Примечательным феноменом уходящего XIX столетия остается по-прежнему сильное влияние идейно-политического брожения в тогдашней Европе на венгерское внутриполитическое развитие и его дифференциацию. В 1890 г. на основе решения парижского конгресса П Интернационала возникает всегосударственная Социал-демократическая партия Венгрии, что подвело черту под одним из этапов организационного и идеологического развития пролетариата в общегосударственном масштабе Венгрии. В 1894 г. на политической сцене появляется партия политического католицизма — Венгерская католическая партия (Magyar Katolikus Neppart, в дальнейшем ВКП). Ее появление было вызвано изданием папской энциклики Rerum novarum, а также ожесточенной внутриполитической борьбой за принятие так называемых церковно-политических законов. На почве противостояния этим современным законодательным нормам, ослабляющим влияние католической церкви в государстве, мобилизовалась и словацкая общественность. Правда, ВКП с самого начала наметила себе словацкую территорию, используя сильный католицизм большей части местного населения и свободное из-за пассивности СНП оппозиционное политическое пространство. Более того, в программе ВКП был пункт, требующий соблюдения закона о национальностях, что создало предпосылки для политических контактов и установления сотрудничества на выборах с СНП. Со словацкой стороны проводниками идеи сотрудничества с ВКП и политической активизации СНП стали члены СНП вне Мартина во главе с Милошем Штефановичем, Само Дакснером, Густавом Аугустини и другими. После тридцатилетнего затишья в Словакии снова устраиваются массовые политические митинги, а в выборах 1896 г. участвуют персонально и словацкие кандидаты в сейм. Активизация политической жизни, вызванная инициативами ВКП и недовольством тактикой политической пассивности, проявилась в организации интенсивного словацко-румынско-сербского сотрудничества. От словаков этим занимались вышеупомянутые внемартинские представители среднего поколения членов СНП. На почве контактов невенгерского студенчества впервые упоминается и сразу же очень активно проявляет себя Милан Годжа. В результате оживленной сербско-румынско-словацкой совместной деятельности и политических переговоров в августе 1895 г. в Будапеште состоялся конгресс национальностей. Тогда это мероприятие, может быть, впервые показало Европе всю остроту национального вопроса в Венгрии, что имело особое значение ввиду приближающегося помпезно организуемого общегосударственного празднования тысячелетия Венгрии. Митинг невенгерских народов в Париже в 1896 г., направленный против этих торжеств, явился очень важным протестным актом и как одно из звеньев международного сотрудничества лишний раз свидетельствовал о том, что политическая активность выплеснулась уже и за венгерские пределы.
Словацкое общество и общественная мысль в 90-е гг. целеустремленно открываются миру и очень внимательно присматриваются к идейному брожению в Европе, которое применительно к словацким условиям переносится главным образом студентами высших учебных заведений в тогдашних центрах Австро-Венгрии. Молодежь находится в магнитном поле действия и влияния множества идеологических (разные формы социализма, либерализм, анархизм, католический модерн и т. д.) и философских (толстовство, материализм и т. д.) течений, научных концепций, а также революционных открытий в науке и технике. Открытость словацкого общества этим веяниям оказало в высшей степени положительное влияние на его внутреннюю идеологическую дифференциацию, на характер внутриполитических и идеологических дискуссий, равно как и на комплексную модернизацию политических структур.
Либеральное направление в словацкой политике во главе с Вавро Шробаром сосредоточилось вокруг журнала «Глас» и было создано учащимися высших учебных заведений, недовольными пассивной позицией и консервативным мировоззрением руководства СНП в провинциальном Мартине. Это направление возникло, несомненно, и на почве традиционного конфликта «отцов и детей», но решающим идейным влиянием оно было обязано пражской среде и Томашу Гарригу Масарику. Этот философ и политик первым признал словацкий вопрос естественной составной частью чешской политики и открыто заявлял о взаимообусловленности обоих национально-освободительных движений. Гласисты выступали с требованиями демократизации политики, «малых дел» среди простого народа, а во «внешнеполитическом» смысле стояли на платформе чешско-словацкой взаимности. В соответствии с этим они поддерживали интенсивные взаимосвязи и сотрудничество и создали свою организационную структуру (общество «Чехославянское единство», основанное в 1896 г.) Хотя «Глас» в 1904 г, прекратил существование из-за внутренних разногласий среди лидеров, но его дело не умерло и было продолжено следующим поколением, сгруппировавшимся перед войной вокруг журнала «Пруды». Прудисты со своим либерализмом в еще большей степени были подключены к европейскому идейному брожению и пошли еще дальше в углублении всестороннего чешско-словацкого сотрудничества. Многие из них прониклись идеей чешско-словацкого национального, а в перспективе и языкового единства.
