По свѣдѣніямъ, собраннымъ въ эту поѣздку въ бесѣдахъ съ населеніемъ Богданова, знаменитый Хомутовскій приказъ о землѣ, № 13, въ ямбургскомъ уѣздѣ фактическаго примѣненія почти вовсе не имѣлъ, но «въ гдовскомъ уѣздѣ онъ нашелъ широкое примѣненіе, вплоть до отобранія сѣмянъ въ возмѣщеніе убытковъ помѣщиковъ. Предъявлена (была) масса исковъ о взысканіи таковыхъ убытковъ, каковые иски основывались на томъ же приказѣ»[157].
Въ результатѣ поѣздки, Евсѣевъ представилъ на утвержденіе совѣта министровъ два проэкта, изъ которыхъ первый назывался — «Временныя правила о возстановленіи земскаго самоуправленія въ освобожденныхъ мѣстностяхъ сѣверо-западной Россіи»[158]. Законъ былъ составленъ примѣнительно къ Положенію, выработанному Временнымъ Правительствомъ, но съ измѣненіемъ въ главѣ о выборахъ въ томъ смыслѣ, что выборы гласныхъ производятся не по четыреххвосткѣ, а на открытыхъ сельскихъ сходахъ. Въ волостныя земства — путемъ посылки одного представителя отъ каждаго селенія до 50 дворовъ; уѣздныя же земства составлялись изъ выборныхъ въ волостныя земскія собранія, при 6 тыс. жителей въ волости — одного, свыше — двухъ, и представителей отъ городовъ (при 6 тысячахъ жителей въ городѣ — одного, свыше — двухъ). Представителей отъ городовъ проэктировалось посылать отъ городскихъ думъ. Евсѣевскія «правила» давали возможность организовать земства въ кратчайшій срокъ, не обременяя населеніе канцелярскими хлопотами при выборахъ по четыреххвосткѣ и не смущаясь тѣмъ, что выборы окажутся слишкомъ упрощенными. Имѣлось въ виду дать населенію возможность немедленно ощутить блага гражданскаго правопорядка и принять непосредственное участіе въ его строительствѣ.
Второй проектъ Евсѣева касался упорядоченія административнаго управленія въ сѣв.-зап. Россіи и заключалъ въ себѣ: 1) «Временное положеніе о государственной стражѣ въ губерніяхъ» и 2) «Положеніе о начальникахъ губерній»[159]. Законоположеніе — детально регламентирующее дѣятельность и права администраціи на мѣстахъ и вполнѣ гарантирующее, при честномъ его примѣненіи, населеніе отъ произвола властей. Коменданты по этому проэкту упразднялись автоматически.
Но судьба судила иначе. Ямбургомъ, Гатчиной и Лугой мы владѣли не болѣе двухъ-трехъ недѣль, и законодательствовать на этой территоріи вовсе не пришлось. Проэктъ объ администраціи въ совѣтѣ прошелъ только 1 ноября, когда началось стремительное отступленіи арміи къ границамъ Эстоніи; второй проэктъ — о земствѣ, какъ потерявшій смыслъ по той же причинѣ, Евсѣевъ самъ просилъ снять съ доклада. Впрочемъ, толку отъ этихъ проэктовъ тоже не вышло бы никакого, если-бъ даже войска и удержали занятый районъ: опьяненныя успѣхомъ, военныя власти готовили намъ чистую отставку, рѣшивъ распорядиться судьбой населенія по собственному плану.
Не лучше протекала дѣятельность другого важнаго органа правительства — министерства юстиціи.
Искренній и стойкій либералъ, прекрасный человѣкъ, хорошій юристъ, Е. И. Кедринъ былъ увлекающаяся натура, порою совершенно забывавшій о временной роли нашего правительства, о необходимости немедленно творить ближайшее практическое цѣло.
Напримѣръ, онъ самымъ серьезнымъ образомъ собирался судить большевиковъ въ Петроградѣ, да и не въ Петроградѣ только, а во всей Россіи, поставивши это дѣло въ широкомъ, почти грандіозномъ масштабѣ, съ научными комиссіями, спеціально изучающими преступную бациллу большевизма, и кучей особыхъ судебныхъ слѣдователей, опредѣляющихъ преступность «въ области финансовъ, торговли и промышленности, земледѣлія, продовольствія, народнаго просвѣщенія, городского самоуправленія и т. д.» Съ этой цѣлью Е. И. Кедринъ предлагалъ правительству создать, по взятіи Петрограда, «государственную комиссію по борьбѣ съ большевизмомъ». Въ особомъ докладѣ, написанномъ по этому поводу, онъ опредѣлялъ задачу комиссіи двоякой: «во-первыхъ, чисто судебная — разслѣдованіе дѣятельности большевиковъ, и во-вторыхъ, научно-административная… цѣлью (которой) должно быть прежде всего раскрытіе сущности большевизма». Подъ угломъ зрѣнія уголовнаго кодекса и при наличности въ составѣ нашего правительства хотя бы право-соціалистическаго элемента, Е. И. Кедринъ въ научной части работы комиссіи предлагалъ: «изучить историческое происхожденіе большевистской доктрины, теоретическія, научныя и метафизическія работы соціалистическихъ мыслителей, прослѣдить вліяніе соціалистическихъ ученій на психологію народныхъ массъ…» и т. д., предупреждая насъ, что «изученіе большевизма должно покоиться (также) на точныхъ объективныхъ результатахъ и научномъ изслѣдованіи положительныхъ фактовъ, добытыхъ слѣдственными властями и установленныхъ судебными приговорами». Повторяю, планы его въ этой области были грандіозны, съ привлеченіемъ къ участію въ государственныхъ работахъ русской государственной комиссіи даже иностранныхъ правительствъ, ибо «чрезвычайныя профилактическія мѣры противъ большевизма необходимы не только въ Россіи, но и на пространствѣ всего міра».
