Руди Бамбер пытался понять, почему штурмовики выбрали именно его семью: что они сделали не так? Но нацисты думали иначе. За преступления, совершенные отдельными представителями их народа, в ответе были все евреи. И не важно, что они могли быть незнакомы с тем евреем, могли осуждать его; один еврей – это все евреи.
Это все говорило о том, что в нацистской Германии евреи оказались в беззащитном положении. 30 января 1939 года Гитлер выступил с речью, в которой были следующие слова: «Если международные еврейские финансисты внутри и за пределами Европы еще раз преуспеют во втягивании европейских наций в мировую войну, то ее результатом будет не большевизация всего мира и победа еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе…» На первый взгляд эти слова звучат более чем недвусмысленно: Гитлер говорит об «уничтожении еврейской расы в Европе» – чем не открытое обещание устроить холокост в случае войны? На самом же деле эти слова не столь уж однозначны. Уже упоминалось о том, что администрация гетто в Лодзи в 1940 году не знала ничего о каком-либо планируемом истреблении, вместо этого она даже разработала систему, с помощью которой гетто функционировали как фабрики рабского труда. Другой важный ключ к тому, какой была позиция нацистов в 1940 году, мы видим в докладной записке Гиммлера (май 1940 года) «Некоторые мысли об обращении с инородцами на востоке». Предложив свести школьное образование в Польше к минимуму и забирать у родителей всех польских детей, похожих на представителей арийской расы, Гиммлер добавляет: «Каким бы трагичным и жестоким ни казался каждый отдельно взятый случай, коль скоро мы признаем большевистский метод физического искоренения народа из своих внутренних убеждений как негерманский и невозможный, то метод “золотой середины” представляется лучшей альтернативой». Таким образом, Гиммлеру весной 1940 года «физическое искоренение народа» казалось «негерманским и невозможным». Конечно, мы не можем судить о его искренности по этой докладной записке. Уже тогда он мог знать о тайных планах тотального истребления евреев, которые вынашивал Гитлер. В таком случае почему он не сказал правду в докладной записке, предназначенной лично фюреру? Гиммлер не побоялся бы показаться бесчеловечным, знай он о том, что существует план Холокоста. В своей речи в Позене (Познани) в октябре 1943 года Гиммлер, говоря об «истреблении еврейского народа», заявил следующее: «У нас есть на это моральное право. У нас есть долг перед нашим народом – уничтожить этот народ, который хотел уничтожить нас», и «…мы уничтожим эту бактерию, потому что не хотим в конечном итоге заразиться и умереть»3.
Таким образом, даже несмотря на речь, произнесенную Гитлером в 1939 году, едва ли до 1941 года у него были какие-то определенные планы по истреблению евреев. Но о его тайных намерениях мы не можем знать наверняка. Возможно, он хотел этого, но решил выждать нужный момент, когда мог бы сделать подобное безнаказанно. Гитлер всегда презирал и ненавидел евреев и просто хотел избавиться от них. А нацисты, в свою очередь, были вольны сами выбирать способ исполнить желание фюрера. Изначально, очевидной политикой была политика высылки евреев из страны. Еще до войны, сразу после аншлюса Австрии, Адольф Эйхманн руководил в Вене эсэсовским «Центральным учреждением по эмиграции евреев», которое эффективно изымало у австрийских евреев деньги за разрешение на выезд. В определенном смысле это также работало на «упразднение» еврейской расы в Австрии.
Грандиозный план по изгнанию евреев с территории Европы сложился в 1940 году во времы победной войны с Францией. На первый взгляд в этот план едва ли можно было поверить, таким невероятным он казался: взять и выслать евреев на Мадагаскар. Однако 3 июля 1940 года Франц Радемахер, начальник еврейского отдела в Министерстве иностранных дел Германии, составил следующую докладную записку: «Предстоящая победа даст Германии возможность и, на мой взгляд, даже обязанность решить еврейский вопрос в Европе. Самое желаемое решение: всех евреев – вон из Европы… По мирному договору, остров Мадагаскар должен быть передан колониальной державой Францией под управление Германии, после чего все европейские евреи будут переселены на этот остров. Франция должна переселить с острова 25 тысяч французов и выплатить им компенсацию. Остров будет передан под мандат Германии… Евреи должны будут за остров совместно заплатить. Их активы в Европе будут переданы для погашения долга в европейский банк, специально созданный для этой цели. Если этих средств окажется недостаточно для покупки земли и всего необходимого для развития острова, тот же банк ссудит евреям требуемую сумму»4. Этот нелепый план был бы логическим завершением политики изгнания, которой в то время придерживались нацисты. План «Мадагаскар» был самым претенциозным из всех: немцы хотели выслать евреев на остров у побережья Африки, присвоив себе их деньги и заставив заплатить за собственное изгнание, притом что Мадагаскар вряд ли стал бы для евреев тропическим раем. Было предложено, что организация перевозки евреев на остров будет возложена на начальника Канцелярии руководителя партии Филиппа Боулера – того самого, который предложил бесчеловечную нацистскую политику эвтаназии.
