Восточные источники, как и следовало ожидать, ничего не говорят о походе 1409 г. Едигея на Русь, зато под этим годом у них имеется сведение о посольстве из Золотой Орды к Шахруху в Герат. 1409 г., как известно, важная дата в истории Средней Азии. Там только что закончились смуты, связанные с борьбой за "тимурово наследство". В 1409 г. в Самарканд въехал победителем тимурид Шахрух вместе с своим сыном Улугбеком — внуком Тимура, которому он передал управление Мавераннахром. По случаю этого важного события в Самарканде был большой праздник. По словам Абд-ар-Реззака Самарканди, когда Шахрух вернулся в Герат, к нему прибыли послы от Пулад-хана (Булат-Салтана) и эмира Идигу бахадура (Едигея). Характерно, что Абд-ар-Реззак Самарканди ставит Едигея на одну доску с Пулад-ханом и говорит, что они "были обладателями власти в Дешт-и-Кыпчак и странах узбекских".[773] Шахрух принял посольство Едигея по всем правилам восточного дипломатического этикета. Произошел обмен подарками. Золотоордынские послы вручили Шахруху кречетов и других охотничьих птиц, которые очень ценились при дворах Ирана и Средней Азии, а Шахрух, в свою очередь, одарил посланников "царственными шапками и поясами". Богатые подарки он передал также для Пулад-хана и эмира Идигу. Невидимому, посольство Золотой Орды носило поздравительный характер и ставило своей задачей установление мирных отношений, прерванных еще со времен Тимура и Тохтамыша. Как тогда расценивались на Востоке временные успехи Золотой Орды, видно хотя бы из того факта, что Шахрух предложил послам Булат-Салтана и Едигея просить в Золотой Орде царевну из чингисидок в жены одному из его сыновей — мирзе Мухаммеду Джуки бахадуру.[774] Едигей был явно доволен своим положением и считал себя в зените славы. В этом и сказалась недальновидность его политики. Он слишком увлекся своими внешними успехами, считая, что вернул не только земли, подвластные Тохтамышу, но и Хорезм, который отпал от Золотой Орды еще в начале 60-х годов XIV в., что он ослабил Русь и добился признания со стороны наиболее крупного государя мусульманского Востока, каким был в 1409–1410 гг. тимурид Шахрух, сидевший в Герате. Высокомерие Едигея увеличило и посольство к Пулад-хану, которое в 812 г. х. (= 1409–1410) было отправлено египетским султаном ал-Меликом ан-Насыром Фараджем, сыном ал-Ме-лика аз-Захыра Беркука.[775]
Успех Золотой Орды был явно показной, так как Русь крепла, несмотря на трагедию 1409 г., с исключительной быстротой, а внутри самой Орды не ликвидированы были сепаратистские силы. Феодальная "замятия" не прекращалась. Хотя главный враг Едигея, Тохтамыш, умер, но остались его сыновья. Согласно упомянутому выше "Муиззу",[776] у Тохтамыша было от разных жен и наложниц 13 сыновей; наиболее авторитетный из них, Джелал-ад-дин, известен летописи под именем Зелени-Салтана Тохтамышевича.
Великий князь московский Василий Димитриевич не пал духом после коварного нападения Едигея на русские земли и стал готовиться к отпору. Согласно полученным Едигеем сведениям, в Москве нашли приют "тохтамышевы дети". Василий Димитриевич явно стремился использовать этих золото-ордынских царевичей против Едигея и Пулад-хана. Более того, московский великий князь перестал оказывать золото-ордынским посланцам какие бы то ни было знаки внимания. По словам Никоновской летописи, Едигей не выдержал этого-отношения Москвы и не только запросил о сыновьях Тохтамыша, но и сетовал на дурное обращение Москвы с послами и торговыми людьми Золотой Орды. Летописец приписывает одному из посланий Едигея, написанному еще в том же 1409 г., следующие слова: "Послы царевы и гости изо Орды к вам приездять, и вы послов и гостей на смех подымаете, да еще велика имь обида и истома у вас чинится. Ино то не добро, а преже сего улус был царев и дръжаву дръжил, и пошлины и послов царевых чтили, и гостей дръжали без истомы и обиды; и ты бы спросил старцев, како ся деяло преже сего".[777]
Уже этих слов; приписываемых летописью посланию Едигея, достаточно, чтобы почувствовать поворот к открытому сопротивлению и даже наступлению Москвы на Орду. И тем больше чести московскому князю, — которого можно было не раз упрекнуть за излишнюю осторожность, а иногда и просто нерешительность, — в том, что он занял наконец решительную позицию в момент наиболее для себя тяжелый — в год пожаров, опустошений и голода.
