Что касается документа, о драматическом исчезновении которого я Вам рассказывал, то он был написан на старофранцузском языке (XVI в.), это — записки «по памяти», но очень точные. Я не берусь утверждать категорически, но, по-моему, текст не имел ни обложки, ни заглавия, ни каких-либо примечаний. Что касается особенностей содержания текста, я их, естественно, не помню. Все интересные подробности этого документа я забыл, ведь я его обнаружил 25 лет назад (1935 г.).
Не думайте, пожалуйста, что я умышленно не сообщаю Вам подробности. Все, что я Вам здесь пишу, — чистая правда.
Я с большой радостью получу книгу, о которой Вы мне сообщаете, и заранее Вас благодарю.
Примите, дорогой друг, заверения в искренних чувствах и извините за плохой почерк. Уже месяц я страдаю от воспаления десны, начавшегося после удаления зуба. На днях я собираюсь лечь в клинику и пройти необходимый курс лечения.
Эдуард Шнайдер 14 января 1959 г.
Милостивый государь!
Спешу ответить Вам, прежде чем уехать из Парижа. Документы, к которым я получил доступ в Ватикане, — отнюдь не то, о чем Вы думаете. Это вовсе не сборник показаний, составленный церковной комиссией, образованной по королевскому распоряжению. В течение трех лет после руанского процесса папа вызвал в Рим всех главных судей Жанны. Они дали показания, тщательно запротоколированные секретариатом Святейшего престола. Вот в этих-то протоколах и скрываются «запретные сокровища», о которых высокопоставленные персоны утверждают, что их якобы не существует или что они с ними не знакомы. Перебирая массу других документов «в этом направлении», я натолкнулся на знаменитое свидетельство, которое Вас так заинтересовало и исчезновение которого меня глубоко огорчило. Но в этом свидетельстве нет ничего такого, о чем Вы упоминаете в своем последнем письме.
Когда моя нынешняя работа (ее очень задерживает мое плохое самочувствие) будет закончена и когда мой ум будет полностью свободен для изучения проблемы Жанны, одной из моих первых забот будет, поверьте, исследование этого вопроса вплотную!
Поверьте, милостивый государь, я очень сожалею, что не могу сообщить Вам большего. Примите мои заверения в исключительной симпатии к Вам.
Эдуард Шнайдер
Я Вам исключительно благодарен за Вашу книгу «Ла Рош-Курбон». Она прекрасно издана. Как только меня отпустит жуткая зубная боль, я ее сразу же прочту.
60, ул. Вано, Париж — 7е
1 июня 1959 г.
Милостивый государь!
Нет, среди документов, находившихся в моих руках, показаний Лойе не было.
К тому же я сейчас себя очень плохо чувствую и полностью) погружен в другую работу, которая займет у меня минимум год. В связи с этим мне пришлось прервать все изыскания, связанные с Жанной. Я к ним вернусь сразу же, как только освобожусь от нынешней работы. Пока я могу лишь следить за крупицами серьезной информации, которые пробиваются сквозь горы исключительно конъюнктурных сообщений.
К тому же через три дня я уеду из Парижа в горы, т. к. я никак не могу оправиться от приступа, случившегося со мной пять месяцев назад.
Поеду ли я в Рим? Я буду там летом, но я наверняка не смогу заниматься проблемой Жанны.
Примите, милостивый государь, мои самые теплые пожелания. Успехов Вам в работе!
Э.Шнайдер
3 июня 1959 г.
Милостивый государь!
Я только что получил Ваше письмо. Я надеюсь, что Ваша книга будет иметь успех, на который Вы рассчитываете. Однако я ие могу сказать, сколько экземпляров моей книги продано. Для этого мне надо запросить профсоюз авторов, т. к. мои отношения с новым руководством издательства «Грассе» ухудшились.
Единственно, я уверен, что они продали очень мало. Моя книга не носила скандального характера, а это — непременное условие коммерческого успеха на сегодняшний день. К тому же они не сделали ей никакой рекламы, поскольку в момент выхода книги Грассе был очень болен (а ему она понравилась). И наконец, я нахожусь в знаменитом омерзительном «черном списке» писателей, которых газета «Либерасьон» называет «националистами»…
Признаюсь, я несколько обеспокоен тем, что Вы неоднократно ссылаетесь на документы, имеющие для меня исключительную важность, но которые, как Вы знаете, были утеряны. Однако никто не поверит в существование документа, который невозможно представить, даже если бедняга, видевший его, пользуется безупречной репутацией! Вы не представляете, сколько усилий я предпринял лично и через посредников, чтобы обнаружить у наследников маркизы де Феличи, владелицы дворца Занарделли в Риме, те документы, которые я доверил ей на сохранение, вернувшись в Париж пять лет назад. Сохранились все ящики, кроме того, где были мои самые ценные вещи и документы. Здесь есть какая-то таинственная загадка, которую, к моему бесконечному сожалению, я уже отчаялся отгадать!
