Рыцарь обязан был разить всех и во всех случаях: и когда противник спереди, и когда он сзади, и когда он конный, и когда он пеший. Соответственно рыцаря и вооружали, и защищали броней. Рыцарь не мог ударить по врагу скрытно и внезапно и не мог этого не потому, что ему этого не хотелось или честь не позволяла. Честь потому и не позволяла, что рыцарь на коне виден за несколько верст, а скорость его такова, что ни подбежать внезапно, ни убежать быстро он не способен. Исходя из этой специфики, воина, предназначенного в рыцари, соответственно и обучали: драться открыто с любым противником, драться до смерти и с поля боя не бежать, пока над этим полем развевается знамя его короля. Очень строгий устав Ордена Тамплиеров, признавая неспособность кнехтов противостоять рыцарям, разрешал им бежать, если их атакует кавалерия, но рыцари Ордена Тамплиеров обязаны были сражаться в любом случае до тех пор, пока над ними развевается знамя Ордена. И только когда оно упадет (будет убит или пленен Магистр), «рыцарю можно искать спасения там, где бог поможет».[286]
Исходя из принципа рыцарства, заложенного в тактику, советских летчиков и учили открытому бою – учили использовать все фигуры простого и высшего пилотажа для выхода на позицию, с которой огнем бортового оружия можно поразить как атакуемого противника, так и того, который атакует тебя. Кого-то, как Н.Г. Голодникова, учили неплохо, кому-то, как Г.М. Рябушко, давали всего два-три учебных боя, но целевой смысл истребителя закладывался в голову каждому: какой бы силы противник ни был, а ты обязан с ним драться и победить! Поэтому, вне зависимости от количества тренировочных боев, летчики на земле изучали опыт боев в Испании и на Халхин-Голе, пытаясь запомнить и прочувствовать те приемы пилотажа, которые помогают победить. А куда денешься? Если тебе не оставляют выбора и запрещают спасаться при виде сильного врага, то единственным спасением становится знание того, как его убить.
Под рыцарскую тактику перед войной было выбрано и оружие – истребитель И-16.
Когда нашим маршалам и генералам разрешили после войны писать мемуары и оправдываться в причинах тяжелейших поражений, то они кроме Сталина, на которого удобно было валить вину за все, валили вину и на промышленность с конструкторами – типа, те не дали нашим славным генералам нужного оружия. А вопрос о том, что никто иной, а именно эти генералы, именно это оружие перед войной и заказывали у промышленности, сразу как-то отошел в сторону. Объясняя превосходство немцев в воздухе, наши генералы, а за ними и историки плачут, что в ВВС РККА не было современных истребителей. Вот маршал Жуков всхлипывает: «Однако промышленность все же не поспевала за требованиями времени. В количественном отношении накануне войны в авиации преобладали машины старых конструкций. Примерно 75 – 80 процентов общего числа машин по своим летно-техническим данным уступали однотипным самолетам фашистской Германии. Материальная часть новых самолетов только осваивалась, современной авиационной техникой мы успели перевооружить не более 21 процента авиационных частей»[287], – и одновременно сообщает, что, «по уточненным архивным данным, с 1 января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила от промышленности 17 745 боевых самолетов, из них 3719 самолетов новых типов».[288]
При этом Жуков как-то забывает упомянуть, что немцы начали войну с СССР, имея вместе с союзниками на Восточном фронте около 4 тысяч самолетов, не объясняет, почему они, генералы, допустили, чтобы всего за 2,5 года до войны, с 1939 года, промышленность продолжала выпускать самолеты «старых конструкций», которые «уступали однотипным самолетам фашистской Германии», то есть пикирующему бомбардировщику Ю-87, начавшему поступать на вооружение Люфтваффе с 1935 года, и истребителю Ме-109, начавшему поступать на вооружение с 1936 года. Почему 14 тысяч советских самолетов, выпущенных с 1939 года, уступали немецким самолетам конструкции 1935 – 1936 годов? Почему истребитель И-16 занесен в «старые конструкции», если он выпускался почти весь 1941 год?
На самом деле вопрос не в конструкции, а в той тактике, для которой наши генералы предназначали наши самолеты, а то, что немцы в начале войны по тактике наших генералов воевать не захотели, так в этом вина не самолетов, а генералов, конструкторы же сделали именно то, что они и заказали.
