Ответные письма, как положено в дипломатической практике, текстуально подтверждали приведенные выше.[522]
Дело было сделано. Оставалось истолковать Пакт перед всем миром – и привести его в действие. Первое было просто, второе – нет.
Толкователи смотрят в завтра
Первыми официальными толкователями пакта стали Коноэ и Мацуока, выступившие в день его заключения по японскому радио. По существу сказанное ими вполне совпадает, поэтому приведу только обращение министра, которое российскому читателю (как, впрочем, и большинство цитируемых далее текстов) неизвестно. Это – источник из первых рук.
«Я искренне взволнован тем, что сегодня издан Императорский рескрипт по случаю заключения Тройственного пакта между Японией, Германией и Италией. Что надлежит делать нам, верноподданым Его Императорского Величества, четко изложено в послании премьер-министра. Августейшей волей нашего Суверена на нас возложена задача сделать все возможное в наших силах для преодоления нынешних чрезвычайных обстоятельств. Сейчас наша страна стоит перед сложнейшей ситуацией, не имеющей аналогов в истории. От того, что мы должны предпринять, зависит судьба всего нашего народа. Правительство, в полной мере сознавая свою ответственность, следит за тем, чтобы не допустить никаких ошибок.
Цели внешней политики Японии – урегулирование «Китайского инцидента», создание сферы сопроцветания Великой Восточной Азии и вклад в дело установления подлинного мира во всем мире. Однако окидывая взглядом нынешнее международное положение, мы видим, что намерения Японии поняты далеко не полностью. Существуют страны, во мнении которых мир ошибочно ассоциируется с поддержанием старого порядка или которые, осознавая неизбежность перемен, сопротивляются отказу от старого порядка. Более того, есть страны, пытающиеся воспрепятствовать нам – прямо или косвенно – в создании сферы сопроцветания Великой Восточной Азии и прибегающие к разного рода стратагемам для того, чтобы не допустить продвижения Японии по пути к осуществлению нашей великой исторической миссии – установлению мира во всем мире. Японское правительство усердно старается исправить это достойное сожаления положение дел. К сожалению, я вынужден констатировать, что ситуация не только не изменяется к лучшему, но в некоторых отношениях даже ухудшается.
Ныне обстоятельства привели Японию к тому, что она не может более позволять международному положению бесконтрольно изменяться. В таком положении дел Японии остается только одно. А именно, внутриполитически все мы – сто миллионов человек, как один, – стоим за скорейшее создание новой государственной структуры ради национальной обороны; внешнеполитически мы должны сначала объединиться с Германией и Италией, политика и цели которых совпадают с нашими, а затем с теми странами, которые готовы сотрудничать с нами. Мы должны без малейшего трепета идти по этому пути, одновременно взывая к тем странам, которые пытаются нам препятствовать, чтобы они изменили свое отношение. Таким образом правительство рассчитывает достичь главной цели расы Ямато – а именно, установления нового порядка в Восточной Азии.
В соответствии в этим мы провели переговоры с представителями Германии и Италии, завершившиеся заключением только что обнародованного Тройственного пакта. Установлением этих исторических союзных отношений между тремя странами мы, разумеется, обязаны августейшей воле нашего Суверена. Свой вклад в это внесли также мудрость и решимость выдающихся лидеров Германии и Италии – канцлера Гитлера и премьера Муссолини. Германский министр иностранных дел г-н фон Риббентроп искренне прилагал усилия для германо-японского сотрудничества с того самого дня, как занял этот пост, а итальянский министр иностранных дел граф Чиано, в свое время служивший в Восточной Азии и в полной мере понимающий позицию Японии, не покладая рук трудился ради итало-японской дружбы. Разумеется, оба министра иностранных дел сыграли важную роль в заключении нынешнего пакта.
Пакт обеспечивает свободное сотрудничество Японии, Германии и Италии в деле установления нового порядка в Великой Восточной Азии и в тех районах Европы соответственно, где договаривающиеся стороны заняты этим в настоящее время. Он также предусматривает, что если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в японо-китайском конфликте, то три договаривающиеся стороны обязуются оказывать взаимную помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими и военными средствами. Естественно, это не означает, что в силу пакта Япония вступит в нынешнюю войну в Европе, равно как и не имеет намерения выступать против какой-либо державы, не будучи спровоцированной на это. Следует также отметить, что договор никоим образом не затрагивает политического статуса, существующего в настоящее время между Японией, Германией и Италией, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой.
