Среди предсказаний относительно Великой французской революции следует прежде всего отметить 32 пророчества из «Предсказаний» Парацельса, а также несколько гравюр пророческого свойства, приписываемых аббату Иоахиму Флорскому. Я имею в виду книги аббата Иоахима, написанные на латыни. Первое издание их датируется 1589 г. (Венеция). Оно снабжено фронтисписом, титульным листом и 33 иллюстрациями, которые подчас поражают проникновением в будущее. Вторая книга выпущена также в Венеции в 1600 г. Она имеет фронтиспис и шесть гравюр.
Я также располагаю двумя изданиями «Предсказаний» Парацельса. Одно из них — редчайшее издание 1536 г. на латыни, с 32 гравюрами, еще более поразительными. Вот ее полное название: «Предсказания, составленные доктором Теофрастом Парацельсом» (и посвященные знаменитейшему и могущественнейшему принцу Фердинанду, королю Римскому и т. д. в 1536 г.). Другой экземпляр — прекрасное издание, снабженное параллельным французским текстом, ранее не издававшимся (перевод на французский выполнен Кристаллином, библиотекарем графа де Шароле). В ней есть также 32 весьма спорных примечания, относящихся к событиям правления Людовика XIV. Этот бесценный манускрипт датирован 1712 г. (т. е. он был опубликован за три года до смерти великого короля), формат ин-кварто, в старинном кожаном переплете. Лицевая сторона переплета украшена гербами принца Конде, а на задней — помещены изображения геральдических лилий и солнц с надписью «Король — Солнце, оплодотворяющий распустившиеся лилии» (мотив, весьма характерный для периода правления Людовика XIV).
Я привожу факсимильные изображения пророческих гравюр из книг Парацельса и Иоахима Флорского (см.: Станислас де Гюэта. Змей Книги Бытия, с. 308–309).
«Прогностик» Парацельса. Перевод на французский язык с латинского оригинала 1536 г. сделан Ж. Вебер-Маршаллом.
На одной из гравюр, воспроизведенных автором из книги «Предсказания Парацельса», мы видим три геральдические лилии, которые вот-вот будут срезаны. Она сопровождается осторожной надписью: «Тот, по чьей вине вышел из земли этот самый знаменитый цветок, сделает его в свое время и в своем месте увядшим и бесплодным. Так будет и с тобой, с тем, кто цветет сегодня лилией в полях! Завтра, как сказал Христос, тебя срежут и бросят в повозку… Это означает, что тебе предстоит одиночество, разорение и изгнание. В своем беспримерном и абсолютном унижении ты станешь посмешищем для будущих времен. Вооружившись осторожностью и страхом Божьим, ты могла бы обеспечить себе стабильность и процветание. Но тебя погубит твое собственное коварство. И вот тебе приходится уже покинуть родную почву».
Удивительные слова, не правда ли?
Иллюстрируя пророчества Иоахима Флорского, автор также приводит одну из 33 гравюр, помещенных в издании 1589 г:, известную под названием «Confusio et Error vitiabitur» или «Vaticinium XIX».
«На двух колоннах разной высоты помещены символы королевской власти. Из третьей колонны, которая ниже первых двух, тянется рука с косой и угрожает обеим властям.
Как не узнать в этом слепую безликую власть народа, угрожающую короне и тиаре»[139] (указ. соч.).
Не важно, к какому из пап конкретно мог отнести это пророчество тот или иной комментатор. Для меня этот и сам по себе красноречивый символ, снабженный к тому же надписью «„И повсюду будут царить лишь смута, заблуждение и растление“, обозначает то положение вещей, которое достигло своего апогея в 1793–1794 гг., в разгар террора» (Станислас де Гюэта. Змей Книги Бытия, вклеенная иллюстрация, с. 308–309).
Но тогда встает вопрос: какая же доктрина, какой основополагающий принцип посвящения в герметику, какое убедительное доказательство могли подвигнуть посвященных столь крупного масштаба, как Парацельс, на размышления относительно политической революции, призванной смести французскую монархию и власть пап?
Все эти люди — философы, «посвященные», знающие тайны, — имели перед своими глазами скандальную картину общества той эпохи: абсолютная тирания, ложь, взяточничество, торговля должностями и т. д. То есть поводов для предвидения революции было вполне достаточно. Но имелось и еще одно практическое подтверждение правильности их пророчеств. Оно было найдено в процессе алхимических изысканий.
