Наиболее ранние венецианские источники, однако, совершенно единодушно стоят на той позиции, что мирный договор с Мануилом заключен не был и именно по его вине. Они относят восстановление нормальных отношений с Византией только ко времени Андроника Комнина. У автора «Истории дожей венецианских» мы читаем: «Венецианцев же он (Андроник) освободил из тюрем, обещав вместе с тем путем ежегодных взносов выплатить и те деньги, что получил Мануил, и таким образом был восстановлен мир».[1235] У Дандоло соответствующее место читается так: «Император же (Андроник) потом, по просьбе дожа, охотно освободил всех захваченных венецианцев и обещал в скором времени возместить нанесенный им ущерб путем ежегодных взносов».[1236] В этом же роде повествует об этих событиях и Лоренцо де Моначи.[1237]
Мы уже говорили, что вся новейшая историография следует в этом вопросе за Никитой, — мы тем не менее считаем, что в данном случае надо отдать предпочтение известию венецианцев.
Содержание договора 1175 г. не оправдывает тех опасений, которые он будто бы вызвал в душе императора Мануила. Прежде всего надо заметить, что договор не был заключен Венецией ad hoc, ввиду безнадежности переговоров с Византией. Это было возобновлением уже упоминавшегося нами договора от 1154 г., заключенного тогда на 20 лет, и срок, которого, следовательно, в 1174 г. истек. В самом договоре нет статей, направленных против Византии, если не считать в качестве таковой статью о том, что можно было бы назвать «размежеванием сфер влияния»[1238]; но из этой статьи следует только, что если сицилийцы по старому норманскому рецепту нападут на Драч или Валлону, то венецианцев это касаться не будет. Прочие статьи не имели никакого отношения к Византии и представляли собою гарантии свободного плавания по Адриатике и свободной торговли в пределах Сицилийского королевства. Договор был заключен опять на 20 лет, но не помешал Венеции впоследствии, когда Византия пошла с ней на сближение, принять на себя весьма далеко идущие обязательства по защите империи от короля сицилийского. Таким образом, договор не заключал в себе ничего такого, что могло бы испугать императора Мануила.
Иногда указывают, что император мог не знать содержания известного нам договора и мог предполагать в нем большее, чем он в себе заключал.[1239] Это, конечно, вполне возможно, но тут надо вспомнить тогдашнюю международную обстановку. В 1175 г. Мануил был в одном лагере с королем сицилийским, но у Вильгельма II была война с Фридрихом Барбароссой, а Леньяно и Венецианский конгресс были еще впереди. Вильгельму II было пока не до завоеваний на Балканах. Этим же, вероятно, надо объяснить и то обстоятельство, что Венеция пошла на такое размежевание сфер влияния в Адриатике, которое в корне противоречило ее традиционной политике в этом море. Наконец здесь полезно вспомнить, что шестое венецианское посольство в поисках соглашения с Мануилом было отправлено в Византию после 1175 г. и вернулось также ни с чем: Мануил был по-прежнему непреклонен.[1240]
Мы не имеем в своем распоряжении официальных документов, на основании которых мог бы быть разрешен вопрос о возобновлении прежнего положения Венеции на территории Восточной империи в том или другом смысле; но этой цели, по нашему мнению, идеально служат частные грамоты, в частности уже упоминавшиеся выше «Документы», характеризующие венецианскую торговлю в рассматриваемое время.
Что говорят эти данные? Они показывают совершенно согласно, что деловые взаимоотношения, нормальные связи между Венецией и Византией, будучи разорваны в 1171 г., не были восстановлены в течение более 10 лет, до времени правления Андроника Комнина.
Из этих документов прежде всего видно, что в период времени с 1161 г. по 1171 г. в византийских городах было составлено венецианскими купцами более половины общего количества деловых контрактов, заключенных ими в то время, — разумеется, мы имеем в виду при этом дошедшие до нас и опубликованные контракты. С другой стороны, в десятилетие от 1184 г. по 1194 г. опять около трети всех документов составлено было в византийских городах. Между тем в интересующие нас 13 лет, от 1171 до 1184 г., такие документы составляют только один процент от общего их числа. В абсолютных цифрах это составляет: в десятилетие, предшествующее разрыву, 53 документа были составлены в различных византийских городах и в том числе — в Константинополе 31 документ, в Альмиро — 12, в Фивах — 5, в Спарте — 2, в Коринфе — 2, на Крите — 1; в последующие же 13 лет только один документ был составлен в Фивах и ни одного во всех остальных городах.[1241]
Все это говорит о том, что сеть венецианских факторий на территории Византии была разрушена и не была восстановлена во все время правления императора Мануила. Пронырливый венецианец Сизинуло, к деятельности которого относится фиванский документ, представляет собою исключение, и вполне возможно, что он оперировал в это время в Фивах не под венецианским именем. Торговая венецианская сеть была разрушена настолько основательно, что восстанавливалась лишь очень медленно: число грамот, помеченных греческими городами, в шестидесятых годах равнялось 53, а в восьмидесятых и девяностых — 22.
