Особенностью исландского ландшафта на протяжении веков были горячие источники — гейзеры. Кипящие ключи исландцы называли «котлами». Историки пишут о том, что в кипящих источниках исландцы варили себе пищу, а в теплых — мылись вместо бани.
Поселенцы могли занять столько земли, сколько они были в состоянии обойти за один день с горящим факелом в руке, зажигая на границах своего владения костры, что называлось освящать для себя огнем землю. Женщине разрешалось занять столько земли, сколько она могла обойти, ведя на поводу корову, с восхода до захода солнца.
Селились люди только вблизи моря, оставив горные районы незаселенными. Когда с течением времени необжитой земли стало меньше, свобода присвоения была ограничена тем, что никто не мог брать земли более, нежели сколько мог объехать с огнем в один день.
Но так как сразу после начала переселения незанятой и пригодной для возделывания земли было много, то исландцы строили свои усадьбы-хутора на большом расстоянии друг от друга, чтобы хватало угодий. Для сельской Исландии такое положение вещей характерно и в наши дни. Там практически нет больших городов, а люди живут в удалении друг от друга.
Однако некоторые усадьбы в древней Исландии отличались большими размерами. Дело в том, что знатный человек, освятив для себя огнем землю, разделял ее между родными, друзьями и прочими спутниками. Все они, связанные родством и дружбой, составляли особенное общество, семейство, племя.
Взявший во владение землю становился главой того поселения, которое основалось на ней. Храм, выстроенный возле его двора, со священным кольцом Фрейра на жертвеннике, был центром такого своеобразного «государства». На содержание храма платилась с каждого двора так называемая храмовая подать. Рядом с храмом находилось и место тинга и суда, где собирались для общих совещаний и тяжб.
Переселенцы активно занимались земледелием. «Книга о заселении Исландии» (Landndmabdk) рассказывает, что частенько случалось двум хозяевам биться за одно поле, потому что найти пригодную для обработки землю было не так-то просто. Самые лучшие земли были в южной части острова, более теплой и лучше защищенной от бурь.
Ели исландцы свежую, вяленую и сушеную рыбу, молоко, сыр и мясо домашнего скота, яйца и мясо бесчисленных птиц осфова. Соль выпаривали из морской воды или собирали q утесов на побережье.
Пиво варили накануне главных праздников.
Исландцы всегда были знатными скотоводами, рыболовами и птицеловами, благо на острове было в достатке морских птиц. Там гнездились и гаги, «дарившие» исландцам гагачий пух.
Во всем мире и в наши дни известны длинношерстные исландские овцы, пышная шуба которых рассчитана на защиту своих «хозяев» от исландских снегов и морозов. Они давали исландцам не только мясо и молоко, но и шерсть, из которой вязали свитера и перчатки. Связанные из местной шерсти вещи сами исландцы называют stingubolur — кусачими, ибо они действительно «кусаются».[145]
Из овечьей шерсти ткали также толстую домашнюю ткань, из которой шили рубашки, мужские штаны, обыкновенно короткие, но иногда длинные, достающие до башмаков. На море мужчины надевали еще плащ из медвежьего или лисьего меха или сукна, подбитого мехом, но для верховой езды предпочитали синий или черный суконный плащ. Из той же ткани женщины носили рубашку, панталоны, открытые в шагу, а сверху юбку и кофту. Головной убор был высоким и остроконечным, свитым из шерстяных платков. Однако со временем богатые исландки стали позволять себе шить одежды из чужеземных привозных тканей, окрашенных в яркие цвета.
Закон острова не разрешал женщинам ходить в мужских штанах. Если мужу удавалось доказать, что его жена ходит в мужской одежде, то это было поводом для немедленного развода, в котором потерпевшей стороной признавался оскорбленный мужчина. Точно также и мужчины, ходившие с открытой грудью, подобно женщине, или пробиравшиеся к любовнице в женском платье, сурово наказывались.
В «Саге о людях из Лаксдаля» читаем:
«Гудрун дочь Освивра поехала на тинг, и Торд сын Ингунн ее сопровождал. Однажды, когда они ехали верхом через Бласкогахейд, — а была хорошая погода, — Гудрун сказала:
— Правда ли, Торд, что Ауд, твоя жена, ходит в штанах, застегнутых сзади, и с обмотками, спускающимися до сапожек?
Он отвечал, что этого не заметил.