Однако план «Мадагаскар» не был осуществлен. Для его реализации немецким судам был необходим безопасный морской путь до Африки. Но поскольку шла война с Великобританией, то ни о какой безопасности не могло быть и речи. Конечно, когда Радемахер составлял свою докладную записку в июле 1940 года, то нацисты думали, что очень скоро сумеют заставить Англию просить мира. Гитлер никогда не хотел воевать с Великобританией, а потому готов был обсудить условия мира – но лишь такого, по которому Англия стала бы сателлитом Германии, как Франция при режиме Виши.
К началу 1941 года амбициозный план «Мадагаскар» так и не сдвинулся с места. Снова начались депортации поляков и евреев в Генерал-губернаторство, но не столь масштабные, как хотелось бы Грайзеру. Ганс Франк постоянно сетовал на то, что в Генерал-губернаторстве не хватает ресурсов для содержания депортированных, а потому в марте 1941 года переселение приостановили. Постоянные споры между нацистскими гауляйтерами в Польше о судьбах польских «нежелательных элементов» не прекращались.
В это время начались приготовления к вторжению на территорию Советского Союза – событию, которому предстояло стать катализатором радикальных изменений в нацистской политике относительно евреев. На этот раз существенно более важная роль отводилась айнзацгруппам.
О предполагаемом масштабе задач айнзацгрупп свидетельствуют полученные ими распоряжения от 2 июля 1941 года: «4. Экзекуции. Экзекуции подлежат все представители коминтерна (большинство из которых также являются кадровыми политиками); чиновники высшего и среднего звена и члены центрального комитета, а также обкомов и райкомов; народные комиссары; евреи – члены партии и занятые на государственной службе… Не препятствовать чисткам, инициированным антикоммунистическими или антисемитскими элементами на оккупированных территориях. Напротив, им следует оказывать всяческое тайное содействие»5. Таким образом, глава Главного управления имперской безопасности и приближенный Гиммлера Рейнхард Гейдрих, который отдал эти распоряжения, в открытую призывал казнить только «евреев – членов партии и занятых на государственной службе». Но тот факт, что чистки, в ходе которых убивали женщин и детей, предлагалось поощрять лишь тайно, демонстрирует явное противоречие в распоряжениях, если только ссылка на «евреев – членов партии и занятых на государственной службе» не указывает на минимальное количество евреев, которых предусматривалось истребить.
Посмотрим на то, как одна из айнзацгрупп выполняла поставленные задачи. Айнзацгруппа «А» находилась под командованием генерал-майора полиции и бригадефюрера СС доктора Вальтера Шталекера. Они вступили на территорию Литвы вслед за германской армией 23 июня 1941 года и довольно скоро вступили в Каунас, второй по величине город республики. Учитывая, что в 1940 году Литву насильно присоединили к Советскому Союзу (согласно секретному протоколу пакта Молотова – Риббентропа), Шталекер надеялся, что литовцев и самих можно подбить наброситься на своих врагов. Нацистский миф о том, что коммунизм и иудаизм – это практически одно и то же, также распространился и в Литве во время ее недолгого пребывания под властью коммунистов. Согласно донесению Шталекера, «задача сил безопасности – поощрять чистки и направлять их в нужное русло, чтобы поставленная цель ликвидации еврейского населения была достигнута в кратчайшие сроки»6.
Сразу после того, как немцы вошли в Каунас, шестнадцатилетняя литовка Вера Силкинайте проходила мимо гаражей, недалеко от центра города, возле которых она увидела группу мужчин, и вначале решила, что те затеяли пьяную драку. Но подойдя поближе, разглядела, что они столпились вокруг мужчины, который лежал на земле и тяжело дышал. Над ним стоял другой мужчина, с дубиной в руках. Это не была пьяная потасовка: недавно освобожденные немцами из тюрьмы литовцы избивали до смерти безоружных евреев. «Я испугалась, – вспоминает она, – растерялась, не знала, что делать, куда бежать. Не могу описать, что я чувствовала в тот момент. У меня до сих пор та картина стоит перед глазами». Случайные прохожие присоединялись к толпе, собравшейся вокруг несчастных, и криками: «Бей жидов!» подстрекали погромщиков, а один мужчина даже поднял на плечи своего ребенка, чтобы тому было лучше видно. Вера Силкинайте не могла глазам своим поверить – ребенку показывали, как совершалось жестокое убийство: «Кем вырастет этот малыш? Если, конечно, он понимал тогда, что происходит. А чего хорошего можно ждать от человека, который подстрекает убийц? У меня было такое впечатление, что он вот-вот войдет сейчас в этот гараж и тоже возьмет в руки дубину».
