- Чего изволите, сударь?
Сударь изволил отдать в починку богато изукрашенный пистолет с выпавшим курком и стершимся колесцовым механизмом, который давно отказался выбивать искру и воспламенять порох. Ринальдо взял пистолет, не только осмотрел его, но и ощупал, потом в нерешительности поцокал языком.
- Дешевле купить новый... Франт вроде смутился.
- Но новые пистолеты непомерно дороги, а моя нужда в них крайне редка, знаете ли... Я человек невоенный. Может быть, у вас найдется пара приличных пистолетов за умеренную цену?
- У него одна рухлядь! Не верьте ему,- раздался голос чернобрового, который уже стоял рядом, опираясь на саблю и заглядывая через плечо франта.- Он пистолеты знаете как собирает? От одного ствол, от другого кремневой винт, скобу ставит черт знает из чего...
Ринальдо добродушно рассмеялся, видно, он не относился всерьез к критике чернобрового.
- Грех вам, Яков Пахомыч. Уж сколько я вам всего перечинил, и пистолеты, и шпаги, и фузеи. Этот человек знает толк в оружии,- обратился Ринальдо к франту. - У него и кистени разных видов имеются, и перначи, и буздыганы!
- Откуда у вас такое богатство? Сейчас это уже экзотика. Яков Пахомыч небрежно улыбнулся.
- Занесла меня нелегкая в Москву, и квартировал я там у старушки в Таганной слободе. Старушка, вдовица стрельца, казненного Петром-батюшкой,-голос его снизился до шепота.-Так у этой богом забытой старушки на чердаке хранился под соломой целый арсенал. Купил за бесценок. Однако все оружие требует починки...
- Так несите,- с готовностью сказал Ринальдо.
- Как бы не так! Ты ведь меня как липу обдерешь. Где я тебе столько деньжищ возьму?
- Ладно, починю я вам пистолет,-обратился хозяин к франту.-Орнамент больно хорош, французская работа. Канфаренный тон, правда, вытерся, позолоты никакой не осталось, но ведь реликт! Однако курок я вам поставлю самый простой.
- Соглашайтесь,- немедленно отозвался чернобровый.- Зачем вам курок в виде птицы? Только отвлекает внимание и режет пальцы. Оружие должно быть удобным!
- Вы думаете? -- Франт слушал с явным удовольствием.
- Ну конечно! Вся эта гравировка, чеканка, финтифлюшки всякие хороши для парада. Нацепит шпагу или палаш, гарда алмазами украшена, а сам оружием пользоваться не умеет! О, глупость людская! А эта дурацкая привычка все совмещать! Вообразите, у меня есть пистолет, между нами, в карты выиграл, так' он совмещен... с чем бы вы думали? Ни за что не угадаете! С чернильницей и подсвечником. Пистолет должен стрелять, а здесь экое малоумие: подставка в виде ноги, курок вмонтирован сверху, чернильница присобачена сбоку и откидной подсвечник. Раздражает меня это сооружение несказанно. Держу в доме только как курьез. Рад бы избавиться, проиграть, но,- добавил он со смехом,- как назло стало везти в карты...
- А не продадите ли вы мне сей курьез,-умоляюще проговорил франт.Очень люблю этакие остроумные штучки. Пишу, знаете ли, много, стреляю мало...
- Продам, и с огромным удовольствием. Только с полной чернильницей пистолет сей за поясом не носите. Порох подмокнет- шут с ним, но ведь порты в чернилах можно изгваздать.
Оба меж тем вышли на улицу и остановились под вывеской, чтобы докончить разговор.
- Разрешите представиться... Лядащев Василий Федорович.
- Весьма рад знакомству. Поручик Яков Бурин.
- Так вы разрешите заглянуть к вам за пистолетом?
- Извольте. Сегодня я занят, а завтра...
- Часу в пятом вас устроит?
Со всей охотой Бурин сообщил Лядащеву свое местожительство, и, чрезвычайно довольные друг другом, они расстались.
На следующий день прежде чем посетить поручика Бурина Лядащев опять наведался в оружейную мастерскую. Разговор его с Ринальдо был коротким, но оружейник после него выглядел предельно озабоченным и добрых полчаса шарахался от каждого клиента, словно ожидал от него какой-то каверзы.
Жилище Бурина найти было мудрено. За сорок лет существования столицы этот ее угол успел прожить и юность, полную надежд, и прекрасный зрелый возраст, когда надежды осуществились в виде двух деревянных особняков, которым окраска придала вид каменных, и полную дряхлость, когда один из особняков сгорел, а другой разобрали и увезли неведомо куда. Грязный переулок утыкался в парк, который опять стал осиновым лесом. Прихотливая тропинка нескоро вывела Лядащева к дому. Перед крыльцом стоял полный мусора фонтан с кривой трубкой и гипсовым крылом ангела или птицы, угадать было уже невозможно. Высокая щелястая лестница была засыпана толстыми, как гусеницы, осиновыми сережками.