В части своих инициатив словацкая политика следует общевенгерским тенденциям, однако в некоторых моментах уже действует и автономно. В этом смысле пример показали словацкие католические священники, которые откололись от ВКП, и дальнейшее их развитие привело к созданию собственной — Словацкой народной (по-словацки «людовой», т. е. простого люда) партии (1913 г.) во главе с Андреем Глинкой. Центр словацкого рабочего движения на рубеже столетий перемещается из Будапешта в Братиславу. Словацкие социал-демократы выразили свою неудовлетворенность политикой общегосударственной партии созданием в 1905 г. собственных партийных организаций. Хотя через год они вернулись в лоно родной партии, но сохранили определенную форму автономии. Влияние русской революции 1905—1907 гг. сказалось в радикальной настроенности масс и даже способствовало совместным выступлениям некоторых течений словацкой политики. Их совместным требованием стало всеобщее избирательное право, с которого разворачивалась демократизация в Венгрии.
В годы перед первой мировой войной в рамках словацкой политики развивалось независимо друг от друга несколько автономных политических ответвлений. Милан Годжа сначала пытается на почве парламента восстановить словацко-сербско-румынское сотрудничество, а с 1905 г. принимает участие в организации Сеймовой партии национальностей, созданной депутатами этих трех народов. С 1907 г. он попадает в непосредственное окружение наследника престола Франца Фердинанда, который в стремлении подготовить почву для пересмотра соглашения о дуализме окружил себя венгерско-немадьярскими оппозиционными политиками. Эта политическая альтернатива делает ставку на федерализацию империи и ослабление венгерской политической силы. Милан Годжа в последующей политической деятельности склоняется к политической линии аграриев и приходит к созданию аграрной партии. По-прежнему все более сильное влияние среди многообразных политических течений (социал-демократия, либералы, аграрии, частично СНП и католическое течение) приобретает словацко-чешское сотрудничество, которое проникает во все области — от политики, культуры, образования, торговли, банков вплоть до организации международной поддержки в США и в Западной Европе.
В 1906 г. после двукратной победы на выборах и внутриполитического кризиса к власти приходит националистическая объединенная коалиция, возглавляемая Партией независимости и стратегически стремящаяся к ревизии дуализма и возврату к требованиям венгерской революции 1848—1849 гг. Однако ее правление до 1910 г. ознаменовалось прежде всего шовинистической политикой в отношении невенгерских народностей. Законы Аппони (lex Apponyi), увенчавшие процесс мадьяризации школьного образования, процессы против печати, репрессии и драконовские наказания политиков вылились в 1907 г. в кровавую расправу в Черновой, где жандармы застрелили 15 и ранили десятки крестьян. Чернова пригвоздила венгерскую национальную политику к позорному столбу цивилизованной Европы. В защиту словаков выступает норвежский гуманист Бьёрнстьерне Бьёрнсон, шотландский публицист Роберт Уильям Сетон-Уотсон, швейцарский писатель Вильям Риттер, большая группа французских славистов, и прилагаются усилия, чтобы в защиту словаков высказался Лев Толстой. Чернова вызвала волну чешско-словацкой солидарности и активизировала движение солидарности среди сотен тысяч словацких эмигрантов в США.
В словацком национально-освободительном движении с рубежа 90-х гг. политические инициативы начинают соединяться с экономическими. Осознание того, что сильным политически может быть только тот, кто обладает действенными экономическими рычагами, в словацких условиях означает переход политики на качественно более высокую ступень.
