Холтом писал, что, «подобно древним грекам и германцам, а также многим другим народам, древние японцы обожествляли свои мечи и присваивали им имена ками» (Но1-tom, 46). Как пишет далее этот же автор, совсем не трудно понять, «каким образом меч, который спасал жизнь, уничтожал врагов и совершал другие славные деяния, в том числе и очень древние, стал расцениваться как живое существо, наполненное чудесной защитной энергией, то есть ками» (Holtom, 46–47).
Слово «ками», обозначавшееся одной идеограммой, имело несколько значений, связанных с покровительствующими божествами и вещами божественного происхождения. Поэтому совсем не удивительно, что японская анимистическая традиция связывала меч с молнией — в «Нихонги» также упоминается «короткий меч по имени идзуси», который, как считалось, «обладал чудесным свойством самопроизвольно исчезать» (Holtom, 46).
Некоторые авторы считают, что религиозное значение этого оружия основано на его большом стратегическом значении в эпоху слияния японской нации, когда буси неумолимо продвигались на север, вытесняя с захваченных территорий воинственных айнов. Как было отмечено в части 1, на заре существования японской нации история и религия были тесно переплетены между собой, и вполне понятно, каким образом практическая польза этого оружия на поле боя стала ассоциироваться с чувством своего предназначения или судьбы, свойственным зарождающейся культуре.
Меч в бою
Лук со стрелами и копье исполняли свою роль в сражении на длинной и средней дистанциях; меч же использовался для того, чтобы окончательно выявить победителя в ближнем бою. На самом деле, окружающий меч мистический ореол нашел свое отражение и в хрониках мифологической эпохи древней истории Японии, где, к примеру, упоминается меч, который принц Ямато (объединитель японской нации) нашел в хвосте убитого им дракона[13]. Этот меч, наряду с зеркалом и яшмой, стал одной из священных регалий расы Ямато. Упоминания о мистических качествах меча и его ультранационалистической сущности можно встретить и в исторических хрониках многих других стран, относящихся к периоду, который можно назвать феодальной эпохой их развития. Волшебный меч Экскалибур короля Артура в Англии, Дурлиндана Роланда во французской литературе и знаменитое оружие Гарун аль-Рашида в арабских сказках — все они являются мистическими персонификациями национального характера, а также инструментом того, что считалось божественным провидением.
Но в Европе сто значение к концу феодальной эпохи (шестнадцатый и семнадцатый века) значительно уменьшилось вместе с демократизацией войны сначала в буржуазных и городских революциях, а затем и в пролетарских революциях индустриальной эпохи. В Японии подобные социальные волнения отсутствовали вплоть до девятнадцатого столетия; даже когда с принятием Конституции Мэйдзи (1888) в социальные стандарты были внесены определенные изменения, дополненные позднее, при вступлении в силу послевоенной конституции (1946), все эти изменения были приняты японским народом как нечто неизбежное, подобно тому, как человек подчиняется высшей силе или стихийному бедствию, которое он не в силах предотвратить.
Сама нация не эволюционировала спонтанно из феодального общества в индустриальное, и следовательно, даже когда казалось, что изменения успешно приняты, это был лишь поверхностный успех (хотя и в самом деле достаточно яркий), который венчал показной отказ от древних обычаев. Однако глубоко укоренившиеся в сердцах японцев феодальные традиции остались нетронутыми, что демонстрировали буси двадцатого столетия, которые в ходе Второй мировой войны брали с собою в бой катана, в то время как еще более современный буси лишь несколько лет назад использовал свой короткий меч, чтобы зарубить политического противника прямо перед телевизионными камерами.
Форма оружия, которое мы знаем сегодня и которое производилось на протяжении феодальной эры в Японии; эволюционировала из очень древних моделей, изготавливавшихся из бронзы (позднее из железа) либо на Азиатском континенте, либо в Японии. Клинки, обнаруженные в курганах, чей возраст датируется 700 г. н. э., были прямыми и односторонними, отлитыми из металла, как одна заготовка, от рукоятки до острия. На самом деле, Гоулэнд обращает внимание на то, что эти длинные железные мечи «занимают самое видное» место в курганах. «Важно отметить, — добавляет он, — что они имеют только один острый край и обладают общей характерной особенностью — идеально ровной тыльной частью. Это отличает их от мечей более поздних времен, у которых всегда присутствует легкий изгиб» (Gowland, 151). По размеру они варьировались от достаточно длинных до очень коротких — у первых длина клинка от острия до гарды составляла от двух с половиной до грех футов, у вторых — от одного фута восьми дюймов до двух футов. Другой вид прямых, обоюдоострых мечей, густо украшенных орнаментами, появился почти одновременно с распространением буддизма в Японии в период Нара, и они близко напоминали добуддистские ритуальные мечи, которые использовались в религиозных церемониях в Центральной Азии, особенно на территории Непала, Тибета и Китая.
