представляется пример одной знатной дамы, не желавшей пользоваться каретой, после того как в ней проехалась еврейка.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Потеря торгового значения и обращение к ссудо-залоговым операциям
Нередко перелом в судьбах западноевропейских евреев, в их экономическом положении и экономической деятельности, равно как и в их взаимоотношениях с окружающим внешним миром, связывают с фактом крестовых походов. Крестовые походы повлекли за собою сближение между народами Востока и Запада, имели своим последствием оживление западноевропейской торговли и вместе с этим образование в западноевропейских государствах национального купеческого класса, вытеснившего евреев из области торговли в область исключительно кредитных и денежных операций. В таких приблизительно чертах изображается значение крестовых походов и их влияние на судьбу западноевропейских евреев [193].
Время крестовых походов, действительно, до известной степени совпадает со временем перелома в жизни и судьбе западных евреев; наиболее острый момент этого перелома и собственно переходная эпоха, действительно, приходятся на вторую половину двенадцатого и первую половину тринадцатого столетия. Время крестовых походов, таким образом, отчасти с некоторым правом может быть названо границей между двумя эпохами в истории евреев Западной Европы, поскольку вообще может быть речь об установлении хронологических рамок по отношению к такому сложному и многообразному и в то же время длительному и поступательному процессу, как процесс экономического развития народа, рассеянного по всей Европе и находившегося в отдельных странах и государствах в различных условиях и в различной обстановке. Мы не должны, например, упускать из виду, что в Италии процесс вытеснения евреев из области торговли и вместе с тем перелом в условиях их экономической жизни и в их экономическом положении не только начался, но, в сущности, уже и завершился ко времени первого крестового похода, что и самый переход к новым условиям для итальянских евреев не был ни столь резким, ни столь значительным, как в других западноевропейских странах, так как торговля никогда не занимала в их жизни такого исключительного значения как в этих последних. Во Франции и Англии картина экономической жизни евреев также заметно начала изменяться еще с конца одиннадцатого века, и таким образом, во всяком случае, начало этого процесса должно быть отнесено еще ко времени, предшествовавшему первому крестовому походу. И только, быть может, в Германии время перелома в жизни евреев хронологически до некоторой степени совпадает с началом эпохи крестовых походов.
Таким образом, даже в качестве границы, разделяющей одну от другой две различные по своему экономическому характеру и значению эпохи в жизни еврейского народа, эпоха крестовых походов может приниматься лишь условно и с известными оговорками. Еще осторожнее мы должны быть при оценке значения и последствий самого факта крестовых походов. Искать в этом факте объяснения хронологически приблизительно с ним совпавшей перемены в положении западноевропейских евреев и тем более усматривать в нем непосредственную причину этой перемены, значит, по нашему мнению, становиться на совершенно неправильный путь. Подобная преувеличенная оценка значения самого факта крестовых походов и его последствий, во всяком случае, нуждается в весьма существенных ограничениях. Сближение с Востоком и хотя бы временное обладание восточными рынками, явившееся важнейшим следствием первых крестовых походов, не могло непосредственно отразиться на судьбе западных евреев хотя бы потому, что из области восточной левантийской торговли евреи оказались вытесненными еще задолго до первого крестового похода. Можно было бы, таким образом, говорить лишь о посредственном влиянии факта крестовых походов, влиянии, отразившемся на жизни и судьбе западноевропейских евреев, лишь постольку, поскольку этот факт имел значение для развития европейской торговли и экономической жизни средневековой Европы вообще. Вопрос об этих общих последствиях крестовых походов имеет, однако, слишком отдаленное отношение к нашей теме, а потому и не может служить здесь предметом специального исследования. Ограничимся поэтому только общим замечанием, что если завоевание восточных рынков и могло иметь существенное значение в жизни итальянских торговых республик, то уже влияние этого факта на экономическую жизнь государств и областей средней и северной Европы было несравненно более отдаленным, а следовательно, вместе с этим не могло не быть и более слабым, и менее значительным, и существенным. Так, для развития внутренней торговли во всех этих странах, так же как и для развития внешних торговых сношений между Францией и Англией или между Англией и другими северными странами или, наконец, для возникновения немецкой ганзы, факт овладения восточными рынками не мог иметь, да, конечно, и не имел большого значения; а между тем именно все эти факты в развитии европейской торговли и оказали наиболее существенное влияние, как увидим, на положение и судьбу евреев.
Не в крестовых походах и не в их последствиях, но именно в развитии внутренних и внешних торговых сношений во Франции, Англии и несколько позже в Германии, в возникновении французских ярмарок, в образовании лондонской и позднее немецкой ганз следует искать непосредственные причины утраты евреями торгового значения и вынужденного обращения их к исключительно ссудным и денежным операциям [194]. На этих фактах мы прежде всего поэтому и остановимся. Начнем с Франции. До десятого столетия включительно, пока главными потребителями привозных товаров оставались исключительно представители высшей церковной и светской аристократии, пока вместе с этим и главными торговыми центрами служили епископские резиденции так же, как и наиболее богатые и крупные аббатства, вся внешняя торговля сосредоточивалась почти исключительно в руках еврейских торговцев. Евреи, как мы видели, рассеяны были в это время по всей стране как в богатых епископских резиденциях, так и в замках и селениях различных баронов, герцогов, графов, являясь, в сущности, не столько торговцами в настоящем значении этого слова, сколько комиссионерами, состоявшими в распоряжении отдельных представителей светской и духовной аристократии. Каждый сеньор имел своего еврея, через посредство которого и приобретал все необходимые ему в данный момент продукты и изделия. Такое положение дел заметным образом начало изменяться только с начала одиннадцатого столетия.
С одиннадцатого столетия возрождается во Франции городская жизнь, начинается развитие ремесла, возникают первые цеховые организации. К этому же столетию восходит и начало самостоятельного торгового развития в связи с образованием национального купеческого класса. К этому же столетию относится и возникновение первых торговых организаций, обстоятельство, представлявшее крупнейшее явление в истории торгового развития Франции этого времени и вместе с тем чреватое последствиями и для дальнейших судеб французских евреев. Еще в первой половине одиннадцатого столетия слагаются и начинают действовать первые торговые объединения, в том числе и такие, которым и впоследствии в течение долгого времени принадлежало первое место во французской торговле, а именно: руанская ганза (Hanse de Rouen), парижская гильдия