— Очевидно, что это не имеет большого значения, — сказала Гудрун, — раз ты этого не заметил, но почему же ее называют Ауд Штаны?
Торд сказал:
— Я полагаю, она совсем еще недавно так зовется. Гудрун отвечала:
— Для нее важно, что отныне ее долго будут называть этим именем.
Затем люди собрались на тицг… Однажды Торд сын Ингунн спросил Гудрун, чего заслуживает женщина, если она ходит в штанах, как мужчины.
Гудрун отвечала:
— Такую женщину постигает такая же кара, как мужчину, который носит рубашку с таким большим вырезом, что видны соски, — и то и Другое основание для развода.
…Торд пошел к Скале Закона, и назвал свидетелей в том, что он объявляет о своем разводе с Ауд, и указал в качестве причины, что она носит штаны, застегнутые сзади, как у мужчины».[146]
При неурожаях, которые случались довольно часто, жителям приходилось туго. То^да в пищу употребляли и воронов, и лисиц, а стариков и бедных убивали или бросали в море, чтобы сократить количество «ртов». То, что современному человеку покажется неимоверной жестокостью, на деле былб единственным способом выжить в тяжелейших условиях. Многие умирали с голоду, другие становились разбойниками и объявлялись вне закона. Разбойники представляли такую опасность для Исландии, что было даже решено, что каждый, убивший трех таких грабителей, избегал наказания.
Из страны продавали в другие государства сушеную рыбу, ворвань, сало, шерсть и вещи из меха и кожи. Ввозили в Исландию строевой лес, муку, полотно, тонкое сукно и ковры английской работы. За границей же покупали и корабли.
Главными людьми на острове были годи, они же владельцы больших усадеб.
Отличительным «знаком» годи было серебряное обручье, которое они носили на запястье. Сначала это кольцо лежало на алтаре в храме, и годи брал его и, окропив жертвенной кровью, надевал на руку, чтобы язычники могли принести на нем клятву. С течением времени обручье стали носить постоянно.
В своем годорде — участке, третине — годи имел практически неограниченную власть. В суде, где годи был председателем, его слово считалось законом. Он следил за общественным спокойствием и был обвинителем по обязанности, когда обиженная сторона в его области не могла сама обвинить преступника по каким бы то ни было причинам. Годи также устанавливали цены на товары.
Каждый исландец обязывался признать себя в подчинении какого-нибудь из трех годи своей области и не переменять его без особого повода.
Тут надо пояснить, что Исландия делилась на четыре области — гарды, каждая из которых, в свою очередь, подразделялась на три части — годы. Каждая двенадцатая часть делилась еще на три. В каждой «территориальной единице» Исландии был свой годи. Всего их насчитывалось тридцать шесть. Позднее в северной четверти прибавилась еще одна четверть, и годи стало тридцать девять. Кроме годи на альтингах присутствовали еще и девять избранных законноговорителей. Каждого члена альтинга сопровождали двое помощников. Итого в «совете альтинга» насчитывалось сто сорок четыре человека.
Годи объявлял свободным человеком отпущенного раба, приводил его к присяге в соблюдении законов пред алтарем во времена язычества или перед распятием после принятия христианства и за то получал с него пфенниг, десятую часть еры.
Наблюдение за чужеземцами и торговлей приносило ему одновременно и честь, и выгоду. Как только «иностранный» корабль приставал к берегу, годи со своей дружиной поднимался на его борт, брал пошлину, осматривал товары и назначал им цену. У него же было право первой покупки. Если хозяин товара был не согласен с назначенной ценой, то годи запрещал ему продавать товар в Исландии, а исландцы, в свою очередь, не могли иметь с этим человеком никакого дела. Если же дело улаживалось к обоюдному удовольствию, то годи приглашал первых людей на корабле погостить у него в доме и в усадьбах других знатных людей в округе.
Гости обыкновенно оставались на всю зиму. Это были по большей части богатые люди из Норвегии. Однако гостеприимство не являлось бесплатным. За угощение чужеземцы должны были заплатить — не товарами, а деньгами, всегда по назначению годи. Гостиниц не было. Имущество иностранца, умершего без наследников на корабле, наследовала не община, не бонд, которому принадлежала земля, а годи.
Годи, в соответствии с духом предельной честности и полного послушания закону той далекой эпохи, никогда не старались передать свою должность по наследству.
