748
О кормленом характере должности московского и устюжского тиунов см. «Архив историко-юридических сведений, относящихся до России», кн. 3, СПб., 1861, (далее — «Боярская книга 1556 г.»), л. 2, 36; ср. «ключи» вяземский и рязанский, находившиеся в кормлении (там же, л. 38, 77, 90 об.).
«Боярская книга 1556 г.», л. 49, 100 об., 160, 170, 172.
«Боярская книга 1556 г.», л. 166.
«Боярская книга 1556 г.», л. 171.
«Боярская книга 1556 г.», л. 30.
«Боярская книга 1556 г.», л. 10, 48.
«Боярская книга 1556 г.», л. 4, 5, 23, 47, 50, 80, 82, 141, 148, 148 об., 158, 163, 165, 167.
В 1514 г. Григорий Петрович Арцыбашев был пожалован «в Великом Новегороде половиною ямским в кормление» («Записки Отделения русской и славянской археологии Русского археологического общ-ва», т. VII, вып. II, СПб., 1907, стр. 258).
В Суде, Переяславле, Костроме и Вологде («Боярская книга 1556 г.», л. 57, 72, 110, 152, 174).
Н. П. Лихачев, «Государев родословец» и род Адашевых (ЛЗАК, вып. XI, СПб., 1903, стр. 57–58).
«Стольничий путь» в Костроме и Переяславле («Боярская книга 1556 г.», л. 67, 91 об., 103), «чашнич путь» (л. 63, 109), «ясельничее» новгородское (л. 118).
О функциях и доходах кормленщиков см. также С. Б. Веселовский, Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси, стр. 263 и след.
А. М. Гневушев, указ. соч., т. I, ч. 1, стр. 92.
В. И. Корецкий, О земельных владениях Адашева в XVI в.
См. А. А. Зимин, Список наместников в первой половине XVI в. — «Археографический ежегодник за I960 г.».
Акты Юшкова, № 143–146, 150–151, 154–159 и др.
В одной грамоте 1529 г. этот суд осуществлял еще великий князь или «наместники вяземские» (Акты Юшкова,№ 119).
ААЭ, т. I, № 143, 144, 150, 181, 183, 201; АИ, т. I, № 137; ДАИ, т. I, № 26; Чтения ОИДР, 1907, кн. I, отд. 4, стр. 47–51 и др.
См. Акты Юшкова, № 75, 124; II. П. Лихачев, Грамоты рода Осоргиных, СПб., 1900 и др.
Подробнее о кормленых дьяках 50-х годов XVI в. см. П. А. Садиков, Очерки по истории опричнины, стр. 212–246.
Первоначально, очевидно, правительство пыталось разграничить функции наместников и губных старост, предписывая последним ведать «прямых разбойников чеклых» и не вмешиваться «в душегубныя дела, и в поличныя, и в бои, и в грабежи, и во всякия судныя дела» (Акты Юшкова, № 142, стр. 121). Позднее, однако, функции губных старост значительно расширились и включали все «разбойные» прерогативы наместников.
ДРК, стр. 82–83, 106, 107, 124–125 и др.
ДРК, стр. 109.
ДРК, стр. 109, 117.
Впервые упоминаются в источниках в 1515 г., как установил С. М. Каштанов («Памятники русского права», вып. III, стр. 85–89), а не в 1517 г., как полагал М. А. Дьяконов (см. М. А. Дьяконов, Городовые прикащики — ЖМНПр., 1900, № 1, стр. 63). С. М. Каштанов связывает оформление института городовых приказчиков с введением их в Тверской земле (С. М. Каштанов, К проблеме местного управления в России первой половины XVI в. — «История СССР», 1959, № 6, стр. 136).
Подробнее об этом см. интересное исследование Н. Е. Носова, материалы которого используются ниже (Н. Е. Носов, Очерки, стр. 15—197).
С. А. Шумаков, Обзор, вып. IV, № 138, стр. 73.
М. А. Дьяконов, Акты, вып. II, № 10.
АФЗиХ, ч. 2, № 184; С. А. Шумаков, Тверские акты, вып. I, № IV, стр. 22–23.
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 412.
ЦГАДА, ф. Спасо-Ефимьева монастыря, on. 1, № 603.
«Сборник Муханова», № 126, стр. 199–200.
АФЗиХ, ч. 2, № 184; С. А. Шумаков, Тверские акты, вып. I, № И, IV; ААЭ, т. I, № 169; М. Дьяконов, Акты, вып. II, «Ns 13, 14 и др.
