Предложения Корчица
16 декабря был назначен новый начальник штаба 1-й ударной армии – генерал-майор В.В. Корчиц. Он участник Первой мировой войны, доброволец Красной Армии. После Гражданской войны был назначен начальником штаба дивизии и корпуса. В мае 1938 г. репрессирован. Реабилитирован в феврале 1940 г. С началом войны – командир, начальник штаба дивизии, заместитель командующего войсками армии.
После прибытия он побывал в дивизиях и полках и по возвращении доложил генералу Морозову свои соображения по усилению ударной группировки. Он предложил усилить ее за счет сил и средств, взятых с пассивных участков. Он считал ненормальным, когда из шести дивизий и шести бригад на главном направлении задействовано лишь две дивизии и одна бригада. Он предложил также сузить ширину участка прорыва обороны противника.
Морозов, будучи по натуре человеком осторожным, не принял решения, требующего определенного риска и ответственности. Ход дальнейших событий показал целесообразность предложений Корчица. Уже в ходе нового этапа операции в состав ударной группировки была дополнительно включена 397-я стрелковая дивизия полковника Б.А. Кеневича, 43-я отдельная лыжная бригада подполковника Т.П. Горобца и, по решению командующего фронтом, также 380-я стрелковая дивизия генерал-майора М.Н. Смирнова [263] .
Будучи в Первую мировую войну разведчиком, генерал Корчиц с большим вниманием теперь отнесся к разведке. Была установлена переброска в полосы наступления 11-й и 1-й ударной армий 58-й и 225-й немецких пехотных дивизий из-под Ленинграда и Новгорода, а также до десяти батальонов из дивизий, действующих на других участках демянской группировки. Была вскрыта в достаточной мере система обороны противника, которая, к сожалению, не была вскрыта к началу операции, и это явилось главной причиной ее неудачного начала и развития. Выяснилось, что оборона противника вдоль шоссе Демянск – Старая Русса на участке Висючий Бор – Подберезье имеет две позиции: первая – по восточному берегу Карповки, вторая – по западным окраинам деревень, через которые идет шоссе Цемена – Хахели – Подберезье. Эти деревни были сильными узлами сопротивления с большим числом огневых средств, в том числе противотанковых. Имелась развитая система траншей и ходов сообщения, со снежными валами, дзотами, проволочными и минными заграждениями.
Иначе была построена оборона в лесном массиве западнее Хахели, Подберезье. Была оборудована одна сильная позиция с наличием в глубине отдельных опорных пунктов и узлов сопротивления. Но в обоих случаях «основой обороны противника является массированный артиллерийско-минометный огонь, причем интенсивность огня дает основание полагать, что противник все еще располагает достаточным количеством боеприпасов». К этому запоздалому заключению пришел маршал Тимошенко.
Гитлеровское командование, учитывая бесперспективность удержания демянского плацдарма, еще в конце 1941 г. приняло решение о его оставлении. Поэтому командование 16-й армии дало указание войскам демянской группировки расходовать накопленные запасы боеприпасов без особого ограничения. И войска 11-й и 1-й ударной армии это почувствовали в полной мере на себе.
Трагизм шаблонных действий
19 декабря штаб 1-й ударной армии издал частный боевой приказ.
Из частного боевого приказа:
...
«Активно обороняя занимаемые рубежи, частным наступлением 22.12.42 г. уничтожить противника и овладеть районами Цемены, перерезая основную коммуникацию демянской группировки…
129 с.д. … ближайшая задача – овладеть районом отм. 67,2. лес, 2 км зап. Цемена: в дальнейшем овладеть районом Цемена, где и закрепиться в готовности к отражению контратак. Поддерживает 1-я гв. мин. дивизия.
23 гв. сд. удерживать занимаемую полосу обороны, ударом правым флангом овладеть районом отм. 64,4 и безым. выс., где и закрепиться.
86 осбр. с выполнением 129 сд. ближайшей задачи сосредоточиться в районе отм. 65,3 в готовности развить наступление в направлении Цемена, Хахели, Подберезье.
177 отбр. быть готовой действовать с 86 осбр.
Готовность к наступлению 8.00 22.12.» [264] .
Таким образом, войскам ставились задачи на возобновление наступления на прежних направлениях, с прежними задачами. Такой шаблон был выгоден противнику, который заблаговременно принял меры для отражения нашего наступления.
Началу наступления предшествовало ухудшение погоды. 20 декабря резкое потеплело, дороги стали непроезжими, на них застряли сотни автомашин и даже танки. А в день назначенного наступления – сильный снегопад и плотный туман. Наступление пришлось переносить на сутки.