Благодарю Вас за добрые пожелания. Завтра я уезжаю в горы, мне это необходимо.
Примите, милостивый государь, уверения в моих самых сердечных чувствах.
Эдуард Шнайдер
Когда выходит Ваша книга?
Рим, 27 ноября 1959 г.
Альберго дель Сенато
Милостивый государь!
Ваше письмо не сразу нашло меня среди моих путешествий, чем и объясняется задержка с ответом.
Я весьма сожалею, что не могу дать Вам удовлетворительный ответ. Я абсолютно не понял, о каком судье из Руана Вы пишете. Естественно, я не могу сообщить Вам его имени. Что касается книги Раймона де Ринье, признаюсь, что мне нужно ее перечитать. Я не очень хорошо помню мое впечатление, но мне кажется, что те достаточно общие рассуждения автора на тему, о которой Вы говорите, заслуживали бы действительно серьезного интереса.
Извините за столь неопределенный ответ. Но я сейчас весьма далек от всех документов, связанных с Жанной. Я занимаюсь совершенно другой темой и не могу ответить Вам более определенно.
Примите, милостивый государь, заверения в моих лучших чувствах. Успехов Вам в работе.
Э.Шнайдер
Письмо Жерара Песма Его Святейшеству папе Павлу VI
4 июня 1972 г.
Святейший отец!
Униженно простершись у ног Вашего Святейшества и умоляя об апостольском благословении, я направляю Вам это письмо с целью изложить чистосердечно и с полной искренностью серьезное разногласие, существовавшее между мною и скончавшимся недавно Его Преосвященством кардиналом Пессераном.
Дабы Вашему Святейшеству стали известны точные и истинные причины нашего спора, я позволил себе послать Вам экземпляр 5-го издания моей книги о Жанне д’Арк.
Если Ваше Святейшество окажет мне высочайшую милость и прочтет хотя бы предисловие к этому труду, Вы поймете, почему между нами возникли разногласия.
Стремясь окончательно прояснить спор, я приведу слово в слово беседу, состоявшуюся в 1958 г. между мною и моим коллегой, известным католическим писателем, почетным гражданином Ватикана Эдуардом Шнайдером. Я привожу все признания, которые он мне сделал.
Прочтя его книгу «Жанна д'Арк и ее лилии, легенда и история», опубликованную в 1952 г., я встретился с ним, получив для этого рекомендацию другого историка — Жана Гримо, который меня заранее предупредил: «Он вам все скажет, но не оставит письменного свидетельства».
Эдуард Шнайдер принял меня исключительно любезно. Он говорил со мной в течение двух часов, проявляя при этом исключительную живость ума и феноменальную память.
Представившись, я сказал ему:
— Я прочел Вашу великолепную книгу о Жанне д’Арк. Вы пишете там о ее королевском происхождении, однако не представляете никаких доказательств. Поскольку Вы это утверждаете категорически, я могу предположить, что Вы имели в руках документы, служащие тому подтверждением. Можете ли Вы сказать, где Вы их обнаружили?
— Но… В Ватикане! — воскликнул он, воздев руки, как это делал Черчилль, выступая на многолюдных митингах. — В «Книге Пуатье»… Однажды, будучи в Ватиканской библиотеке вместе с монсеньором Тиссераном, тогдашним библиотекарем, я заметил шкаф, запертый на ключ, и сказал ему шутя: «Не здесь ли, Ваше Преосвященство, хранятся секретные фонды Ватикана?»
— Секретных фондов Ватикана не существует, — ответил он.
— А можно ли ознакомиться с документами, хранящимися в этом шкафу?
После некоторых колебаний кардинал Тиссеран кивнул и пошел в свой кабинет за ключом. Шкаф был открыт, и там я обнаружил знаменитую «Книгу Пуатье», пропажу которой столь горько оплакивали французские историки. В действительности это не книга, а протоколы допросов Жанны Девственницы, проводившиеся в 1428 г. в Пуатье, и запись ее ответов на вопросы церковной комиссии, назначенной королем. Я убедился, что прелаты не верили в «голоса», которые якобы слышала Жанна, и не соглашались признать ее «посланницей Бога». Перед лицом такого упорства, которое раздражало короля, он вынужден был послать в Домреми двух монахов для проведения расследования на месте. И именно в отчете этих монахов говорится, что все жители этой деревушки из 30 дворов подтвердили, что Жанна — дочь королевы Франции, урожденной Изабеллы Баварской, от ее любовника— герцога Луи Орлеанского, брата короля Карла VI.