На этот раз события сложились для него благоприятно. "Замятия" в Орде усилилась, сыновья Тохтамыша во главе с Джелал-ад-дином (Зелени-Салтаном) из Москвы переехали за помощью на Литву, к Витовту. В 1410 г. умер, согласно Абд-ар-Реззаку Самарканди, Пулад-хан (Булат-Салтан), и на золотоордынский престол вступил Тимур-хан, сын Тимур-Кутлуг-хана,[778] который, по словам Абд-ар-Реззака, выступил против Едигея.[779] Весьма кратко, но те же сведения по этому вопросу переданы и в летописи: "Toe же зимы сяде на царство во Орде царь Темирь, и Едигей князь вмале убежак".[780] Монеты с именем Пулад-хана чеканились с 810 по 816 г. х. (= 1407–1413). Однако было бы неправильно думать, что он жил и посйе 1410 г., так как следующий государь Золотой Орды монеты свои чеканил в 813 — 814 г. х. (= 1410–1412). Не исключено, что Едигей после восстания Тимур-хана продолжал чеканить монеты от имени Пулад-хана. Последний чеканил свои монеты в Сарае ал-Джедид, Булгаре, Булгар ал-Джедид, Орду Кафе, Азаке ал-Махрус, Ховарезме, Сарайчук, Хаджи Тархане и Раджане.
По-видимому, враждебные отношения между Едигеем и Тимур-ханом установились не сразу. И этот золотоордынский хан был посажен Едигеем. Более того, последний даже породнился с новым ханом, отдав ему в жены свою дочь. Так рассказывает о событиях "Аноним Искендера".[781] Однако Тимур-хан сумел склонить симпатии кочевой знати на свою сторону и повел борьбу с узурпатором эмиром Едигеем.
Обе группы источников, восточные историки XV в. и русская летопись, согласно рассказывают, что в самом начале этой борьбы на Улус Джучи напал Джелал-ад-дин со своими братьями-царевичами. Все это произошло в 1411 г. "Того ше лета [1411 г. ] Тохтамышев сын Салтан (Зелени-Салтан, — А. Я.) взял изгоном Ординьсюе улусы и пограбил".[782] Немалую роль в успехе Джелал-ад-дина сыграла Литва. Выше уже отмечалось, что после поражения Тохтамыша в 1395 г. Золотая Орда потеряла свое великодержавное положение и Едигею вернуть его так и не удалось, хотя успехи его, казалось, были очень велики. Собственно говоря, успехи эти прежде всего были обусловлены отсутствием единства между Литвой и Москвой. Если бы эти два государства объединились в своей борьбе против татар в начале XIV в., не могло бы быть и успехов Едигея. Однако Литва явно этого не хотела. Витовт взял совершенно иной курс. Он хотел самостоятельной политики в отношении татар, он хотел иметь там дружественных и даже подчиненных ему ханов. Вот почему он так энергично поддерживал сначала Тохтамыша, а потом его сыновей, и прежде всего Джелал-ад-дина. Уже при Едигее, когда определилось, что у него имеются соперники, которые, захватив ханский престол, уберут его как всевластного эмира, Золотая Орда стала ареной новых смут, в которые легко можно было вмешаться посторонним силам. На это и рассчитывал Витовт. Он прекрасно понимал, что Золотая Орда перестала быть могущественной державой, видел, что она теряет руководящую роль в политике Восточной Европы, и решил использовать ее как орудие своих антимосковских, а следовательно и антирусских намерений. Для своих планов Витовт явно нуждался в том, чтобы татарское государство продолжало существовать.
Вот почему после кратковременного пребывания сыновей Тохтамыша на Руси мы вновь видим их, и прежде всего Джелал-ад-дина, в Литве. Витовт поселил их в Троках. Как раньше орудием золотоордынской политики Витовта был Тохтамыш, так теперь орудием стал Джелал-ад-дин, которого Витовту и удалось провести на ханский престол в 1411 г.
Результаты этого шага сразу же сказались. У Шпулера в его упомянутой работе подробно разработан вопрос о литовско-татарских отношениях, и он отмечает, что именно к этому времени относятся успехи Витовта на юге его владений. По словам Шпулера, Витовт сумел даже заложить на берегу Черного моря крепость и рынок.[783] Вернемся однако к Едигею. 1410 — 1411 гг. были переломными в его жизни. Звезда его начала закатываться, и он уже никогда больше не достигал недавнего могущества. Не имея сил победить Тимур-хана, Едигей бежал в Хорезм, где, как ему казалось, позиции его были сильны и крепки. По дороге, в десяти днях пути от Хорезма, Едигей, по словам Абд-ар-Реззака Самарканди, был разбит отрядом Тимур-хана. В сопровождении небольших остатков своих сторонников Едигей прибыл в Хорезм в начале 814 г. х. (= 25.IV.1411 — 12.IV.1412). Здесь и осаждали его в течение полугода войска Тимур-хана. В это время пришло известие, что Джелал-ад-дин, пользуясь отсутствием Тимур-хана (он тоже отправился в Хорезм на борьбу с Едигеем), захватил власть в Золотой Орде. Создалась сложная ситуация. Против Едигея были отряды Тимур-хана и Джелал-ад-дина, оба друг другу враждебные. Один из военачальников Тимур-хана, Газан, поспешил разрешить "сложную ситуации" изменой своему государю.[784] Газан приказал своему нукеру убить ничего не подозревавшего Тимур-хана, после чего и перешел на службу к Джелал-ад-дину (Зелени-Салтану). Таким образом, одним соперником и врагом стало меньше. Тимур-хан царствовал всего лишь два года (1410 — 1412). Джелал-ад-дин поручил своему военачальнику Каджулай бахадуру покончить с Едигеем. У Едигея воинов было меньше, тем не менее в происшедшем сражении Каджулай был разбит. Абд-ар-Реззак Самарканди подробно рассказывает об этом эпизоде. Едигей, как и всегда, прибег к хитрости.
