Трудно не согласиться с мнением доктора физико-математических наук, профессора Московского физико-технического института (МФТИ) Г.Г. Малинецкого о сегодняшней ситуации в отечественной системе ВПО: «Нынешнее российское образование – это образование в условиях катастрофы. И сценарий катастрофы такой же, как во многих других сложных системах, изучаемых синергетикой. Сначала в системе нарушаются пропорции. (Вспомните про бум "юристов" и "экономистов" в течение многих лет.). Потом рвутся связи (лежащей на боку промышленности инженеры сплошь и рядом не нужны, а если нужны, то немногие предприятия могут им платить зарплату, имеющую сходство с прожиточным минимумом… Поэтому большинство вузов России готовит специалистов в "ни куда"). И, наконец, рушатся сами элементы – вузы, школы, трудовая этика» [Малинецкий, 2006, с. 25].
Таким образом, многочисленные признаки свидетельствуют о системном кризисе отечественного высшего профессионального образования. Каковы же стратегические пути, какие концептуальные решения, намечаются для выхода из сложившейся ситуации? Что ждать каждому отдельному преподавателю вуза от этих решений, как строить свою судьбу?
Концепция развития образования в России и перспективы отечественной высшей школы
«Писатель: Да прекратите вы эту социологическую истерику! Неужели вы сами способны поверить в эти сказки?
Профессор: В страшные сказки я верю!
В добрые – нет. А в страшные – сколько угодно!»
А. Стругацкий, Б. Стругацкий. «Сталкер»
«Спасение утопающих – дело рук самих
утопающих» Козьма Прутков
Надвигающая новая волна кризиса в экономике стимулировала возникновение мощных динамических процессов в российском обществе, которые пришли на смену застойным явлениям. Проблемы управления этими динамическими процессами, затрагивающими огромные человеческие массы в масштабах страны, ныне выходят на ведущее место. Поэтому на самом верху властных структур сейчас принято писать разнообразные стратегические планы: концепцию развития страны («Концепция 2020»); концепции (а затем – и Программы) развития российского образования.
Канула в века декларативная Концепция федеральной целевой программы развития российского образования на 2006-2011 гг. [Концепция…, 2005] и разработанная на ее основе не менее декларативная Федеральная программа развития образования на указанную пятилетку [Федеральная целевая ., 2005].
На смену ей «спущена» новая Концепция Федеральной целевой программы развития образования на 2011-2015 гг., утвержденная в феврале 2011 г. (обозначается далее как «Концепция») [Концепция …, 2011]. На нее то и обратим внимание при рассмотрении перспектив российской высшей школы.
В опубликованном тексте «Концепции» открыто говорится о возможности сокращения общего числа вузов, оговаривая его условием «увеличения численности студентов, получающих качественное высшее образование с использованием современного лабораторного оборудования, в федеральных и национальных исследовательских университетах» [там же, с. 9].
Вероятно, предполагается, что число студентов в центральных (федеральных и исследовательских) университета пополнится за счет закрытия провинциальных («слабых») вузов. Авторы «Концепции» не рассматривают последствий, если указанное условие не будет выполнено. А причины его не выполнения просты – отсутствие у родителей финансовой возможности учить свое «чадо» в другом городе или даже регионе, зачастую весьма удаленном от их места жительства. Но не вызывает сомнений, что власти останутся верны генеральному курсу – сокращению числа вузов, финансируемых из бюджета. А значит – сокращения преподавателей.
В «Концепции» предполагается введение государственного задания (на выпуск вузами специалистов), которое бы учитывало «потребности инновационной экономики и необходимость обучения в полнокомплектных студенческих группах за счет средств соответствующего бюджета на получение высшего образования» [Концепция …, 2011, с. 10]. По сути, признается необходимость планирования подготовки специалистов. И это уже шаг вперед. Ведь еще недавно, в Концепции предыдущей Федеральной целевой программы развития образования (на 2006-2010 гг.) говорилось о риске некорректного определения потребностей экономики в специалистах [Концепция …, 2005]. Авторы нынешней «Концепции» говорят о том, что введение госзадания потребуется (всего лишь!) внесение «соответствующих изменений в Закон об образовании» [Концепция …, 2011, с. 9].