Договор также означает, что Германия и Италия признают и уважают руководящее положение Японии в установлении нового порядка в Великой Восточной Азии. Мы, в свою очередь, признаем и уважаем руководящее положение Германии и Италии в европейских регионах, где они сейчас заняты установлением нового порядка даже ценой своего национального существования. Таким образом, три державы объединяют свои усилия и будут помогать друг другу до конца.
С заключением этого пакта ответственность Японии как лидера нового порядка в Великой Восточной Азии возрастает еще более. Хотя японское правительство намерено выполнять эти ответственные задачи прежде всего мирными средствами, нельзя исключать и возможность того, что случай и обстоятельства потребуют от нас немедленного принятия решения. Наш путь в будущее преграждают бесчисленные препятствия и трудности, для преодоления которых – и в этом надо отдавать себе отчет – обычных усилий недостаточно. Наше правительство и народ, единые и в полной мере отдающие себе отчет в положении дома и за рубежом, должны быть готовы вынести любые трудности, принести любые жертвы и удвоить свои усилия для выполнения августейшей воли нашего Суверена».[523]
Две недели спустя, 10 октября, Мацуока выступил с официальным заявлением по поводу решения Черчилля не продлевать англо-японское соглашение о закрытии бирманской железной дороги для снабжения режима Чан Кайши. Здесь нас интересует только последний абзац, разъяснявший важнейшие геополитические моменты пакта, так сказать, «для бестолковых» [5 октября Мацуока вручил американскому послу специальное заявление по этому вопросу, но многоопытный Грю ему, конечно, не поверил.]:
«Должен добавить, что Тройственный Пакт был заключен не с целью направить его «против» Соединенных Штатов, но скорее «для» Соединенных Штатов. Говоря откровенно, договаривающиеся стороны искренне желают, чтобы такая могущественная держава, как Соединенные Штаты, и все прочие нейтральные державы не были бы вовлечены в европейскую войну или в конфликт с Японией из-за «Китайского инцидента» или по какой-либо иной причине. Такая возможность, неизбежно влекущая за собой катастрофу для всего человечества, заставляет содрогнуться от мысли о последствиях. Коротко говоря, пакт является пактом мира».[524]
Глобальные идейные и духовные аспекты пакта – пусть больше на уровне пожеланий, нежели реалий – разъяснял уже не Мацуока, а его извечный соперник Сиратори. Не покладая рук, он за несколько месяцев написал об этом добрых два десятка статей, собрав главные из них в книги «Ось Япония-Германия-Италия» и «Эпоха борьбы». Их главная мысль такова: пакт – не завершение, но начало пути, еще не победа, но ее важная предпосылка, поскольку настоящая борьба впереди. Основными задачами Японии в этой связи он считал «тоталитарную» (точнее, в соответствии с современной политологической терминологией, «авторитарную») перестройку внутриполитической системы и экспансию в Юго-Восточную Азию. Вот что он писал в статье «Устремляясь в завтрашний мир»:
«С точки зрения важности для будущего человечества пакт Японии, Германии и Италии, заключенный в Берлине 27 сентября, должен рассматриваться как событие эпохального значения. Как четко заявлено в преамбуле, три подписавшие его державы намерены, посредством этого пакта, установить постоянный мир во всем мире, давая всем государствам возможность занять свое место под солнцем и, таким образом, переводя на язык фактов принципы их сосуществования и взаимного процветания.
Мир является естественным желанием человечества, и постоянные попытки для его достижения предпринимались еще начиная с самой зари истории. Ни одна религия, достойная этого названия, не упускала случая объявить своей главной целью установление мира и спокойствия между людьми. Таково, например, библейское изречение, без сомнения, направленное на спасение человека: «Воздавайте Богу Богово, а Кесарю Кесарево». Однако с тех пор стало понятно, что спасение человека, в силу его человеческой природы, не может быть достигнуто теми методами, которые проповедует нам Писание, проводя границу между Боговым и Кесаревым, отделяя друг от друга плоть и дух, материю и сознание. Более того, совершенно очевидно, что весь ход мировой политики, основанной на воздании Кесарева Кесарю, пришел к грубому материализму, позволяющему сильным грабить слабых вопреки заветам Бога человечеству о справедливости и братской любви. Ясно, что такая система не может создать ничего иного, кроме беспорядка и конфликтов в мире. Учитывая неудачи прошлого, Япония, Германия и Италия пришли к тому, чтобы решить эту крайне важную проблему, стоящую перед человечеством, совершенно новыми и доселе не применявшимися методами. Вот основная идея, мотивирующая заключение Тройственного пакта.