Как это было практически во всех аспектах древней японской культуры, Китай оказал свое влияние и на японский меч. На самом деле, не только форма, но и названия японских мечей были связаны, напрямую или косвенно, с китайскими источниками (о чем свидетельствует как устный, так и письменный японский язык). Так, например, древнекитайские идеограммы, означающие чен (обоюдоострый меч) и тао (односторонний меч или нож), по мнению Хэвли и некоторых других ученых, были семантическими и фонетическими корнями обоих японских переводов кэн и то, которые эволюционировали в катана — японское прочтение тао, заменившее более древний перевод то. Связанные вместе, в обратном порядке, они образовали японское слово то-кэн, использовавшееся как общее название для всех типов мечей. Эта деривация проявляется также и в других японских словах, обозначающих меч, таких, как цуруги и ходзиу. «Японские специалисты, в принципе согласны с тем, — пишет Гилбертсон, — что самой древней разновидностью их мечей является цуруги или кэн, цируги представляет собой японское слово, а кэн — китайское прочтение того же самого [китайского] иероглифа» (Gilbertson 2,188). По всей видимости, это была интерлюдия к эволюции древнего, прямого кэн, в ходе которой его единственный острый край уступил место обоюдоострой модели. В свою очередь, это прямое, обоюдоострое оружие с сердцевидным острием (изготовлявшееся из бронзы или железа) на протяжении средней части Хэйанского периода подвергалось постепенным изменениям как в форме, так и в материалах, пока не превратилось в изогнутый, односторонний меч, который мы знаем сегодня.
Согласно легенде, «Амакуни (живший во времена императора Момму — 697–708) выковал катана, или односторонний меч, разделив кэн пополам» (Gilbertson 2, 188). В любом случае к концу одиннадцатого века меч приобрел характерную изогнутую форму, хотя сомнительно, что к тому времени клинок уже приобрел те удивительные свойства, которые сделали катана знаменитыми во всем мире.
Существовало несколько типов катана. Одной из самых древних производных от кэн был длинный, тяжелый дзин-тати. который обычно носил один из слуг буси. От этого оружия произошел тати (длиною от двадцати четырех до тридцати дюймов). Такой меч изначально носили острием внутрь, подвешенным к поясу (оби), которым воин перепоясывал свои доспехи, но позднее от этого стиля отказались, и меч стали носить за поясом острием наружу. Таким образом, независимо от размера, «меч называли катана, когда его носили за поясом, но тот же самый меч становился тати, если ножны были подвешены к поясу» (Gilbertson 2, 190).
Буси обычно носил два меча: длинный меч (собственно катана) и короткий меч (вакидзаси). Эти два клинка (дайсё) имел право (по закону) носить только он. Они являлись символами его положения в японском обществе и в то же время инструментами для сохранения данного положения. Длинный меч, варьировавшийся по размеру от очень большого (нодати или дай-катана) до стандартного (катана), имел в длину двадцать четыре дюйма и больше. Это оружие использовалось в ближнем бою, и буси наносили им колющие и рубящие удары самыми различными способами. Короткий меч, или вакидзаси, имел длину от шестнадцати до двадцати дюймов, и его могли использовать в бою как вспомогательное оружие либо для различных специальных целей, например, чтобы обезглавить поверженного врага или совершить ритуальное самоубийство. Оба меча носили на левом боку у талии, в особом стиле. В древние времена длинный меч носили подвешенным к поясу на специальном шнуре. Во многих руководствах, посвященных ношению доспехов, подробнейшим образом описываются различные стили, которые использовались для закрепления на поясе как длинного, так и короткого меча. В более поздние периоды оба клинка стали носить заткнутыми за пояс, острым краем вверх (катана на левом боку, а вакидзаси поперек живота), специальные шнуры (сагэ-о) продевались сквозь петли на ножнах и привязывались к поясу различными способами. Во время путешествий буси порой использовали специальный чехол (хикихада, сирадзайя), куда помещались оба меча его дайсё, в то время как буси высокого ранга перевозили их в жестких футлярах (катана-дзуцу) из двух частей лакированного дерева, с петлями и замком, обычно украшенных гербом владельца.