В первых сборниках «Война и мы», изданных еще газетой «Дуэль», я допустил грубый ляп – назвал И-16 «конструкторским тупиком». Я был не прав, и в чем тут дело, я предоставлю рассказать знатоку технической истории Денису Сергеевичу Беспалому, который прислал свою статью в газету, когда рукопись этой книги уже была вчерне готова. Денис Сергеевич написал:
«Казалось бы, тут Ваша правота очевидна: главным козырем И-16-го была маневренность, а опыт воздушных боев середины ХХ века показал, что главными свойствами истребителя стали три «кита»: 1. Скорость; 2. Скороподъемность («вертикальный маневр»); 3. Сильное вооружение («мощный удар»), – ну о чем еще тут можно спорить? И так все ясно. Но не говорите гоп, пока, так сказать, не перепрыгнете. Если Вы интересуетесь современным развитием авиации, то не могли не заметить, что о маневренности истребителей заговорили снова («снова», значит, с 1970-х годов). Причем с таинственным видом стали говорить о какой-то «сверхманевренности». К чему бы это? И тут оказывается, что старик Поликарпов, создавая И-16, заглянул в будущее. Не буду останавливаться на перипетиях изменения тактики воздушного боя, которые реанимировали маневренность истребителя в нынешнее время, а рассмотрю лишь некоторые вопросы техники. За счет чего конструкторы 30-х обеспечивали маневренность своих самолетов?
Вот считается, что истребители Яковлева были маневреннее «мессеров», почему?
Есть, так сказать, «лобовое» решение вопроса – нагрузка на крыло (она измеряется в кг/м2) должна быть минимальной. Как это сделать? Опять-таки решение «в лоб»: сделать самолет, во-первых, полегче, а во-вторых, площадь крыла побольше. Но вот тут проблемы-то и начинаются: делаешь площадь крыла больше – вес самолета растет как на дрожжах, ведь крыло не из воздуха делается, а любая деталь что-то да весит: удлинил лонжероны, нервюры, натянул – прибил больше материала для увеличения площади крыла, и все – вес вырос! А тут еще вторая проблема: если увеличиваешь площадь крыла, то резко возрастает сопротивление воздушному потоку. Вопреки распространенному мнению, самое сильное сопротивление набегающему потоку создает именно крыло (!), а не фюзеляж. Если сделать крыло очень большим, то оно будет слишком сильно тормозить. Причем сопротивление оказывают не только передняя кромка крыла, но и сами поверхности, как бы «обтирая» воздух как наждак о дерево. Вот и пришли мы к диалектическому противоречию: маневренность – скорость. Что делать?
И Поликарпов нашел выход (давайте вспомним, что на момент своего создания И-16 был самым быстроходным истребителем). Конечно, Поликарпов не забыл ни про легкий вес своего самолета, ни про наибольшую площадь крыла при заданных условиях, но все-таки главная фишка И-16 была в другом. Любой самолет, как и всякая материальная конструкция, имеет точку, которая называется «центром масс», я надеюсь, Вы в курсе, что это такое. Но в любом самолете есть еще одна чисто специфическая, чисто самолетная точка. Она называется «аэродинамический фокус» самолета. Что это такое? Это такая точка, из которой направлен в ту или иную сторону результирующий вектор суммы всех аэродинамических сил, действующих на самолет, и называется «равнодействующая аэродинамических сил». Какой смысл имеет эта точка и этот вектор? Представим себе, что самолет можно прибить гвоздями к воздуху, как доску к стене, а потом взять его рукой в «специальном месте» и пошуровать вокруг оси-гвоздя туда-сюда, как доску, прибитую к стене одним гвоздем, можно вокруг этого гвоздя крутить рукой. Ну так вот: точка, в которой мы прибиваем самолет к воздуху своеобразным «гвоздем», – это центр масс (Ц.М.) самолета, и относительно этого центра масс самолет, так сказать, «вращается». А вот «специальное место», за которое его держит и вращает вокруг центра масс некая «рука», это и есть «аэродинамический фокус» (А.Ф.), а «рука» – это не что иное, как вектор – «равнодействующая аэродинамических сил».
Как же расположены относительно друг друга эти две точки: Ц.М. и А.Ф.? А по-разному. Тут возможны три варианта:
1. А.Ф. «впереди» Ц.М. (см. рисунок на стр. 380). Тогда самолет лететь прямо просто не может, такой самолет называется «динамически неустойчивым» и будет просто кувыркаться. Никакой летчик не сможет непосредственно им управлять, но, с другой стороны, именно такой самолет и будет сверхманевренным! Пытаться управлять таким самолетом все равно, что пытаться удержать железный шарик на кончике иглы. Зато такой самолет запросто сделает знаменитую «кобру Пугачева». Но как им управлять? А что, если заставить управлять таким самолетом компьютер, а летчик будет управлять этим самолетом опосредованно, шуруя джойстиком в кабине?
