идентичности и роли Америки в мире, выясняется, что позиции сторон не совпадают. Публика преимущественно озабочена обеспечением военной и общественной безопасности страны, развитием ее экономики и укреплением суверенитета. Элиты же тяготеют к обеспечению международной безопасности и стабильности, к участию в глобализации и экономическом развитии других государств. В 1998 году по тридцати четырем важнейшим вопросам внешней политики мнение национальных лидеров на 22–42 процента отличалось от мнения широкой публики. Кроме того, публика обычно более пессимистична, чем элиты. В том же 1998 году 58 процентов публики и лишь 23 процента представителей элит полагали, что в двадцать первом столетии насилия будет больше, чем в двадцатом; 40 процентов представителей элит и 19 процентов публики думали иначе. За три года до 11 сентября 2001 г. 84 процента публики и лишь 61 процент представителей элит полагали, что международный терроризм является «критической угрозой» безопасности США.
Национализм публики и транснационализм элит совершенно очевидны во множестве случаев. По результатам шести опросов общественного мнения, с 1978 по 1996 год, от 96 до 98 процентов представителей элит высказывались за широкое участие США в международных делах, тогда как среди публики сторонников интернационализма обнаружилось от 59 до 65 процентов [32]. За редкими исключениями публика куда менее охотно, чем элиты, поддерживает отправку американских воинских контингентов на защиту других стран. В 1998 году, например, от 27 до 46 процентов социальных меньшинств и от 51 до 79 процентов представителей элит высказались за участие армии США в отражении гипотетического вторжения Ирака в Саудовскую Аравию, арабов в Израиль, Северной Кореи в Южную, России в Польшу и Китая на Тайвань. С другой стороны, публика больше озабочена конфликтами вблизи американских границ. В 1998 году 38 процентов публики и лишь 18 процентов представителей элит поддержали идею о высадке десанта на Кубу в случае, если кубинцы выступят против режима Кастро; в 1990 году 54 процента публики и 20 процентов представителей элит одобрили участие американских войск в подавлении гипотетической революции в Мексике. Публика не одобряет использования американских ВС для защиты других стран, при этом подавляющее большинство (72 процента) общественности считают, что США не должны в одиночку разрешать международные кризисы и обходиться без поддержки союзников (а среди представителей элит за многосторонние действия высказались лишь 48 процентов). Вдобавок 57 процентов публики одобряют участие США в миротворческих операциях ООН в «горячих точках» земного шара, что также свидетельствует о приверженности американской общественности коллективным действиям.
Зато к экономической вовлеченности Америки в международные дела американская публика относится куда менее благосклонно. В 1998 году 87 процентов представителей элит и 54 процента публики полагали, что экономическая глобализация выгодна США, тогда как 12 процентов представителей элит и 35 процентов публики считали, что она оказывает преимущественно дурное или одновременно хорошее и дурное влияние на экономику Соединенных Штатов. По результатам опросов, проведенных с 1974 по 1998 год, не более 53 процентов публики и не менее 86 процентов представителей элит поддерживают идею экономической помощи другим странам. По результатам четырех социологических опросов, с 1980 по 1998 год, от 50 до 64 процентов публики и от 18 до 32 процентов представителей элит одобряли предложение о сокращении объемов экономической помощи. В 1998 году 82 процента представителей элит и лишь 25 процентов публики согласились с тем, что США должны присоединиться к другим странам и «вкладывать больше средств в МВФ для предотвращения мировых финансовых кризисов»; 51 процент публики и 15 процентов представителей элиты выразили сомнение в необходимости подобных шагов.
Несмотря на все доводы элит и национальных лидеров в пользу устранения препятствий в международной торговле, американская публика упорно стоит на позициях протекционизма. В 1986 году 66 процентов публики и только 31 процент представителей элит согласились с необходимостью введения импортных тарифов. В 1994 году 40 процентов публики и 79 процентов представителей элит поддержали предложение об отмене ограничений на импорт. В 1998 году 40 процентов публики и 16 процентов представителей элит согласились с тем, что демпинговая политика стран с низкой заработной платой представляет собой угрозу Америке. В 1986, 1994 и 1998 годах, по результатам социологических опросов, от 79 до 84 процентов публики и от 44 до 51 процента представителей элит считали, что защита американских рабочих мест является приоритетной задачей правительства США. Согласно результатам многонационального социологического опроса 1998 года, американская публика заняла восьмое (из двадцати двух) место по степени приверженности протекционизму в экономической политике: 56 процентов американцев заявили, что считают протекционизм наилучшим стимулом для развития американской экономики, и лишь 37 процентов граждан США назвали таковым свободную торговлю. В апреле 2000 года 48 процентов американцев негативно отнеслись к влиянию свободной торговли на американскую экономику; положительно это влияние оценил 31 процент опрошенных {547}. Между тем в последние десятилетия как республиканские, так и демократические администрации в США поддерживали свободную торговлю, действуя в интересах элит, а не широкой публики.
Хотя американцы предпочитают считать себя нацией иммигрантов, на протяжении истории США не было, как представляется, такого периода, когда большинство американцев одобряло бы «иммиграционную экспансию». Это становится совершенно очевидным с 1930-х годов, когда в стране начали проводить социологические опросы. По данным трех опросов 1938–1939 годов, от 68 до 83 процентов американцев не одобряли изменения существующих иммиграционных законов для облегчения въезда в Америку европейских беженцев. В последующие годы интенсивность неодобрения публики по отношению к притоку иммигрантов варьировалась в зависимости от экономической ситуации в стране и этнической принадлежности самих иммигрантов, но иммиграция в целом никогда не пользовалась всеобщей популярностью. По результатам девятнадцати социологических опросов, проведенных с 1945 по 2000 год, количество тех, кто одобрял увеличение иммиграции, никогда не поднималось выше 14 процентов, а в четырнадцати опросах оно составило менее 10 процентов. Количество же тех, кто выступал против увеличения иммиграции, не опускалось ниже 33 процентов, а в 1980–1990-х годах возросло до 65 процентов (и упало до 49 процентов в 2002 году). В 1994 году 72 процента публики рассматривали нарастание иммиграции и распространение ядерных вооружений как критические угрозы безопасности Америки; третье место в списке угроз занимал международный терроризм (69 процентов). По результатам Всемирного социологического опроса 1995–1997 годов, США заняли пятое место (после Филиппин, Тайваня, Южной Африки и Польши) среди сорока четырех стран по «выраженности» общественного стремления ввести ограничения на иммиграцию (за это высказались 62,3 процента американцев) {548}. То есть «нация иммигрантов» враждебна к ним гораздо более других наций и народов.
Перед Второй мировой войной американские деловая и политическая элиты часто противились иммиграции, и,
