С заходом солнца пять современных эсминцев приступили к патрулированию северной береговой зоны Крита. Британский главнокомандующий отправил их для поддержки из Мальты. «Kelly» и «Kashmir» обстреляли аэродром Малемес и подожгли два каика. Но на рассвете следующего дня свое последнее слово сказало люфтваффе. На эти два эсминца набросились двадцать четыре «Ju-87» из I/StG 2 капитана Хитшольда, и прямыми попаданиями оба корабля были потоплены.
23 мая в 7.00 потрепанный Средиземноморский флот возвратился в Александрию. Первое сражение на Крите «воздух – море» завершилось.
«Результат, – писал в своем дневнике Рихтгофен, – совершенно ясен. Я убежден, что мы одержали большую и решающую победу. Шесть крейсеров и три эсминца были потоплены наверняка, а другие корабли получили многочисленные повреждения. Мы наконец-то продемонстрировали, что флот в море в пределах диапазона действия люфтваффе уязвим при условии летной погоды».
Действительные потери Средиземноморского флота между 21 мая и утром 23 мая составили два крейсера и четыре эсминца потопленными плюс два линкора и три других крейсера было повреждено – это не считая царапин, вызванных многочисленными близкими разрывами.[21] Адмирал Каннингхем отправил сообщение в Лондон. Он заявлял, что опасается, что в береговом районе им надо признать поражение и согласиться с фактом, что потери слишком велики для оправдания попыток помешать атакам на Крит с моря.
Тем не менее начальники штабов в Лондоне потребовали от флота рисковать всем, даже действуя днем, чтобы помешать поступлению на Крит подкреплений и материалов морем. Но Каннингхем стоял на своем: «Я не смогу удерживать контроль над Восточным Средиземноморьем, если флот получит еще такие же удары». Он добавил, что его малый флот, офицеры, матросы и оборудование находятся на грани истощения.
А в это время соединения транспортных «Ju-52» из XI авиакорпуса сумели переправить на Крит усиленную 5-ю горную дивизию генерал-лейтенанта Рингеля. Британские войсковые подкрепления, доставленные ночью на боевых кораблях и транспортах, попали под мощные воздушные атаки в заливе Суда и в районе Канеа.
27 мая германский флот впервые смог высадить на берег пару танков, пробуксировав их на открытой барже через Эгейское море. Примерно в это же время генерал Фрейберг докладывал: «Войсками под моим командованием здесь в заливе Суда достигнут предел выносливости… Наше положение безнадежно». Его отряд уже не мог выдерживать «концентрированные воздушные бомбежки, с которыми мы здесь сталкиваемся в течение последних семи дней».[22]
Хотя Черчилль еще раз телеграфировал ему: «Победа на Крите важна как поворотный пункт в войне», генерал Вавелл ответил в тот же день 27 мая: «Боюсь, мы должны признать, что Крит уже не удержать…»
На следующую ночь началась эвакуация британских войск. Она закончилась 1 июня.
Таким образом, победа на Крите была одержана германскими парашютистами вместе с доставленной по воздуху горной дивизией при поддержке беспрерывных налетов бомбардировщиков и истребителей VIII авиакорпуса. Десятидневное сражение дорого обошлось немцам. Из своего общего состава 13 000 человек одни парашютисты потеряли 5140 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
Наибольшие потери были понесены во время первого прыжка прямо среди готового к нападению противника, так что победа парашютистов была пирровой в своем роде. Остальную часть войны они практически ограничились наземными операциями.
Во время эвакуации с Крита британский Средиземноморский флот подвергся еще одному нападению с воздуха. Теперь «Штуки» из StG 2 действовали из Скарпанто, тем самым доминируя над проливом Касос к востоку от Крита. Несколько крейсеров и эсминцев, груженных войсками, были либо потоплены, либо серьезно повреждены.
Уже 26 мая адмирал Каннингхем понес новую потерю, когда его единственный авианосец «Formidable» оказался под налетом бомбардировщиков. Ближе к полудню II/StG 2, которая была послана на помощь Роммелю в Северной Африке, а пока была занята охраной транспортов, оказалась над британским боевым флотом, ранее совершенно незамеченным. «Formidable» тут же повернул на ветер и послал в небо свои истребители. Но командир майор Вальтер Энессерус спикировал в атаку прямо вниз, а за ним последовали эскадрильи старших лейтенантов Якобса, Хаместера и Эйера.
Одна бомба попала в полетную палубу авианосца в месте нахождения орудийной башни 10, а другие пробили бреши в его правом борту между переборками 17 и 24. И корабль «захромал» назад в Александрию.
Это было своего рода эхом событий, произошедших четыре с половиной месяца назад, когда та же самая Stuka Gruppe нанесла подобный удар кораблю-близнецу «Formidable», называвшемуся «Illustrious», к западу от Мальты.
