Между плацдармами, захваченными частями 5-й ударной и 8-й гвардейской армий, костью в горле «застрял» крупный узел коммуникаций город Кюстрин, расположенный на восточном берегу Одера, при впадении в него Варты. Гарнизон очередной «крепости» насчитывал 16,8 тысячи человек, включая фольксштурм и шуцманов; гражданское население эвакуировали. Комендантом был назначен Рейнефарт, бывший начальник полиции Варшавы, «хороший полицейский чиновник, но отнюдь не генерал».
6 марта советские войска приступили к операции по объединению плацдармов.
37-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Г. Б. Смолина, усиленная 327-й штрафной ротой, при поддержке двух самоходно-артиллерийских полков и 100-й гаубичной бригады большой мощности атаковала с юга кюстринский пригород Китц. Перед этим пикировщики 3-го бомбардировочного корпуса уложили точно в цель пять 1000-килограммовых бомб. И все равно уличные бои носили исключительно упорный характер. Позднее В. И. Чуйков рассказывал как анекдот: «Бойцы взяли в плен немецкого офицера из крепости. На допросе Чуйков спросил его:
— Ведь вы же обречены, почему не сдаетесь?
Пленный ответил:
— Господин генерал, у нас там обороняется дивизия, а вы перед ней поставили полк и хотите, чтобы мы подняли руки, ведь это же неприлично для военных. Пошлите хотя бы две дивизии, тогда и сдаться не стыдно».
Лишь к вечеру 13 марта советские штурмовые группы полностью овладели развалинами Китца — ни одного целого дома в нем не осталось.
Одновременно 32-й стрелковый корпус 5-й ударной армии, усиленный тремя штрафными ротами, огнеметным и Штурмовым саперным батальонами, двумя отдельными танковыми полками, при массированной поддержке авиации и артиллерии вплоть до калибра 280 мм, штурмовал Нейштадт — северную часть города. К исходу 12 марта последние очаги немецкого сопротивления были ликвидированы. Остатки гарнизона, взорвав за собой мосты, ушли за Варту и укрылись в старинной цитадели, находившейся на рукотворном острове при слиянии двух рек. Пойма была залита весенними водами. С сушей цитадель соединяли лишь дамбы и насыпи дорог.
13 марта Жуков приказал командармам подготовить на западном берегу Одера встречные удары на Гольцов и сомкнуть фланги. На тот момент две армии разделял узкий коридор на Кюстрин шириной около трех километров, который удерживали части танковой дивизии «Мюнхеберг» (21 танк и 5 самоходок) и пехотная дивизия «Деберитц».
Для выполнения поставленной задачи генерал Чуйков выделил 4-й гвардейский стрелковый корпус (35, 57, 57-я гвардейские дивизии) генерала В. А. Глазунова. Его соединения усиливались 20-й танковой бригадой, 259-м танковым полком, 34-м и 50-м гвардейскими танковыми полками, 1087-м самоходным артполком, 29-й артиллерийской дивизией прорыва, 100-й артбригадой большой мощности, 38-й и 25-й истребительно-противотанковыми бригадами, 295-м и 1091-м пушечными артиллерийскими полками, 59-м гвардейским минометным полком. В результате на трехкилометровом участке прорыва удалось собрать 641 ствол артиллерии и минометов, 162 танка и САУ.
Генерал Берзарин решил снова задействовать 295-ю и 416-ю дивизии 32-го стрелкового корпуса, участвовавшие в штурме Нейштадта. Их должны были поддерживать 69-я тяжелая танковая бригада, 220-я танковая бригада, 89-й тяжелый танковый полк, 124-я артбригада большой мощности, 32-й артиллирейский дивизион особой мощности, 14-я артиллерийская дивизия прорыва, 4-я гвардейская истребительно-противотанковая бригада, 5-я гвардейская минометная дивизия, 37-й гвардейский минометный полк, 5-й дивизион гвардейских минометов М-31. В итоге была достигнута оперативная плотность 190 орудий и минометов, 100 танков и САУ на километр фронта.
К операции привлекалась вся штурмовая авиация 16-й воздушной армии. Накануне наступления летчики штурмовой и бомбардировочной авиации в течение четырех суток методично наносили удары по противнику, нарушая его систему обороны и управление. Артиллеристы по графику вели прицельный огонь по различным участкам.
Утром 22 марта, после часовой артиллерийской и авиационной обработки переднего края и тылов противника, в атаку пошли пехота и танки сопровождения. К исходу дня войска двух армий соединились в намеченном районе, и гарнизон Кюстринской крепости с немногими уцелевшими фортами и цитаделью оказался изолированным со всех сторон. Два небольших плацдарма на левом берегу Одера удалось объединить в один плацдарм оперативного значения. Все немецкие контратаки, в которых 23–24 марта генерал Бюссе задействовал танковую дивизию «Мюнхеберг», 25-ю и 20-ю танко-гренадерские дивизии, были отбиты. На занятом рубеже русские вросли в землю, прикрылись минными полями, ощетинились противотанковыми стволами.
