18 февраля 1965 года маршал Тимошенко получил-таки свою вторую Золотую Звезду. Какой же «геройский подвиг» совершил 70-летний инспектор Министерства обороны? Да просто у него юбилей, вот дожил, в отличие от миллионов своих подчиненных, вот и достойная награда с формулировкой «за заслуги перед Родиной и Вооруженными Силами СССР».
Идея получать Звезду Героя «за заслуги» понравилась нашим полководцам. Со временем она стала «штатной» в комплекте наград советских маршалов. Сталин умер. Бывшие сталинские «соколы», «боги войны», «цари полей» перековались в верных хрущевцев и объявили на весь мир, что Верховный, оказывается, воевал по глобусу. Разве мог он оценить по достоинству их стратегические таланты и безмерные заслуги? И вообще, одна Золотая Звезда на целом маршале — как-то даже несолидно смотрится. И вот, заняв высшие посты в государстве и армии, бросились наверстывать упущенное, не понимая своим начальственным умишком, что выглядят смешно и стыдно.
Вторую Звезду «за заслуги перед Родиной» получили маршал Малиновский и маршал Москаленко.
Генерал Гречко за время войны геройского звания «по ошибке» не удостоился. Но вот в 1955 году он стал маршалом — и пожалте: в 1958 году награда нашла героя, а в 1973-м — вторая. А как красиво звучит: «советский партийный, государственный и военный деятель, полководец, Министр обороны СССР, Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, Гречко Андрей Антонович».
Не имел среди своих многочисленных орденов Золотой Звезды и генерал Ротмистров, но стоило ему стать главным маршалом бронетанковых войск — и дело в шляпе.
Не проявил Сталин справедливости и по отношению к самым первым, самым «народным маршалам» образца 1935 года. Пришлось, похоронив Великого Пахана, наверстывать упущенное: Ворошилов стал дважды Героем Советского Союза, а Буденный — трижды. Последний свой «геройский подвиг» Семен Михайлович совершил в 85-летнем возрасте.
Маршалы Конев, Крылов, Рокоссовский, Катуков, Якубовский, Чуйков, Кошевой свои две Звезды заработали во время войны. Больше им «по штату» было не положено.
В самом начале этого чудного периода еще в силе был самый-самый выдающийся из маршалов — Г.К. Жуков. Ему и звезд полагалось больше, чем остальным. В 1956 году Георгий Константинович, трижды герой, стал Героем Советского Союза в четвертый раз — «За выдающиеся заслуги перед КПСС и советским народом». Впрочем, заслуги действительно были. Не каждый решится сбросить атомную бомбу на собственную армию.
Апофеозом этой комедии самонаграждений стало вручение в мирное время четырех геройских Звезд (высшая степень отличия), ордена «Победа» (высшая полководческая награда, ввиду отсутствия наличия, пришлось позаимствовать орден покойного Василевского), именного Золотого оружия (высшая награда Гражданской войны) маршалу Л.И. Брежневу — вот величайший полководец XX века!
В совокупности 35 советских маршалов, не считая маршалов родов войск и генералов армий, стали Героями 56 раз, из них «за войну» — 30 раз, остальное — «за заслуги».
22 июля 1942 года сменилось командование Сталинградского фронта.
На следующий день началось наступление 6-й немецкой армии, которая ввиду возросшего сопротивления советских войск была значительно усилена. 19 июля в нее был включен 14-й танковый корпус под командованием генерала фон Виттерсгейма. 20 июля в армию был возвращен 51-й армейский корпус генерала фон Зейдлица. 22 июля в распоряжение командования 6-й армии была передана из резерва одна охранная дивизия, а действовавшая на левом фланге 75-я пехотная дивизия передана во 2-ю венгерскую армию. После всех перегруппировок в 6-й армии насчитывалось 18 дивизий, в том числе одна танковая и две моторизованные — по советским данным, около 250 тысяч человек, 7500 орудий и минометов, 740 танков. Бог знает, откуда взялось столько танков? По-нашему, их должно быть не более 300. Непосредственно на сталинградском направлении против советских 62-й и 64-й армий первоначально действовали девять дивизий, а с 25 июля — двенадцать плюс еще 150 танков.
Нет сомнений, что если бы сразу после разгрома Юго–Западного и Южного фронтов германское командование, как это первоначально планировалось директивой № 41, двинуло на Сталинград хотя бы 4-ю танковую армию, к концу июля город был бы взят. На деле дивизии Гота и Клейста в середине июля были ориентированы фюрером на организацию «ростовского котла», а 6-й полевой армии предстояло вести фронтальное наступление на сталинградском направлении при значительно менее благоприятной оперативной обстановке.
Паулюс образовал две ударные группировки: северную — 14-й танковый и 8-й армейский корпуса (позднее в ее состав вошел и 17-й армейский корпус, которым командовал генерал Голлидт); южную — 51-й армейский и 24-й танковый генерала фон Кнобельсдорфа (последний был «реквизирован» у Гота, переброшен из района нижнего течения Донца и переподчинен армии 24 июля).
