего обширную территорию у Крутовского.
Русские имели хорошие возможности для организации проникновения многочисленных и сильных отрядов через обширные территории, закреплённые за немцами. Они занимали деревни, перемещались без особых трудностей вдоль правого берега реки, иногда сталкиваясь с локальными очагами сопротивления, так как немцы все же организовали линию фронта, обращая особое внимание на прикрытие дорог к переправам через Дон.
Итак, XXXV корпус прибыл на замену немецких частей. Дон вообще не создавал никаких серьезных трудностей для действий русских: расстояние между берегами около 100 метров, скорость течения минимальная, а глубина реки позволяла перейти ее в брод почти в любом месте. Твердое и прочное дно способствовало передвижению танков; пехота могла использовать легкие мостки на участках песчаных отмелей. Видно, что русские обладали всеми преимуществами для нанесения неожиданного удара из своей широкой и глубокой лесной полосы на левом берегу.
Правый фланг 35-го корпуса до излучины у Серафимовича (а это больше, чем 30 километров) защищала только одна немецкая разведывательная группа из 17-го германского армейского корпуса, состоящая из одного эскадрона кавалерии, одного эскадрона велосипедистов и одной саперной роты при поддержке небольшого количества противотанкового оружия. Таких сил недостаточно для создания даже наброска обороны. Группа организовала небольшие дозоры и заграждения, размещенные друг от друга на большие расстояния. Поэтому русские практически являлись хозяевами положения, почти везде расширяя зону своего влияния на правый берег, включая обширные границы сектора 35-го корпуса. Наше тактическое взаимодействие с левым флангом 17-го немецкого корпуса оставляло желать лучшего и носило условный характер.
На тот момент мы располагали двумя пехотными дивизиями „Пасубио“ и „Сфорцеска“, боевой группой кавалерии (полки „Савойя Кавалерия“, „Новара“ и полк конной артиллерии), боевой группой чернорубашечников и другими небольшими подразделениями.
Географические особенности местности и непомерная длина линии обороны требовали создать единую систему блокпостов на всех ключевых местах. Только так мы могли реализовать поставленные перед нами задачи при нехватке личного состава. Но немецкое командование имело свои представления об организации обороны вдоль берега реки: „…оборона по течению должна быть стационарной, а не подвижной. Линию обороны на занятом
