Смерть и возрождение
Название галлюциногенного напитка, применяемого при целительстве видениями среди народов бассейна Амазонки, – айяхуаска. Это название пришло из языка индейского племени кечуа и обычно переводится как «лиана душ» (Schultes and Raffouf, 1992). Утверждается, что мощь этого ритуала такова, что душа покидает тело для того, чтобы непосредственно встретиться с миром духов (Trupp, 1981). Таким образом, символически приблизившись к грани смерти, пациент затем может вернуться к жизни с новым ее осознанием и пониманием.
Подобно этому исполняют свои целительные танцы представители племени кунг, одной из групп народности бушменов в Намибии и Ботсване. Кунг танцуют лечебные танцы всю ночь, находясь в глубоком трансе, при этом мужчины-целители исполняют танец, а женщины поддерживают их ритмическими хлопками и песней. На пике своего транса мужчины приходят в бессознательное состояние, в состояние «полусмерти» (Marshall, 1969). В их системе верования это понимается так, будто бы дух покидает их тело для того, чтобы вступить в схватку с духами болезни, и это может принести выздоровление другим членам сообщества. Посредством этого переживания на грани смерти целители могут получить знание и силу для помощи тем, кого они лечат.
Подобным образом в психодраме также возможно пережить и получить новое знание из опыта символической смерти (Blatner, 1988). В частности, умереть – значит отпустить, бросить то, к чему мы в жизни больше всего привязаны. Такая возможность испытать и прочувствовать полное воздействие этой потери в психодраматическом действии, а затем вернуться к жизни позволяет протагонисту по-новому оценить то, что раньше принималось как должное. Это может стать для протагониста бесценным опытом, который может вдохновить его жить более полной жизнью в настоящий момент.
В психодраме, как в традиционных целительных практиках, протагонист также может осуществить своего рода диалог со значимыми другими, уже покойными, при помощи вспомогательных «я», исполняющих их роли. Такой диалог может помочь протагонисту разрешить свои проблемы в связи с незаконченными делами с теми, кто уже умер. Через посредничество вспомогательных «я» умерший может символически дать совет и утешение живущему и может помочь протагонисту перейти к более благоприятным условиям решения этих проблем. Этот психодраматический опыт очень напоминает шаманскую практику контакта с душами умерших, в которой целители и пациенты могут «получить свой урок: так как мертвые знают все» (Eliade, 1974). Экспериментируя и извлекая уроки из своей символической смерти или из диалога со вспомогательными «я» для того, чтобы вступить в контакт и получить поддержку с теми людьми в жизни протагониста, которые уже скончались, протагонист получает еще одну уникальную возможность, которая доступна ему посредством психодраматического опыта. Психодрама открывает доступ к этим насыщенным приключениями шаманским практикам в контексте современной западной психотерапии.
Предсказание – это распространенный элемент многих традиционных целительных практик. Обычно предсказатель может случайным образом бросить такие предметы, как кости или раковины, и по конфигурации того, как они легли, прочесть будущее клиента. В этом отношении в психодраме, в технике предвидения будущего вместо того, чтобы полагаться на неизбежный и предопределенный рок, раскрытый через пророчество, протагонист может непосредственно испытать и взвесить сравнительную ценность каждого из альтернативных вариантов будущего и сделать это здесь и сейчас на психодраматической сессии 1988). В процессе действия протагонист может извлечь для себя урок из этого опыта и в результате стать более эффективным в настоящем, чтобы реализовать оптимальный вариант своей судьбы в будущем.
Таким образом, проект будущего основан на предсказании, но протагонист способен стать своим собственным предсказателем и обрести возможность выбирать свое будущее, а не сдаваться на волю судьбы без всякого управления ею.
Психодрама: холистический метод
Импровизированная музыка может усилить драматический и терапевтический эффект психодрамы. Это направление было разработано Я.Л. Морено в 1930-е годы (Moreno J.L., 1964) и впоследствии развивалось автором этой книги (Moreno J.J., 1980, 1985, 1991). В музыкальной психодраме такие техники музыкального разогрева, как образное представление под музыку и проективная музыкальная импровизация, есть не что иное, как музыкальные формы психодраматического введения в транс.