II/StG 2 под командой майора Энессеруса и I/StG 1 капитана Вернера Гоццеля прибыли в Трапани на Сицилии 10 января 1941 года, и сразу же поступила информация, что британский конвой с припасами под сильным флотским эскортом направляется к западу от Мальты. Невзирая ни на что, «Штуки» ринулись вниз с 4000 метров до 650 в сосредоточенный огонь корабельной артиллерии и уложили на «Illustrious» шесть бомб. Корабль не затонул, и его отправили на ремонт в Соединенные Штаты. Работа потребовала нескольких месяцев.
На следующий день, 11 января, II/StG 2, ведомая «следопытом» «Не-111», погналась за британским флотом, направлявшимся на восток. На предельном радиусе, почти в 300 милях к востоку от Сицилии, «Штуки» атаковали со стороны солнца и прямым попаданием в моторное отделение потопили крейсер «Southhampton».
Это была первая операция XI авиакорпуса, который в рамках соглашения между Гитлером и Муссолини был перебазирован на Сицилию для укрепления ненадежных итальянских войск. Соответственно генерал авиации Ханс Фердинанд Гайслер и его штаб заняли отель «Доминико» в Таормине. На эту авиационную группу были возложены следующие обязанности: сделать непроходимым для британского судоходства пролив между Сицилией и Тунисом; организовать воздушные атаки на Мальту; обеспечить воздушную поддержку итальянцам в Северной Африке и тем самым обезопасить переброску Африканского корпуса в Триполи; атаковать все подкрепления, идущие к армии Вавелла через Суэцкий канал.
Хотя последнее задание представляется наиболее важным – то есть помешать британскому наступлению в Киренаике, – оно было и самым трудным. Наиболее подходящим в качестве оперативной базы для действий против Суэцкого канала выглядел остров Родос. Однако, к сожалению, там не было никаких запасов горючего, а поставлять его туда – задача не из легких. В Бенгази его было полным-полно, но через несколько дней город займут британцы.
Но тем не менее II/KG 26 майора Бертрама фон Комизо в спешном порядке была туда послана с Сицилии. В столкновении при посадке было потеряно три из его четырнадцати машин, а еще три были задействованы для разведки в районе канала. Таким образом, фактически боевая мощь группы была уменьшена до восьми самолетов.
После полудня 17 января поступило ожидавшееся сообщение: конвой стоит на рейде Суэца, готовясь войти в канал с юга. И тут во тьме с получасовыми интервалами бомбардировщики стали вылетать на задание. Двум квартетам «Не-111» было поручено прочесать канал с противоположных направлений: в одном вдоль правого берега, а в другом – вдоль левого.
Из Бенгази до Суэца 700 миль, а это значит, что район целей почти на пределе досягаемости. «Не-111» могли надеяться достичь объекта и вернуться, лишь выдерживая самую экономичную крейсерскую скорость и опираясь на опыт экипажей. В связи с этими проблемами начальник штаба X авиакорпуса майор Мартин Харингхаузен решил лично возглавить группу. Хотя метеоролог корпуса доктор Герман предсказывал встречный ветер со скоростью 40 миль в час на обратном пути, была надежда преодолеть это препятствие, держась наиболее благоприятной высоты 4000 метров.
После четырех часов полета самолет «Не-111» с майором Харингхаузеном, пилотируемый капитаном Робертом Ковалевски, достиг Суэцкого канала и повернул на север. Полетел вдоль канала, сделал круг над Горьким озером и продолжал движение вперед. Но ни одного корабля не было обнаружено. Казалось, караван сквозь землю провалился.
Другие самолеты были посланы к альтернативным целям, но Харингхаузен не хотел сдаваться. Долетев до Порт-Саида, он подумал было возвращаться домой, но вместо этого повернул и повторил поиск, на этот раз в южном направлении. Снова ничего не видно, и бомбовый запас полетел на паром в Исмаилии. Вновь они вернулись к Горькому озеру и вдруг увидели корабли, широко рассредоточенные и ставшие на якорь на ночь.
«Не-111» сбросил бомбу на пароход, но промахнулся. Вся операция закончилась неудачей.
От обратного полета напрямую через пустыню волосы стояли дыбом. На высоте 4000 метров «хейнкелю» вдруг пришлось сражаться со штормом, скорость которого была не менее 75 миль/час. Но на борту самолета эта сила не чувствовалась, потому что кругом царила чернильная тьма и не было никаких ориентиров, по которым было бы можно определить скорость по отношению к земле. Харингхаузен рассчитывал, что обратный путь займет четыре с половиной часа, но по истечении их все еще не было никакого маяка. Прошло пять часов, потом пять с половиной – по-прежнему ничего. Наконец на последних каплях горючего Ковалевски пришлось совершить в пустыне вынужденную посадку на брюхо. Поверхность была настолько ровной, что он мог бы нормально сесть и на шасси.
