трети населения страны [986], главное в подобных заявлениях – курс на единство многообразия страны, который отчетливо противопоставляется ее расколу на «коренных французов» и «французов из иммиграции», если пользоваться фразеологией национал-радикалов [987].
Создание Центра истории иммиграции, отмечает Анук Коен (Университет Париж – Х), знаменовало переворот в музейной политике страны, сосредоточенной до сих пор на прославлении героического прошлого Франции с ограничением ее культурного наследия рамками «шестиугольника». Теперь предстоит вписать в «Пантеон национальной истории» «бедного родственника», каким является история колоний, а затем и иммиграции. Требуется «объединить память французов вокруг общей истории и республиканских идеалов». Между тем память тех, кто из поколения в поколение жил в метрополии, и тех, кто приехал из колоний, – это «разделенная память», воспоминания, которые противопоставляют их друг другу. Более того, колониальная история – это «кровоточащая рана» и это «прошлое, которое не проходит» [988], поскольку «история иммиграции во Франции безоговорочно связана с историей колонизации».
Безусловно, необходимо соблюдение исторической правды, причем не просто во имя знания самого по себе, но как признание негативных сторон национального прошлого. Истина, по словам разработчика проекта создания Центра, должна не только явиться утешением, но и «служить компенсацией за унижения» [989]. Для этого требуется признание прошлого во всей его целостности, «включая самые мрачные его аспекты». Другая задача – переосмысление национальной истории на всю ее глубину под углом зрения современных проблем.
«Напряженность в отношениях между историей и памятью остается в сердце проекта», – замечает Коен. Несомненно, критерии экспозиции музейного Центра должны отвечать научно-историческому подходу, притом, однако, что национальная история становится плюралистической, а это означает необходимость отражать различающуюся память ее участников, в том числе тех, для кого эта память образует мост между «приемной страной» и «страной происхождения». Соответственно экспозиция должна включать материалы их пребывания и деятельности не только в метрополии (службу во французской армии, строительство дорог и т. д.), но и на исторической родине.
В проекте Центра, заключает Коен, воплощается «исторический консенсус», направленный на конструирование общего прошлого, что, в свою очередь, должно стать «эффективным инструментом идентичности» в современном французском обществе. Духом этого консенсуса должна быть проникнута работа по селекции воспоминаний. Эта задача ложится на профессионалов («entrepreneurs de mémoire»). Память включает забвение, в данном случае «коллективная память есть одновременно разделенное забвение» [990].
Сложности и противоречия мультикультурализации Франции, как и других развитых обществ, очевидны. Традиционалистски настроенные представители большинства «чувствуют себя осажденными в стране становящейся мультикультурной», и эти чувства работают на «коммунитаризм белых», усиливая позиции националрадикалов [991]. Одновременно неприятие «белыми» «цветных», их заведомо враждебное к ним отношение усиливает обособленность «цветных», порождая феномен «навязанного коммунитаризма». И тем не менее даже противники мультикультурализма признают его влияние, о чем свидетельствует отношение французского общества к самому болезненному вопросу. Так, значительная часть французов (22 %) полагают, что ислам является «фактором культурного обогащения» страны и еще 36 % не считают его «угрозой» [992].
Как бы то ни было, корректно говорить о «французском исламе», а не – в привычной терминологии – «ислам во Франции». И «задача французского ислама», как подчеркивал Саркози в роли «министра по делам культов», при соблюдении республиканских норм «не подорвать силу своего духовности (sans affaiblir son message spirituel)». Требования предъявляются и к французскому обществу: Франции надлежит научиться жить с религиозным многообразием, «многоликая Франция требует от каждого принятия различий». «Это самое трудное из-за подсознательного недоверия», а оно основано на непонимании. Боятся ислама, потому что не знают его. «Культуру многообразия нужно выращивать» [993], – заключил Саркози.
Основными предпосылками государственного курса на многообразие остаются, во-первых, признание того факта, что Франция «стала мультикультурной, полиэтнической, поликонфессиональной» [994], во-вторых, твердый отказ от нивелирования различий, характерного для Третьей республики. При таких обстоятельствах единственной возможностью обретения единства общества в долговременной перспективе остается политика единства многообразия.
Список иноязычных слов и выражений
Аger – поле (лат.).
Аggiornamento – букв. «осовременивание» (итал.). Курс Папского престола на обновление доктрины и практики католической Церкви.
Сar tel est notre plaisir – Ибо такова наша воля (фр.).
Cuius regio eius religio – У кого власть, того и религия (лат.).
Complicité morale – Предполагаемое соучастие в преступлении (фр.).
Defensor civitatis – букв. «защитник города» (лат.); должностное лицо в древнеримском городе.
Droit d’alluvion – право на аллювий (фр.); право государства или прибрежных жителей на все то, что приносят воды морей и рек, в первую очередь на земельные наносы.
Franc-alleu – свободное владение землей (фр.).
Idée générale – общая мысль (фр.); термин политической доктрины Руссо.
Intro muros – за стенами (лат.).
Jus sanguinis – право крови (лат.).
Jus soli – право почвы (лат.).
Lèse-majesté divine et humaine – покушение на суверена и атрибуты его власти (фр.).
Memento mori – помни о смерти (лат.).
Memento vivere – помни о жизни (лат.).
Omnia docet – учит всему (лат.).
Pietas erga patriam – преданность отечеству (лат.).
Raison d’Etat – государственные интересы (фр.).
Régime dе la cité – муниципальное устройство города (фр.).
Respublica literaria (Republique des Lettres) – Республика словесности (лат., фр.).
Rex pacificus – Правитель-миротворец (лат.).
Salus populi suprema lex – благо народа – высший закон (лат.).
Saltus – лес (лат.).
Sanctus amor patriae dat animum – святая любовь к отечеству одушевляет (лат.).
Sapere aude – дерзай знать, решись быть мудрым (лат.)..
Versus – против (лат.); отношение противостояния или сопоставления между субъектами и предметами.
Videant consules ne quid res publica detrimenti capiat – следите, консулы, чтобы республике не был нанесен урон (лат.).
Urbs nescia vinci – город, никем не побежденный (лат.).
Zones urbaines sensibles – проблемные городские районы (фр.).
Стотысячными тиражами расходились в 80-х годах журналы «Мируар дель истуар», «Историа», «Исторама», книги Ле Руа Ладюри, Дюби и других современных классиков (для сравнения тома «Истории Франции» Лависса выходили тиражами 7,5—11 тыс. экз., а иллюстрированное переиздание 1923 г. – 17–25 тыс.).
Lieux de mémoire. Paris: Gallimard, 1997 (1éd. – 1984). Есть краткая русская антология: Нора П. Франция – память / Пер. с фр. Д. Хапаевой. СПб.: Изд-во С.Петербургского ун-та, 1999.
1515 et les grandes dates de l’histoire de France, revisitées par les grands historiens d’aujourd’hui / A. Corbin, dir. Paris: Seuil, 2005.
Duby G. Les trois ordres ou l’imaginaire du féodalisme. Paris: Gallimard, 1979.