Бурин снимал угловые комнаты с выходом окон на реку Мью. Темное, сыроватое, скудно обставленное помещение, на полу лоснящийся войлок, на стенах вышитые бисером незамысловатые пейзажи в рамочках, за иконостасом засохшие бессмертники. Однако Бурин никак не стеснялся своего убогого жилища, и это понравилось Лядащеву. Вообще, хоть он и не хотел себе в этом сознаться, поручик был ему чем-то симпатичен.
Приобретенное у вдовы стрельца оружие оказалось против ожидания кучей металлического лома, небрежно сваленного в углу. Но это тоже не смущало хозяина. "Будут деньги, все починю и все продам",- говорил он небрежно и тянул из кучи, чтобы показать гостю что придется.
- Меч... Вы посмотрите какой! Выправить, отчистить-ему цены не будет. А это булава - и никаких украшений! Здесь кистени у меня... Я не люблю русское оружие, но знаю людей, которые его очень ценят.
Металлическая цепь, на которую была навешана гирька, проржавела и не гнулась, но в деятельных руках хозяина кистень принял свой первоначальный, устрашающий вид, и Лядащев подумал с опаской: "Как же я ему вопросы буду задавать? Ведь он и прибить может..."
Нашелся и пистолет с чернильницей, он был целый и почти в порядке, если не считать металлической ноги-подставки, которая заедала при установке, не желая вылезать из своего ложа. О цене договорились легко, вроде бы и дело сделано, пора прощаться. Вот тут Лядащев и приступил к основному разговору.
- Сознаюсь, Яков Пахомыч, что пожаловал к вам не только ради покупки пистолета. Видите ли... Я в некотором роде доверенное лицо некоего Луиджи.
- Ювелирщика?- вскричал Бурин, всю его доброжелательность как рукой сняло.- Этот подлец посмел кого-то мне подсылать?
Он быстрыми шагами заходил по комнате из угла в угол и каждый раз, доходя до стены, с ненавистью ударял в нее кулаком.
- Это как же? Ты меня выследил, что ли?-спросил он, переходя на "ты".
- Выследил.
Видимо, Бурин ожидал оправданий или возмущения со стороны гостя, спокойное признание Лядащева его удивило.
- И что хочет от меня ювелирщик?
- Он хочет узнать, откуда у вас вексель Бестужева.
- Во-о-на что?- протянул Бурин, потом сложил пальцы в кукиш и поднес их к самому носу Лядащева.
- Не надо нервничать,- произнес тот проникновенно, однако отступил к двери.
- Нет, ты не уходи... Ты мою дулю до Луиджи донеси!- Бурин вдруг схватил руку Лядащева и стал складывать пальцы его в кукиш.- Вот так прямо по улице и иди, а потом в рожу ему и ткни. И передай заодно, что дом его окаянный я все равно сожгу!
Едва он произнес эти странные слова, как Лядащев звонко расхохотался. Идея идти с кукишем в кармане развеселила его до крайности. Бурин с горящим взглядом и трагически заломленными бровями показался вдруг совсем не страшен, а в чем-то даже наивен. Продолжая смеяться, Лядащев прошел к столу, сел, удобно закинув ногу на ногу. Главный вопрос, пока еще не заданный: "А не ты ли прикончил Гольденберга?"- не только не отпал, но превратился в уверенность.
- Ты что ржешь-то?- со злобой спросил Бурин, несколько растерявшись. .
- Зато ты слишком серьезен! А ты, поручик, предприимчивый малый, как я посмотрю,- весело и даже восторженно продолжал Лядащев.- Одного не пойму, почему ты так уверен в своей безнаказанности?
- За что меня наказывать-то?
Бурин нагнулся и вытащил из кучи лома ржавое, но грозное оружие, известное в обиходе как пернач. Ручка, его была отполирована многими прикосновениями до блеска, металлическое яблоко, торчащее ребрами, хоть и потеряло несколько перьев, могло лишить жизни не только человека, но и быка. Бурин неторопливо крутил своим оружием, словно кисть тренировал, и неотрывно смотрел гостю в переносицу.
"Вряд ли он метнет мне в башку этой штукой,- размышлял Лядащев.-Сейчас ему интересно меня послушать, выведать, что я знаю. Да и не безумец же он!"
- Ты игрушку положи,- сказал он вслух, доставая из-за пояса боевой, тщательно заряженный еще дома пистолет. Бурин усмехнулся и бросил пернач в общую кучу.
- Вот и хорошо. Теперь продолжим... И чтоб полная ясность была, скажу сразу: на маскараде у подъемной машины был третий.
Это был блеф, не было у Лядащева свидетеля, но опыт давно научил: на допросе лучше не спрашивать, а утверждать. Коли догадка верна, то сразу все и разрешится.
- ... он за шторой стоял, и все видел.