АГР, г. I, стр. 214; «Сборник Муханова», № 287, стр. 576–577; С. А. Шумаков, Обзор, вып. III, № 279; АЮ, № 20 и др. Приказчики городовые иногда выполняли одновременно обязанности данных приставов (С. А. Шумаков, Обзор, вып. IV, № 629, стр. 186).
Архив ЛОИИ, Собр. Головина, № 48; С. А. Шумаков, Тверские акты, вып. I, № IV, стр. 22–23.
Так, в 1546 г. князь Владимир Андреевич Старицкий адресовал грамоту в Верею городовому приказчику Ивану Бурцову «или кто по тебе иный наш в Верее данщик будет» (ГИМ, Симонов монастырь, кн. 58, л. 206).
ААЭ, т. I, № 188. Впрочем, для сбора таможенных и мытных пошлин в первой половине XVI в. часто назначались особые мытники и таможники, что сводило на нет функции наместников в этой части организации налоговых сборов.
Г. Б. Гальперин, указ. соч., стр. 210.
Подробнее см. А. В. Чернов, Вооруженные силы Русского государства в XV–XVII вв., стр. 21–22.
См. «Собрание государственных грамот и договоров» (далее— СГГиД), ч. I, М., 1813, № 162, 165–166 и др.
ЦГАДА, Собр. Оболенского, № 42, л. 25.
ДРК, стр. 110, ср. стр. 128.
Состав и вооружение дворянской конницы хорошо рисует «Боярская книга 1556 г.», стр. 27–88.
М. М. Денисова, М. Я. Портнов, Е. Н. Денисов, Русское оружие, М., 1953, стр. 97.
М. М. Денисова, М. Я. Портнов, Е. Н. Денисов, Русское оружие, М., 1953, стр. 124.
И. С. Рябинин, Новое известие о Литве и Московитах (Чтения ОИДР, 1906, кн. 3, отд. V, стр. 5–7).
А. В. Чернов, Вооруженные силы Русского государства в XV–XVII вв., стр. 39.
ЦГАДА, Крымские дела, кн. 9, л. 11; кн. 8, л. 309 и др.
ДРК, стр. 99.
См. Л. М. Тверской, Русское градостроительство до конца XVII века, Л.—М., 1953, стр. 54, 60.
См. А. В. Никитин, Оборонительные сооружения засечной черты XVI–XVII вв. («Материалы и исследования по археологии СССР», т. XLIV, М., 1955, стр. 116–213).
Троице-Сергиев м., кн. 519, л. 17 об. — 18 об.
А. В. Чернов, Образование стрелецкого войска, стр. 290.
ДРК, стр. 41, ср. под 1512 г. (там же, стр. 47).
«Псковские летописи», вып. I, стр. 96.
«Псковские летописи», вып. I, стр. 97.
ПСРЛ, т. XX, ч. 2, СПб., 1914, стр. 431. В том же году «псковичи нарядиша 500 пищальников» («Псковские летописи», вып. I, стр. 107).
С. Герберштейн, указ. соч., стр. 76.
ПСРЛ, т. XIII, ч. 2, стр. 448.
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. III, стр. 621.
Кроме указанных выше случаев, см. «пищальнитцкие дворы» во псковских писцовых книгах 1585–1587 гг. («Сборник Московского архива Министерства юстиции», т. V, М., 1913, стр. 12, 282, 340).
См. в документе 1535–1540 гг. (РИБ, т. XV, № 36, стр. 68–69).
В 1506 г. в Кореле жило 9 пищальников, в Копорье был всего один двор («Временник ОИДР», 1850, кн. 12, стр. 1–7; НПК, т. III, СПб., 1868, стр. 497; Н. Д. Чечулин, указ. соч., стр. 35; Н. Е. Носов, Очерки, стр. 101, 103).
В Торопце в 1540/41 г. было 24 пищальника и 1 вдова с сыном (Н. Д. Чечулин, указ соч., стр. 60).
По письму 1556/57 г., там было 15 дворов «пищальников» («Сборник Московского архива Министерства юстиции», т. V, стр. 282; Н. Е. Носов, Очерки, стр. 108).
В Орешке в 1505 г. — 6 дворов, в которых жили «великого князя холопи, пищальники и воротники» («Временник ОИДР», 1851, кн. 2, стр. 114). К 1545 г. этих дворов стало 8. В Порхове к этому году было 5 дворов пищальников (ААЭ, т. Т, № 205). Возможно, пищальники были и в Торжке; ср. грамоту 1553 г. на сбор в Торжке поворотных денег «с черных дворов и слободцких… оприч белых дворов и пищальных, которые от службы не отставлены» (Акты Юшкова, № 169, стр. 145). Очевидно, термины «стрельцы» и «пищальники» некоторое время после реформы 1550 г. сосуществовали.