Несколько фактов из истории торгового дома Майрано делают картину взаимоотношений Венеции и Византии в интересующее нас время еще более ясной. Дом Романо Майрано вел крупные торговые операции в Константинополе. Здесь находилась его главная контора. Помимо торговых операций, Романо Майрано арендовал по специальному контракту, заключенному им в 1169 г., доходные статьи и земли в Константинополе, принадлежавшие патриарху Градо, т. е. патриарху венецианскому.
12 марта 1171 г. разразилась гроза: последовал эдикт императора Мануила. Венецианцы искали спасения в бегстве. Именно Майрано был собственником того большого корабля, который поражал своими размерами современников, как греков, так и латинян. Об этом корабле говорит и Никита, без достаточных оснований считая его кораблем греческим; о нем говорит и Бонкомпанья в своей повести «Об осаде Анконы».[1242] Этим-то кораблем и воспользовался Майрано, равно как и многие другие его соотечественники, для того, чтобы поспешно бежать от ставших столь негостеприимными берегов базилевса. Майрано и его спутники счастливо отделались от преследовавших их греческих кораблей и прибыли к берегам Сирии, где они поведали своим сирийским землякам о постигшем их несчастии.
Лишившись своих позиций в Константинополе, Майрано переносит центр своей деятельности в Александрию. От 1172 г. мы имеем документ, представляющий собою расписку патриарха Градо, выданную Майрано, в получении от него 120 веронских фунтов, в качестве арендной платы по упомянутому выше договору. Размеры этой суммы свидетельствуют, что Майрано рассчитывался за два с половиной года действия договора — с 15 сентября 1168 г. очевидно по 12 марта 1171 г., так как дата действия соглашения указана в нем самом, а сумма годовой арендной платы составляла 50 веронских фунтов.[1243] После изгнания венецианцев из Константинополя сделка становилась беспредметной, но контрактанты только через год убедились в том, что прежнее положение Венеции в Константинополе в ближайшее время не будет там восстановлено и освободили друг от друга от принятых на себя обязательств, что было отмечено составлением нового договора в январе 1173 г. В самом договоре причина расторжения соглашения договора не указана, но она теперь ясна для нас совершенно так же, как и для контрактантов в то время.[1244]
В семидесятых годах и начале восьмидесятых годов деятельность Майрано развертывается, как уже было сказано, в Александрии и в Сирийских портах. Все это время он продолжает выплачивать различным своим кредиторам в Венеции по сделкам, заключенным до 1171 г. с платежом в Константинополе.[1245] Мы не видим ни одной сделки его, ни одной операции, которая бы предусматривала в качестве места платежа Восточную столицу с 1170 до 1184 г.
Но в восьмидесятых годах обстановка изменилась. Мануил умер, появилась надежда на возвращение потерянного рая на Босфоре. Андроник оказался сговорчивее своего предшественника, и мы видим, как уже в 1183 г. мелкий торговый венецианский люд развертывает в Константинополе свои операции. Об этом нам говорят еще Тафелем опубликованные грамоты от 1183 и 1184 гг.[1246] Солидные фирмы спешить особенно не будут: мир налаживался, но обстановка в Константинополе продолжала быть напряженной… Майрано опять обоснуется в Константинополе только к концу восьмидесятых годов, хотя его операции с Константинополем возобновляются уже с 1184 г.
Все эти факты совершенно согласно свидетельствуют о том, что деловые связи венецианцев с греческим миром были прерваны в начале семидесятых годов и начали возобновляться только со времени Андроника. Все это позволяет сделать вывод, что мирные отношения между Венецией и Византией при Мануиле восстановлены не были. Наши документы, однако, дают возможность придти к такому выводу и непосредственно, на основании прямого свидетельства о том, что и в 1181 г., т. е. после смерти Мануила мир с Византией заключен не был, но была перспектива на вероятное его заключение в ближайшем будущем. Мы приведем это место из нашего документа полностью: «Указанное выше соглашение было заключено в Риальто, в феврале месяце 1181 г., индикта 15. В соответствии с этим соглашением Якопо и его брат Филиппо обязаны уплатить в Венеции Гвидону Валерессо в течение одного года после заключения мира между Венецией и императором Константинопольским… 50 веронских фунтов».[1247]
