Ладно, согласимся пока. В конце концов, и Батый, и его то ли сын, то ли племянник Саркат и в самом деле монголы, раз уж они родичи монгола Чингисхана. Живут они за Волгой (Рубрук лично их видел). Какие же трудности преследуют великих завоевателей? Вот ответ Рубрука (глава 20-я):
«На пути между ним (Саркатом) и его отцом (Бата-ханом, Батюшкой ханом, Батяем, Затием или Батыем) мы ощущали сильный страх: Русские, Венгры и Аланы, рабы их, число которых весьма велико, собираются зараз по 20 или 30 человек, выбегают ночью с колчанами и луками и убивают всякого, кого только застают ночью. Днем они скрываются, а когда лошади их утомляются, они подбираются ночью к табунам на своих пастбищах и обменивают лошадей, да и еще одну или двух уводят с собою, чтобы в случае нужды пересесть. Наш проводник сильно боялся такой встречи».
Вот новость! Оказывается, между монголом Саркатом, жившим к югу от Саратова, и Батыем, жившим еще южнее и тоже за Волгой, рыскали венгры и русские! Читаем далее, а там еще хуже – о москалях:
«Взяв лошадей и быков, мы ехали от становища к становищу, пока 31 июля (а годов Рубрук нигде не указывает, хитрец!) не добрались до местопребывания Сартаха. Страна за Танаидом (историки считают, рубруковский Танаид – это не Дунай, а Дон) очень красива и имеет реки и леса. К северу находятся огромные леса, в которых живут два рода людей, именно: Моксели (москали), не имеющие никакого закона, чистые язычники. Городов у них нет, а живут они в маленьких хижинах в лесах. Их государь и большая часть людей были убиты в Германии (так и написано – Germania). Тартары вели их вместе с собою до вступления в Германию, поэтому Моксели очень любят германцев, надеясь, что при их посредстве они еще освободятся от рабства Тартар. Если к ним прибудет купец, то тот, у кого он впервые пристанет, должен заботиться о нем все время, пока тот пожелает пробыть в их среде. Если кто спит с женой другого, муж не печалится об этом, если не увидит собственными глазами: они не ревнивы. В изобилии имеются у них свиньи, мел и воск, драгоценные меха и соколы. Сзади них живут другие народы, именуемые Мердас (мордва), которых латины называют Мердинис, и они – сарацины. За ними находится Этилия (Волга). Эта река превосходит своею величиною все, какие я видел. Она течет с севера, направляясь из Великой Болгарии к югу, и впадает в некое озеро, имеющее в окружности четыре месяца пути».
Но когда же москали воевали вместе с татарами против Германии, и какой же их государь при этом был убит?! А сомневаться в том, что моксели – искаженное польское имя русских московитов, нельзя: их положение описано правильно, да и мордва поименована при них. Вот только события их истории «взяты» у других народов.
Безусловно, первоначальная, не дошедшая до нас рукопись Рубрука переделывалась при всех ее позднейших копировках, и это продолжалось даже после первого печатного издания одной из ее вариантных копий в 1598 году, уже накануне XVII века. И все переделки обнаруживают одну и ту же тенденцию: облегчить создание унии христианских государств под главенством папы, установив новое мнение, будто тартарское иго русских и славянских летописей было не папское иго, пришедшее из Рима, а монгольское.
А когда обнаружилось, что по дальности расстояний «производить» иго из Забайкалья в кочевых кибитках было бы слишком нелепо, то греческое название крестоносцев адскими людьми (тартарами) распространили на калмыков и на все магометанские народности в Крыму и по Нижней Волге и приписали им деяния крестоносцев на Востоке. И столько раз повторили эту выдумку, что она со временем была принята новыми поколениями, которые лично не пережили ига.
В исторической науке самой Европы так стал популярен этот взгляд на «пришельцев с Востока», настолько превратился в стереотип, что позднейшие комментаторы перестали замечать даже явные натяжки в истории. Недавно в России вышел в свет сборник, объединивший истории Плано Карпини, Рубрука и Марко Поло под одной обложкой. В интереснейшем предисловии к этой книге М. Б. Горнунг пишет, что «к концу первой половины XIII в. вся Европа уже знала о захвате и разгроме Киева. Именно от него ордынцы направили свой путь в Польшу, Венгрию и дошли до Адриатического побережья Балкан, грабя и вырезая население. После трагедий Владимира, Рязани и других русских городов, разгромленных ордынцами, слухи об их зверствах и мощи все чаще доходили до европейских государей. Им действительно было от чего прийти в ужас, и они понимали, что один раз их спасло «чудо»: Батый в 1242 г. повернул назад от Адриатики. Не сделай он этого, вряд ли погрязшая в междоусобицах и ослабленная бездумными Крестовыми походами Западная Европа смогла бы хоть как-то сдержать потомков воинов Чингисхана».
