январе 1994 г., после встречи с Клинтоном в Женеве, сирийский президент выступил с заявлением: “Мы стремимся к миру для отважных, к истинному миру, на долгие времена, который учитывал бы интересы всех сторон и права всех участников переговоров. Если у лидеров Израиля достанет мужества согласиться на такой мир, то в нашем регионе начнется новая эра безопасности, стабильности и нормальных мирных отношений между всеми народами… Мы готовы подписать такой мирный договор хоть сейчас”. Рабин, со своей стороны, также высказал согласие начать переговоры. Через вашингтонских посредников премьер-министр Израиля дал знать о своей готовности проделать долгий путь для выработки соглашения с Асадом и даже пойти на то, чтобы постепенно оставить почти все Голанские высоты и эвакуировать оттуда 12 тыс. поселенцев — в обмен на истинный мир. “Глубина отступления, — подчеркнул он, — будет соответствовать глубине мира”.
Однако переговорный процесс подстерегали трудности — одна за другой. В декабре 1994 г. старший сын Асада, Базил, которого сирийский президент готовил себе в преемники, погиб в автомобильной аварии. Через полтора месяца израильско-арабские отношения подверглись новому испытанию: еврейский поселенец расстрелял из автомата 29 палестинцев во время молитвы в мечети Хеврона (Гл. XL. Сторонники “единого и неделимого Израиля” из стран диаспоры). Тем не менее благодаря осторожному нажиму Клинтона контакты между израильским и сирийским послами в Вашингтоне продолжались на протяжении всей зимы, и вот в апреле 1995 г. Рабин выразил готовность принять текст соглашения, по всей видимости, уже одобренного Дамаском. Оставалось уточнить лишь некоторые детали. Несколько месяцев ушло на рассмотрение правительством Израиля заключительной стадии передачи полномочий палестинцам — “Осло-2”, и переговоры с Сирией возобновились в октябре. А 4 ноября Рабин погиб от пули убийцы.
В середине декабря Деннис Росс [103], сотрудник Ближневосточного отдела Госдепартамента, выбранный Клинтоном в качестве “специального уполномоченного” для ведения арабо-израильских переговоров, прибыл в Иерусалим, чтобы сообщить Шимону Пересу о ходе переговоров, которые Рабин вел с Асадом. Новый премьер-министр Израиля, как оказалось, ничего не знал о контактах с Сирией. Рабин, не доверяя Пересу (своему извечному сопернику за лидерство в Партии труда), предпочитал вести переговоры с Асадом через посредство посла Израиля в Вашингтоне Рабиновича, а также через президента Клинтона и его советников по вопросам Ближнего Востока. Еще в 1992 г. американцы — как и сирийцы — интерпретировали формулу Рабина (“Глубина отступления будет соответствовать глубине мира”) как согласие на уход с Голанских высот, пусть и не очень быстрыми темпами. Однако Рабин впоследствии настаивал на том, что эвакуация должна осуществляться на протяжении пяти лет, будучи на каждом этапе обусловленной расширением торговли с Сирией, затем установлением консульских отношений и, наконец, дипломатических отношений. Единственная уступка, на которую Рабин в конце концов пошел в апреле 1995 г. по настоянию Госсекретаря Уоррена Кристофера [104], состояла в том, что он согласился, “в принципе”, на полный уход с Голанских высот — таким образом, чтобы граница проходила по линии прекращения огня 1967 г.
Все эти детали Росс сообщил Пересу. Новый премьер-министр безо всякого восторга вынужден был согласиться с дипломатическими установками своего предшественника. Он, однако, был слишком опытным государственным деятелем, чтобы пойти на риск и лишиться непосредственной вовлеченности президента Клинтона в мирный процесс. Не без колебаний он согласился возобновить переговоры — через послов в Вашингтоне. В свою очередь, американцы, удовлетворенные тем, что мирный процесс приближается к кульминации, самым тщательным образом взялись за подготовку этих переговоров. На этот раз, в декабре 1995 г., было выбрано место, называемое Уай Плантейшн, на восточном побережье штата Мериленд. Первоначально эта плантация принадлежала Сельскохозяйственной школе Университета Мериленд, и на ее территории были расположены исследовательские учреждения, гостиницы и частные дома. В последнее время там находился престижный Центр гуманитарных наук Института Аспена. Как и Кэмп-Дэвид, Уай Плантейшн, будучи достаточно отделенным от Вашингтона, предоставлял все условия для долгих бесед. Помимо посла Рабиновича, Перес включил в состав переговорной группы Ури Савира, генерального директора Министерства иностранных дел Израиля. Сирийская переговорная группа включала посла Муалема и коллегу Савира, генерального директора Министерства иностранных дел Сирии Фарука аль-Хареха.
Переговоры продолжались, с перерывами, более десяти недель — с конца декабря 1995 г. по конец февраля 1996 г. Председательствовал Деннис Росс, но время от времени в Уай на вертолете прилетал Клинтон, чтобы придать переговорам дополнительный стимул. С самого начала израильская сторона настаивала на постепенном продвижении, вплоть до установления полномасштабных дипломатических и экономических отношений, и каждый шаг должен был соответствовать по времени очередной стадии отвода израильских войск с Голанских высот. Сирийцы возражали: ведь Израиль пошел на обмен послами с Египтом при соблюдении минимальных требований — разве такой прецедент не годится для Сирии? Некоторое время спустя сирийцы умерили свои возражения, согласившись на такие промежуточные стадии, как торговля и туризм. Со своей стороны, израильтяне уточнили, что их согласие на отход с Голанских высот означает эвакуацию армейских подразделений и поселенцев — но отнюдь не демонтаж электронных приборов обнаружения, установленных в стратегических точках Голанских высот. На это требование не собирались соглашаться сирийцы. К концу января 1996 г. переговоры в Уай явно зашли в тупик. Перес не возражал против их продолжения, и они тянулись, бесцельно и бессистемно, на протяжении еще пяти недель. Однако на Голанских высотах пока было спокойно, и Перес предпочел перенести основное внимание на другой фронт, столь же близкий к Израилю, но представлявший сиюминутную опасность.
Запоздалая игра мускулами
Получив финансовую помощь от Ирана и исламистских групп Саудовской Аравии, Муса Мухаммед Абу-Марзук, руководитель политбюро “Хамаса” в Иордании, фактически преобразовал свою террористическую группу в палестинское теневое правительство, начав предоставлять населению Западного берега и сектора Газа помощь в сфере социальных услуг, здравоохранения и образования. Сам Абу-Марзук был арестован во время поездки в США в июле 1995 г. и пока что ожидал возможной выдачи израильским властям по обвинению в терроризме. Тем временем, однако, продолжая укреплять свой социальный престиж, “Хамас” не отказывался также от более эффектных — в глазах своих сторонников — и более жестоких террористических действий. Хамасовские террористы-самоубийцы по-прежнему проникали в израильские города и устраивали взрывы, уносившие множество человеческих жизней. Следовавшие один за другим теракты, спланированные и организованные сидящем в Газе Яхьей Аяшем по кличке Инженер, превратили в кошмар жизнь даже ко многому привыкших израильтян. В январе 1996 г. Перес дал указание Шабаку (Службе безопасности) обезвредить Инженера, и вскоре тот был уничтожен (ему подложили взрывчатое устройство в мобильный телефон). Однако эта операция не только не умерила активности “Хамаса”, но, казалось, лишь побудила его к проведению дальнейших терактов. На протяжении восьми дней, в конце февраля — начале марта 1996 г., погибло 59 гражданских лиц, и еще сотни получили