К этой теме мы теперь и обратимся.
Политические грани алхимии
Еще 50 лет назад в католические молитвенники включалась «Молитва о том, чтобы каждый пребывал в своем нынешнем состоянии». Известно, что цеховые корпорации запрещали своим членам менять профессию. Лишь сын мастера мог стать в свою очередь мастером. Поэтому, как уже говорилось, закон Ле Шапелье 1791 г. фактически ликвидировал положение вещей, которое бросало вызов личной свободе, препятствовало талантливым людям заниматься делом по их выбору, держало развитие техники в тисках отживших традиций и семейного деспотизма и препятствовало благотворному влиянию свободной конкуренции.
Однако в алхимических теориях, помимо всякого рода гностико-еретических традиций, содержался и сам принцип революционного развития. Действительно, когда Сатурн (свинец) превращается в Солнце (золото) — не является ли это революционным преобразованием металла? И тот, кто поддерживает идею о единстве Материи, согласен и с общим происхождением человеческой души. Он, таким образом, должен отрицать «божественное происхождение», «божественное право», «голубую кровь» и все прочие атрибуты мании величия, присущие обществу до Великой французской революции.
Ибо таким образом фактически подразумевается возможность аналогичных трансформаций и для всех прочих воплощений Сатурна уже в человеческом обществе. То есть признается, что люди, «отмеченные» этой планетой — плебеи, крестьяне, горожане, — могут достичь знатного состояния и даже «королевского» достоинства, свойственного Солнцу. Так, уже в политическом смысле, Свинец превращается в Золото, то есть исходно пролетарский металл становится металлом королевским и аристократическим. Отсюда происходит и знаменитое выражение Луи-Клода де Сан-Мартина, «Безвестного философа»: «Каждый человек — король» (потенциальный, разумеется).
Если бы алхимия ограничивалась только изучением металлов, было бы абсолютно невозможно понять, зачем ее адепты путешествовали в XVII и XVIII вв. по всей Европе, доказывая истинность ее положений. Тем более что они при этом постоянно подвергали себя опасности попасть в руки какого-нибудь князька, излишне уверенного в безотказном действии пыток и который не преминул бы прибегнуть к таковым, чтобы заставить алхимика работать на этого господина.
И можно ли поверить, что такие люди, исколесившие на свой страх и риск весь континент, чтобы доказать своими опытами единство материи и возможность превращений металлов, не руководствовались при этом, помимо исключительно научного энтузиазма, и другими соображениями? Масса исторических примеров показывает, что они постоянно подвергались опасности со стороны монархов, которые, как правило, были алчны, т. к. постоянно испытывали финансовые затруднения. К тому же в большинстве случаев демонстрация алхимических опытов не обогащала эмиссаров ордена розенкрейцеров.
На самом деле алхимическая традиция являлась своего рода условным знаком для выражения магической философии, лежавшей в основе их политической доктрины. Демонстрации алхимических опытов, как подлинных, так и фальсифицированных, служили лишь естественным обоснованием, доказательством справедливости политической теории и способствовали ее пропаганде в среде интеллектуальной элиты той эпохи.
Для розенкрейцеров их просветительская миссия заключалась в том, чтобы окончательно и бесповоротно экспериментальным путем разрушить священную догму о неизменности состояний материи, природных категорий, о нерушимости пути, предначертанного их зарождением. Из этих постулатов церковь выводила и незыблемость социальных классов, как этого якобы пожелал Господь на заре творения. Подтверждением служит знаменитая «Молитва о том, чтобы каждый пребывал в своем нынешнем состоянии», о которой уже упоминалось. Розенкрейцеры пытались таким образом защитить эволюционную теорию как в естественных, так и в гуманитарных науках и окончательно развенчать церковь.
По мысли мистиков, недостаток чего-либо порождает неудовлетворенность, которая в свою очередь порождает недовольство, а оно вызывает желание покончить с недостатком, и все это вместе взятое превращается в настоящее восстание. Демонстрировавшимися опытами они стремились неопровержимо доказать, что идея революции является основополагающим принципом прогресса и развития в любой сфере.
