Того ради, по такому слабому состоянию сибирской стороны, к зенгорскому владению прилежащей, здесь за пользу признается, чтоб зенгорский народ от внутреннего их беспокойства и междоусобия при случае нынешнего между владельцами их несогласия, также и от наступления чинимого им ныне же с китайской стороны неприятельства, приходил в упадок и бессилие, ибо чем оный будет бессильнее, тем для безопасности сибирского пограничного края надежнее. А притом, сколько их и в китайскую сторону захвачено ни было, и из того равным образом в рассуждении интересов Е. И. В. никакого предосуждения быть не может, потому что оные в их стороне без сомнения в близости от их прежних жилищ, а потому, следственно, и при здешних границах оставлены не будут, но будут заведены куда вдаль, да и в прочем строго содержаны или и раскочеваны быть имеют. По какой причине и со здешней стороны таким продолжающимся ныне в зенгорском народе смущением сколько возможно також-де пользоваться надлежит, толь наипаче, что, как выше написано, некоторые из зенгорских зайсангов сами ныне о принятии их в подданство Е. И. В. усильно просят, токмо сие особливому рассуждению подлежит, где их по принятии содержать, ибо сперва здесь такая резолюция принята была, чтоб их либо в братские или волские калмыки, куда сами они похотят, препроводить, но вы, что до содержания их, зенгорцев, между братскими калмыками касается, сообщили действительному тайному советнику Неплюеву, как он о том сюда в Коллегию иностранных дел от 25 января сего 1756 г. доносил свое рассуждение, по силе которого вы оное содержание почитаете за опасное, для того что там, где братские калмыки жилище имеют, место самое пограничное и регулярными, и нерегулярными людьми, тако ж и жительми не только не умноженное, но и очень недостаточно. И ежели, паче чаяния, по причине нынешней у китайцев с зенгорцами войны с китайской стороны оттуда забрать их похотели бы, в таком случае не только их сохранить, но и тамошнее пограничное с двух сторон место, яко то Кяхтинский форпост и город Нерчинск, где немалое размножение серебру происходит, защитою прикрыть и за дальностью сикурсу получить безнадежно, да и на самих тех желающих протекции, чтоб они тверде и безопасны были, по непостоянству их положиться сомнительно, ибо ежели хотя малое что в неудовольствие свое они примут, то, усмотря означенную малость в тамошних местах войска и совершенный в жителях недостаток, легко могут, тем братским и прочим учиня разорение, либо к китайской стороне склониться, или на прежние жилища пробраться. Те же братские калмыки издавна там своими жилищами уже обселились и, как известно, что некоторою частью и хлебопашество размножают, а зенгорцы яко кочевной народ к тому никакого сродства не имеют, и при кочевании их обыкновенно они разводят огни без всякой во утушении их осторожности, отчего и потеряние лесам и вовсе искоренение звериным промыслам последовать может, которые резоны, представленные от вас в рассуждении неудобного содержания зенгорцев в братских калмыках, принадлежат по большей части к рассмотрению. И при позволении, испрашиваемом зенгорским зайсангом Омбою, о кочевании ему с подвластными его на реках Чарым и прочих, потому что, сколько здесь известно, оные реки впадают в реку Обь и имеют течение внутри крайних сибирских жилищ и по здешнюю сторону Колывано-Воскресенских заводов, который на Белой в Чарым впадающей реке и построен. Притом же во всей тамошней стороне и военных людей недостаточно, следовательно, сколько вы в содержании зенгорцев в братских калмыках опасности предусматривали, то еще больше того, по здешнему рассуждению, кажется, оной быть имеет. И при допущении зенгорцам по принятии их в подданство Е. И. В. непременно кочевать вблизости Колывано-Воскресенского завода и других здешних слобод и деревень на вышеозначенных речках, во уважение чего еще пред сим в отправленном из Коллегии иностранных дел к действительному тайному советнику Неплюеву от 27 января сего 1756 г. рескрипте, с которого и вам для исполнения при указе от того ж числа сообщена копия, между другим писано, что желающих вступить в подданство Е. И. В. зенгорских зайсангов на таком основании, дабы их допустить пребывание иметь при Сибирских линиях, в протекцию принимать за полезно не рассуждается, ибо когда они, при настоящем на тех линиях малолюдстве военных людей, в такой близости от прочего зенгорского народа будут, то надобно рассуждать, что с зенгорской или киргис-кайсацкой сторон едва ли оставят их в покое, а хотя б по нынешнему того зенгорского народа междоусобию и изнеможению сего