Это – стандартное мнение историков, придерживающихся традиционной версии. Но что же мы видим из приведенного сравнения «ордынцев» и крестоносцев? Вдумайтесь! Европа так была ослаблена «бездумными Крестовыми походами», что на своей собственной территории не смогла бы противостоять потомкам воинов Чингисхана. Эти «потомки» шли, надо полагать, совсем не бездумно и, мало того, чем дальше удалялись от своей родины – на тысячи километров! – и чем дольше длился их отрыв от родины, тем сильнее и непобедимее становились.
Такой тенденциозный вывод непременно приходится делать, если кооптировать в реальную историю Европы романы перечисленных выше авторов: Марко Поло, Рубрука, Плано Карпини. Долго дрожали европейцы от ужаса, читая их произведения!.. В ХХ веке был похожий случай. Когда однажды по радио читали роман Герберта Уэллса о марсианах-пришельцах, в Англии началась паника. Поверили, что пришельцы и впрямь уже здесь!
Первоначально среди правящей верхушки Руси утвердилось греческое православие. В эпоху Крестовых походов, с основания Латинской империи на Балканах, русские князья перешли к унии с католиками и стали ездить в Татры и в Рим, чтобы получить благословение (ярлык на княжение) от папского легата или прямо от папы.
Начало широкому обращению от православия к католицизму положил Рюрик Ростиславович в 1205 году, когда захватил и разграбил киевские православные церкви, одновременно с захватом крестоносцами Царьграда и с разграблением в нем греко-восточных церквей французом Балдуином, первым императором Латинской империи.
Князь Иван Данилович Калита. Портрет из «Титулярника» 1672 г.
Этот период католической унии киевских, московских, новгородских и других удельных князей продолжался, по-видимому, даже и после обратного отнятия греками Царьграда, вплоть до 1339 года, когда московско-владимирский великий князь Иван Калита (1325–1340) получил от ордена право лично собирать дань с русских княжеств и отвозить ее в Татры. Но уже начался из-за католических насильственных поборов поворот русского духовенства к одержавшей верх Византии, где в то время, после изгнания из Царьграда католиков-крестоносцев, царствовали из династии Палеологов Андроник III (1332–1341) и Иоанн V (1341–1391), а греко-восточным патриархом был Иоанн XIV (1333–1347).
Такой поворот, конечно, был вполне понятен: кумир поверженный – не бог, и русскому духовенству соблазнительно было перейти к победителю, особенно когда его сторонники сами усердно приглашали русских к себе. Теперь становится понятно, отчего в 1327 году верному рыцарю «Золотого Ордена» Ивану Даниловичу Калите пришлось громить с помощью татрских войск Тверь, в наказание за убийство орденского миссионера-посла Щелкана (по другим сообщениям – Шеф-Кала. В летописном языке нет слова «миссионер», и вместо него говорится «посол», так что в случаях, где не указана дипломатическая цель посла, всегда можно предположить цель миссионерскую.)
В 1340 году тому же Калите пришлось наказывать и Смоленск за отступничество. Однако ничто уже не могло остановить начавшегося отлива русского духовенства от побежденного на востоке Европы католического Христа ко Христу православному.
Христос в образе воина
Хотя позже турки отняли у греков Царьград и основали в Европе свою Оттоманскую (по-русски Турецкую) империю, они все же оставили восточное православие неприкосновенным в своей стране, как религию политически союзную с магометанством в его борьбе с католическими орденами. А потому вполне естественно и понятно, что и московский великий князь Иоанн III в 1480 году тоже перестал наконец платить дань Татрскому Золотому Ордену. В этом ему активно помогал никто иной, как магометанин, крымский хан Менгли-Гирей, завязавший с Москвою против крестоносцев дружеские отношения с 1474 года, через двадцать лет после занятия османами Царьграда и прекращения наступательного движения воинственного католицизма в Восточной Европе.