Упоминавшийся уже Федеральный закон № 83 от 8.05.2010 г. (об автономных, бюджетных и казённых учреждениях) вызовет тяжелейшие разрушения в социальной сфере, в том числе в отечественной системе ВПО.
Закон фактически превращает бюджетные вузы в коммерческие организации, главной целью которых станет извлечение дохода. В результате качество образования ещё более упадёт. Закон предполагает финансирование вузов (как и других учреждений) путём предоставления им государственных и муниципальных заданий – госзаказов. Распределять эти задания будут чиновники. Поэтому можно прогнозировать рост коррупции в стране. Технология действующей власти в этом смысле хорошо известна: «распил» плюс «откат».
Система госзаданий резко облегчает «реструктуризацию» бюджетных учреждений: нет задания – нет учреждения. Вузы исподволь готовятся к этому – осуществляется преобразование университетских факультетов – в наделенные «экономической самостоятельностью» институты, возглавляемые уже не деканом, а директором; прорабатываются вопросы «зарабатывания денег» каждым институтом.
В новой «Концепции» признается, что «высшая школа не сможет в полной мере противостоять последствиям сложившейся демографической ситуации, а в перспективе не готова к ее позитивным изменениям» [там же, с. 12]. Понятно, что самостоятельно, без участия государства, высшая школа не справится с «демографической ямой». Но не понятно, о каких «позитивных изменениях» демографической ситуации говорят авторы новой «Концепции».
Дна «демографической ямы» вузы достигнут в 2016 г., и лишь затем начнется очень постепенное увеличение числа выпускников школы. Руководство Минобразования признает, что демографический кризис будут продолжаться до 2020 г. [Фурсенко: Студентов станет…, 2010]. Но к этому времени 70 % государственных вузов будет закрыто, а их преподавательский корпус -практически потерян! И в чем же должна состоять «готовность» отечественной системы ВПО к «позитивным изменениям демографической ситуации»?
Есть в «Концепции» и реальная оценка ситуации, к которой целенаправленно ведет вектор реформирования ВПО: «В связи со значительной численностью высвободившихся работников высшего профессионального образования повысится уровень безработицы, что не только спровоцирует серьезную социальную напряженность в российском обществе, но и нанесет серьезный урон кадровому потенциалу отечественного образования» [Концепция …, 2011, с. 10-11]. Опять – лишь констатация проблемы, но нет конструктивных предложений. И все сводится только к «последовательному продолжению курса реформ». Так что, уважаемые преподаватели высшей школы, остается вспомнить известное высказывание Козьмы Пруткова о спасении утопающих.
В результате проводимых реформ понятие многоуровневого образования сведено к увеличению доли бакалавров в общем числе выпускников высшей школы. Всем понятно, что провозглашаемое в «Концепции» обеспечение «полномасштабного перехода» к бакалавриату, это – понижение уровня высшего образования в стране. В итоге уже подорванный человеческий потенциал России будет ещё более разрушен.
В «Концепции», по сути, признается, что основная задача образования, в том числе системы образования ВПО – зарабатывание денег в условиях рынка, оказание «образовательных услуг». Но совершенно очевидно, что необходимо выделить понятие «образовательные услуги» и отделить его от понятия функции государства в области образования населения. На образовании лежит особая роль гаранта будущего, решающего фактора сохранения культуры.
Образование, образованность – это то, что остается в человеке после обучения, что дает ему равновесие, устойчивость, гармонию с миром и обществом. При этом огромную роль играют нравственные ориентиры. А «образовательные услуги» изначально ориентированы на утилитарные задачи: продвижение в карьере, достижении материальных благ.
Принято говорить, что новая экономика – это экономика знаний, подразумевая при этом так называемые «новые знания». Б.А. Соловьев обращает внимание на то, что основная масса таких «новых знаний» – это знания формально-технологические, «фактологические», имеющие весьма короткий (или ограниченный) жизненный цикл. А значит, – ограниченную ценность для жизни человека [Соловьев, 2008].