и не случилось, но их на тамошних границах к поселению привесть невозможно, а по кочевному их состоянию ненадежно, чтоб они надолго в тех местах ужились, толь наипаче, что они и о протекции Е. И. В. принуждены ныне просить только для того единого, чтоб чрез то им от мунгал спастись, а впредь паки быть свободным, в каковом намерении толь охотно и подать вперед за три года, как тогда о том получено было известие, дать обещают, которую в другое время и природным своим владельцам с принуждением платят, почему не лучшего уважения достойно и нынешнее их обещание о платеже в казну Е. И. В. ясака и о содержании для службы Е. И. В. в летнее время двух тысяч, а в зимнее — тысячи человек войска, ибо что касается до наложения на них ясака, то оного более тамошних двоеданцев на них наложено быть не может, а потому, что и сии последние в казну платят весьма немного, кажется, такой с них сбор уже и одного того затруднения наградить не может, с каким надобно б было сбирать оный с зенгорцев, яко к тому не приобыкших и только по крайней необходимости под сию тягость себя подвергающих. И в рассуждении обещаемого от них войска такожде особливой пользы и по тому одному не видится, понеже на оное толь меньше положиться будет возможно, что им в тамошней стороне действовать оставалось только против своих однородцев — зенгорцев, яко против киргис-кайсак за дальностью употреблять их неспособно. Да они и сами, оставя домы, от оных вдаль отлучиться не похотят, и, следовательно, они к тамошней безопасности нимало способствовать не могут, но еще за ними смотрение иметь надлежало б, чтоб от них воровства не происходило или чтоб и совсем не ушли, к чему еще и сие прибавить можно, что хотя б они сами из здешних границ отлучиться, паче чаяния, никогда не похотели, но ежели когда впредь зенгорский народ в спокойное состояние приидет и во оном настоящий владелец утвердится, что по многочисленности зенгорского народа и других их подданных и что здесь и о том неизвестно, дабы никого не оставалось из таких зенгорских владельцев, которые к наследству право имеют, за невозможное почитать не должно, толь наипаче, что иногда в том и вышеозначенный владелец Амурсан преуспеть может, ежели из ближайших к тому наследников не останется, то такой зенгорский владелец, совершенно их тамо имея пред своими глазами, в покое оставить и стерпеть не может, чтоб их из такой близости и силою к себе не забрать, при каковом неприятельском предприятии уже и без разорения тамошних жилищ обойтись не может, причем и со здешней стороны без отражения зенгорского нападения оставить будет предосудительно, отчего и война воспоследовать может. И для того необходимость требует принимаемых в здешнее подданство зенгорцев от тамошних границ отводить вдаль, но внутри Сибири и в отдаленности от тамошних границ таких теплых и для скота привольных мест нет, где б они, зенгорцы, с скотом своим кочевать могли, ибо все те места, которые простираются от зенгорской границы к северу, по их состоянию к житью их за тамошнею стужею и глубокими снегами, им неудобны, а как и вышеписано, их, зенгорских калмык, к поселению привесть некоторым образом невозможно.
И потому Коллегия иностранных дел за теми резонами остается и ныне при прежнем своем рассуждении, чтоб зенгорцев, желающих быть в подданстве Е. И. В., принимая, препровождать по линиям в волские калмыки таким образом, как о том по посланному к вам из Коллегии иностранных дел от 27 января сего 1756 г. указу определено, ибо которые из них единаче туда зайдут, тем уже к обратному побегу никакого способа совершенно не будет, да и зенгорцам доставать их оттуда силою невозможно, а при всем том и прием их в здешнюю сторону им, зенгорцам, столько чувствителен быть не может, нежели когда б они вблизости от них находились. А ежели б когда впредь и претензия в том произошла, то можно будет на сие зенгорцам ответствовать, что они приняты в здешнюю сторону в рассуждении того, понеже в 1701 г. при сыне Аюки-хана Санжипе из здешнего подданного торгоутского народа в зенгорский народ приняты здешние мойоны Данжин, Сынкеев сын, и его сыновья — Аю, Малай и Араптан, да его ж, Данжиновы, племянники — Дадна, Гара и Дарма с двадцатью тысячами кибиток улусных калмык. И для того в том взаимным образом и поступлено, особливо еще в такое время, когда зенгорский народ не имел настоящего владельца, как о том о всем уже и напред сего приложенною при указе к вам от 13 ноября минувшего 1755 г. для исполнения копиею с рескрипта к действительному тайному советнику Неплюеву, от того же числа отправленного, наставление дано.