23 декабря с 10 часов началась двухчасовая артиллерийская подготовка. За это время саперы собрали из уже подготовленных элементов одну переправу для танков. В 12 часов части 129-й и 23-й гвардейской стрелковых дивизий перешли в атаку под сильным заградительным огнем артиллерии и минометов противника. Отдельным подразделениям 518-го и 438-го полков 129-й стрелковой дивизии на нескольких участках удалось ворваться в первую траншею вражеской обороны. Это позволило саперам к 15 часам навести еще три моста. 2-й и 67-й батальоны при этой работе потеряли почти половину состава. Однако противник сосредоточенным огнем артиллерии вскоре разбил только что наведенные переправы, танки 103-го и 410-го танковых батальонов не могли форсировать Карповку, и пехота осталась без их поддержки. Противник массированным и сосредоточенным огнем артиллерии просто перемолол наши подразделения в захваченных траншеях, а их остатки вынуждены были вернуться в исходное положение. Успехи 23-й гвардейской стрелковой дивизии были еще скромнее [265] .
24 декабря, после часовой артиллерийской подготовки и залпа реактивной артиллерии, обе дивизии вновь атаковали противника. Атаковали «в лоб» без охватов и обходов опорных пунктов. По наведенным ночью переправам преодолели Карповку только пять танков, после чего вражеская артиллерия мосты разрушила, а танки подбила.
25 декабря картина повторилась. В находившемся на восточном берегу Карповки 448-м полку 129-й стрелковой дивизии в ротах осталось по 6–8 человек. Потери страшные. Остатки полка отведены на западный берег в район исходного положения. Из шести переправившихся танков два были сожжены, а четыре подбиты.
...
Из фронтовых записок:
«С Н.П. на высокой ели наблюдаю за наступлением 129-й дивизии. Поле боя в сплошных воронках. Снег черный, перемешанный с грунтом. Вот разбитое орудие… Там подбиты танки… Повсюду убитые в разных позах».
Для восполнения потерь вновь и вновь прочесываются тылы, но это мало что дает. Ослабленные роты и батальоны сливаются. Им дается 2–3 дня отдыха, и они снова бросаются в атаку.
27 декабря ввели в бой подошедшую 177-ю танковую бригаду в полосе 129-й стрелковой дивизии и 86-й стрелковой бригады. Для развертывания танков на рубеже атаки попытались использовать задымление, но оно оказалось своего рода сигналом для противника. Упреждая нашу атаку, по боевым порядкам 129-й стрелковой дивизии и 86-й стрелковой бригады противник провел контрподготовку. По мнению наших артиллеристов, было выпущено свыше 14 тысяч снарядов и мин [266] . Наша немногочисленная пушечная артиллерия, имея ограниченные возможности, не могла помешать немецкой артиллерии. Этот вражеский огневой налет привел к большим потерям частей первого эшелона, нарушил связь и управление. Но трагические события только начинались. В 9 часов, осуществляя залп, дивизионы 1-й гвардейской минометной дивизии нанесли удар по своим частям, находившимся в исходном положении для наступления. Такое, к сожалению, случалось на фронте не так уж редко! Ввод танковой бригады в этот день не состоялся.
Карповка – преграда для танков
28 декабря снова ввод танковой бригады не получился. Выйдя в двух кильватерных колоннах из выжидательного района, она затем расчленилась в ротные и взводные колонны. Двигаясь по глубокому снегу и слабо промерзшему болоту поймы Карповки, любой маневр танков исключался. Сильный вражеский заградительный огонь, вдобавок к трясине поймы, вновь не допустил танки к переправе. А переправ уже не было, все они были уничтожены вражеским огнем. Пехота без поддержки танков не пошла вперед [267] .
...
Из фронтовых записок:
«Из разговоров солдат 129-й дивизии: в феврале – марте под Старой Руссой немцы нас давили авиацией, не давая поднять головы, а здесь давят артиллерией».
В предновогодние дни 29–31 декабря в боевых действиях наступило некоторое затишье. Но вражеская артиллерия в дополнение к дневным стала с немецкой педантичностью каждую ночь вести беспокоящий артиллерийский огонь, чередуя его с огневыми налетами продолжительностью от 20 до 40 минут и расходом от 1,5 до 5–7 тысяч снарядов и мин. Наши артиллеристы глубоко переживали, что плохо помогают пехоте. В одной из батарей артиллеристы заявили, что согласны до конца войны отказаться от денежного содержания, лишь бы на эти деньги им прислали снарядов.