Докладъ Е. И. Кедрина встрѣтилъ почти недоумѣнное къ себѣ отношеніе въ средѣ министровъ и не дождался ихъ обсужденія.
Ту же непрактичность Е. И. Кедринъ проявилъ въ другомъ случаѣ, когда министерству юстиціи была поставлена прямая практическая задача — разграничить сферы дѣятельности военной и гражданской юстиціи въ уголовныхъ дѣлахъ, возбуждаемыхъ на занятой территоріи. Этой мѣрой мы имѣли въ виду реорганизовать всю постановку судебнаго дѣла въ арміи и возможно скорѣе прекратить безобразія Хомутовской юстиціи. Е. И. Кедринъ взглянулъ на поставленную ему задачу, однако, слишкомъ фундаментально. Онъ организовалъ для этой цѣли особую комиссію изъ 12 присяжныхъ юристовъ (б. судей, прокуроровъ, присяжныхъ повѣренныхъ), которая окончательно углубила весь этотъ вопросъ.
Комиссія имѣла 26 засѣданій. Приступивъ къ своей работѣ, она нашла: «что для опредѣленія строгаго разграниченія между гражданской и военной подсудностью, необходимо создать такой гражданскій судъ, коему могли бы быть переданы всѣ уголовныя дѣла, переведенныя приказомъ № 10 командира отдѣльнаго корпуса сѣверной арміи[160] по военно-гражданскому управленію въ вѣдѣніе военнаго суда, съ наибольшей гарантіей въ правильности ихъ рѣшенія, такъ какъ отсутствіе въ сѣверо-западной области окружного суда, судебной палаты и правительствующаго сената лишаетъ судъ этихъ гарантій; кромѣ того комиссія признала, что паденіе цѣнности денежныхъ знаковъ и измѣненіе условій общественной, экономической и правовой жизни вызываетъ насущную потребность въ пересмотрѣ дѣйствующаго судебнаго законодательства» и т. д.
Въ результатѣ — комиссія занялась пересмотромъ и пересмотрѣла «учрежденіе судебныхъ установленій, уставъ уголовнаго судопроизводства, уставъ гражданскаго судопроизводства, уложеніе о наказаніяхъ и уголовное уложеніе» и внесла въ нихъ подлежащія измѣненія!
Добралась комиссія и до реорганизаціи военно-полевыхъ судовъ, констатировала, что они «не предусмотрѣны закономъ», «совершенно не отвѣчаютъ требованіямъ закона и правосудія», выработала новый проэктъ положенія объ этихъ судахъ, но тутъ вышелъ конфузъ. Докладъ министра юстиціи въ совѣтѣ объ организаціи военно-полевыхъ судовъ значился на повѣсткѣ на 1 ноября, но къ засѣданію выяснилось, что ген. Юденичъ еще 16 октября своею властью упразднилъ старые Хомутовскіе суды и издалъ приказъ № 266, регулирущій дѣятельность новыхъ военно-полевыхъ судовъ, примѣнительно къ «своду военныхъ постан.» и узаконеніямъ въ періодъ міровой войны. Пришлось Е. И. — «просить помощника военнаго министра представить совѣту въ ближайшее время приказъ главнокомандующаго, регулирующій дѣйствія военно-полевыхъ судовъ, отложивъ обсужденіе проэкта до полученія сего приказа». 12 ноября докладъ былъ вовсе снятъ съ очереди, 18 — ходатайствовалось о возмѣщеніи расходовъ по комиссіи, а дальше все кануло въ Лету, ибо и территорія и населеніе — предметы попеченія комиссіи — снова перешли во власть совдеповъ.
Кое-что Кедрину все же удалось сдѣлать. Наладилось функціонированіе гражданскихъ судовъ, для разрѣшенія частно-гражданскихъ интересовъ. Съ конструкціей этихъ судовъ читатель можетъ ознакомиться въ приложеніяхъ ко II главѣ настоящей книги. Заслуга выработки этого практичнаго проэкта цѣликомъ принадлежитъ псковской судебной магистратурѣ. Къ сожалѣнію, окружающая нервная и первобытная обстановка была крайне ненормальна для дѣятельности мировыхъ судей, и суды мировой юстиціи влачили почти жалкое существованіе.
Успѣшно работала организованная въ гдовскомъ уѣздѣ комиссія по разгрузкѣ тюремъ. Оказалась масса лицъ, засаженныхъ по самымъ нелѣпымъ основаніямъ, либо такихъ, о которыхъ никто не могъ сказать, за что они сидятъ. Ихъ выпускали пачками.