Ликвидация кюстринского плацдарма и восстановление связи с Кюстрином стали первыми задачами, которые пришлось решать новому командующему группой армий «Висла» генералу Хейнрици. Причем Гитлер уже все придумал: незаметно собрать пять дивизий в районе Франкфурта, перебросить их на восточный берег Одера, где немцы удерживали предмостное укрепление, и нанести удар с юга на север — в тыл 69-й и 8-й гвардейской армиям. Однако несносный Гудериан считал такое наступление бесперспективным и предложил просто сбросить русских с плацдарма и восстановить связь с гарнизоном Кюстрина. Хейнрици тоже склонялся к проведению чего-нибудь менее масштабного. Снова «начались продолжительные споры», которые на этот раз закончились «победой» военных.
К операции по деблокированию, кроме уже участвующих в боях соединений, привлекались гренадерская дивизия «Фюрер», боевая группа «1001 ночь», 502-й тяжелый танковый батальон СС. Основной ударной силой группировки, объединенной штабом 39-го танкового корпуса, были 39 «королевских тигров» из состава дивизии «Мюнхеберг» и тяжелого батальона и 70 самоходок различных типов. Наступление началось в 4 утра 27 марта, и уже к вечеру стало ясно, что оно с треском провалилось. У немецких артиллеристов очень быстро закончились боеприпасы, «тигры» застряли на минных полях, пехота под ураганным огнем советских пушек и реактивных минометов отказывалась подниматься в атаку. Попытку повторили на следующий день — с тем же успехом и большими потерями. Правда, под шумок из Кюстрина, к ярости фюрера, сумел вырваться генерал Рейнефарт с небольшой группой. Еще одна часть защитников, не получив никаких приказов, осталась в крепости.
Гитлер обвинил в неудаче Генеральный штаб, командующего 9-й армией и не проявившие должного героизма войска. На совещании, состоявшемся 28 марта, Гудериан по этому поводу в последний раз повздорил с фюрером и был им отправлен в шестинедельный отпуск для поправки здоровья. Отгуляв день в день 42 дня, «отец немецких танковых войск» 10 мая 1945 года сдался в плен американцам. Примечательно, что, получив звание генерал-полковника еще за Французскую кампанию, он так и не дослужился до фельдмаршала. Последним начальником Генерального штаба сухопутных сил стал генерал Ганс Кребс.
Кюстринская цитадель после двухдневного штурма «с суши и с моря» была взята 30 марта войсками 8-й гвардейской армии.
Общие потери двух советских армий в сражении за кюстринский плацдарм с 3 февраля по 30 марта составили 61 799 человек, безвозвратные — 15 466.
2 апреля маршал Жуков, запланировавший частную операцию по овладению Франкфуртом, получил директиву Ставки, предписывавшую войскам фронта «во всей полосе перейти к жесткой обороне».
ВЕРХНЕ-СИЛЕЗСКАЯ И МОРАВСКО-ОСТРАВСКАЯ ОПЕРАЦИИ
Маршал Конев — не сидеть же ему без дела — тоже зачищал фланги. В ходе Нижне-Силезской операции правое крыло и центр 1-го Украинского фронта продвинулись далеко на запад, в то время как южное крыло осталось стоять на месте, практически на линии Одера. Более того, на восточном берегу противник сохранил за собой клодницкий плацдарм. В результате в районе Оппельн — Ратибор образовался выступ, из которого немцы теоретически могли нанести удар в северозападном направлении на Бреслау и даже «попробовать восстановить свою прежнюю линию обороны по Одеру».
Конев был уверен, что сумеет отразить любую угрозу, но Ставку беспокоила даже гипотетическая опасность, а также «бродивший по Европе» призрак 6-й танковой армии СС. Верховный неоднократно звонил командующему фронтом и настойчиво обращал внимание на то, что немцы собираются нанести удар на ратиборском направлении:
«Смотрите, — говорил мне Сталин в одном из таких телефонных разговоров, — немцы не примирились с потерей Силезии и могут ее у вас отобрать».
В конце концов было решено не вводить противника в соблазн и организовать молниеносную операцию по выравниванию линии фронта с выходом армий южного крыла на уровень центра по линии Штрелен, Патшкау, Опава, «чтобы в будущем мы имели более благоприятные условия для перехода в наступление на главном стратегическом направлении — берлинском». Такую версию поведал Конев писателю Симонову.