Обе эти группировки имели своей задачей продвинуться вдоль берега Дона внутри его большой излучины до Калача и, окружив основные силы противника в этом районе, соединиться для форсирования Дона и наступления на Сталинград.
23 июля северная группа четырьмя дивизиями Виттерсгейма нанесла удар по правому флангу 62-й армии, который обороняли 33-я гвардейская, 192-я и 184-я стрелковые дивизии, и с боями продвинулась на глубину 20 км. Чтобы не допустить прорыва неприятельской группировки, генерал Гордов решил временно передать 13-й танковый корпус в подчинение генерала Колпакчи. Последний в 5 часов утра 24 июля отдал приказ танковому корпусу и 33-й гвардейской дивизии с батальоном танков нанести контрудар с тем, чтобы восстановить положение на своем правом фланге. На подготовку удара отводилось пять часов. Однако с утра 24 июля германские «клещи» сомкнулись в районе Верхне–Бузиновки, где разгромили штабы 184-й и 192-й дивизий; при этом погиб комдив-192 полковник А.Ф. Захарченко и пропал без вести комдив-184 полковник Т.С. Койда.
13-й танковый корпус, который возглавил полковник Т.Н. Танасчишин, был заново укомплектован, имел в своем составе три танковых, одну мотострелковую бригады и 123 танка. В составе бригад не было противотанковой и зенитной артиллерии. Боевые возможности корпуса сильно снижала низкая обученность подразделений. В 10 часов он перешел в наступление в направлении Манойлина, но этот наспех организованный маневр, не поддержанный не успевшей выйти на рубеж развертывания пехотой, не дал ощутимого результата и был отбит. Только от ударов авиации противника танкисты потеряли 21 машину.
К исходу дня 3-я и 60-я немецкие мотодивизии прорвались к Дону в районе станиц Голубинской и Каменской, завершив окружение трех советских стрелковых дивизий, 40-й танковой бригады, 644-го танкового батальона и трех артполков РГК. Германские части вышли к правому берегу Дона в районе Каменской, правый фланг 62-й армии был глубоко охвачен с севера.
25 июля из района Обливской перешла в наступление южная группировка Паулюса. Главный удар по правому флангу 64-й армии, временное командование которой принял Чуйков, наносил одной танковой и двумя пехотными дивизиями 24-й танковый корпус Кнобельсдорфа. Ровно сутки спустя и здесь оборона была прорвана и немецкие подвижные соединения устремились к реке Чир, выходя в стык советских армий. Резервов, по милости Гордова, у Чуйкова на правом берегу не имелось. К тому же в тылах армии пронесся слух, что немецкие танки находятся в двух-трех километрах от переправ, и началась паника. Многие устремились к переправе. Чтобы остановить людей и повозки, Чуйков послал на переправу офицеров штаба. Но все было напрасно. Авиация противника, заметив большое скопление людей и транспорта, начала их бомбить. Во время этой бомбежки были убиты начальник артиллерии армии, начальник оперативного отдела, начальник инженерной службы и другие командиры. Лишь к вечеру 27 июля войскам 64-й армии удалось закрепиться на восточном берегу рек Чир и Дон и остановить противника.
Однако положение на правом фланге оставалось нестабильным. Севернее Калача немцы глубоким охватом прорвались к переправам через Дон и угрожали выходом в тыл всем советским войскам, находившимся в большой излучине. Для ликвидации обозначившейся опасности необходимо было принять срочные меры. Сталин потребовал не только остановить продвижение противника, но отбросить его за реку Чир. Из резерва Ставки начали прибывать 126, 204, 205, 321, 399, 422-я стрелковые дивизии и другие соединения. Приехавший в штаб Сталинградского фронта генерал Василевский приказал нанести контрудары силами 1-й и 4-й танковых и частью сил 64-й и 62-й общевойсковых армий. Одновременно из района Серафимовичей в южном направлении, в тыл группировке противника, предстояло наступать дивизиям 21-й армии генерал-майора А.И. Данилова.
Две танковые армии — это сила, это около 40 000 бойцов, почти 1000 орудий и минометов и более 700 единиц бронетехники. Правда, маршал Еременко кручинится о том, что они «почти не были укомплектованы танками», но это он просто бьет на жалость. В состав 1-й танковой армии под командованием уже «многому научившегося» генерала К.С. Москаленко входили 13-й и 28-й танковые корпуса, 158-я тяжелая танковая бригада, 79-й полк гвардейских минометов, 131-я стрелковая дивизия, два артполка ПВО и один полк противотанковой артиллерии. В корпусах имелся ровно 301 танк (общий недокомплект 31 машина), в том числе 162 «тридцатьчетверки». Тяжелая бригада получила эшелон новеньких КВ. В 4-ю танковую армию генерала В.Д. Крюченкина входили 22-й и 23-й танковые корпуса, 51-й полк «катюш», 133-я танковая бригада, 18-я стрелковая дивизия, артиллерийские полки ПТО и ПВО.