Я.Л. Морено (1964) сотрудничал с одним из создателей танце-двигательной терапии Мэрион Чэйс, которая ввела двигательную экспрессию как вариант психодрамы (Chace, 1945). После этого другие психодраматисты исследовали использование архетипических масок, привнося в психодраму еще одну размерность искусства (Bingham, 1970). Эти примеры показывают, что психодрама может быть полностью интегративной психотерапией, которая включает одновременно все виды искусств: музыку, изобразительное искусство, танец и драму.
У каждого человека есть свой предпочитаемый и наиболее естественный для него способ выражения, будь то слово, музыка, рисунок или физическое движение, и чаще всего этот способ состоит в комбинации этих элементов. Психодрама позволяет задействовать любую комбинацию этих форм выражения. Более того, психодрама – гибкий метод, постоянно эволюционирующий за счет творческих терапевтов. Это отражает заявление Я.Л. Морено (Moreno J.L., 1964) о том, что психодраматический процесс, как и любой творческий продукт, не должен быть заморожен в образе своей изначальной концепции. Напротив, он должен служить моделью для стимулирования дальнейшего творчества и развития.
В связи с этим возникает еще один вопрос о постановке процесса целительства. Для того чтобы быть убедительным и полезным для пациента, будь то традиционная практика целительства или современная психотерапия, целитель должен быть эффективным постановщиком. Это не относится только лишь к знаниям и компетенции в данной области, но скорее связано со способностью перенести это знание в реальную жизнь, драматизировать ее таким образом, чтобы полностью вовлечь пациента. Никакие знания или подготовка не заменяют этой способности. Кендэлл (Kendall, 1996) ссылается на интересный пример, в котором корейская женщина обучалась, чтобы стать традиционным шаманом – мудангом. Она тщательно заучила все традиционные корейские песни, танцы, речитативы и другой материал, который необходимо знать профессиональному медиуму в корейском ритуале кут по изгнанию злых духов. Однако когда пришло время впервые столкнуться с клиентской практикой, она не смогла проявить свою энергию и власть, чтобы выразить драму своей одержимости. Она делала все «правильно», но без вдохновения и поэтому оказалась не способна утвердиться в роли независимого целителя. Я.Л. Морено (Moreno J.L., 1964) продемонстрировал важность вживания в роль и огромное значение постановки процесса целительства.
В заключение отметим очевидность того, что все рассмотренные нами психодраматические концепции, включая разогрев, отыгрывание, дублирование, обмен ролями, смерть и возрождение, групповую терапию и исследование будущего – все они имеют четкие взаимосвязи с культурными и историческими источниками. Психодраматический метод, созданный Я.Л. Морено, может полностью реализовать драматическую выразительность и широту ритуалов традиционного целительства, обеспечивая новую стадию этих практик в контексте современной западной психотерапии.
Вы окружены приключениями. Вы даже не представляете, что хранится в вас, но можете это увидеть, если вы мудры и познали искусство путешествия. Отдайтесь потоку неизвестного и примите все, что бы ни случилось в духе того, что могут предложить боги.
Фрея Старк. «Багдадские Истории»
Если намеченные тенденции каким-либо образом отражают будущее, в котором все большее признание получат методы терапии, связанные с искусством и творчеством, то в области охраны здоровья в будущем еще теснее будет реализован союз между обычной системой терапии и арт-терапией.
В этой связи мы также можем предвидеть ослабление разделения образования и клинической практики арт-терапевтов. В какой бы области ни проходила специализация терапевта, будь то музыка, изобразительное искусство, танец или драма, взаимодополняющие свойства этих областей очевидны и должны быть использованы в полном объеме.
В самом деле, можно танцевать без музыки или представлять образы в тишине и т. д., но почему мы должны придерживаться этих правил? Означает ли тот факт, что психодрама может быть эффективной и без музыки или что музыкальная терапия может быть реализована без двигательного выражения, или изобразительного искусства, или психодраматических техник, означает ли это, что мы должны сохранять такое необязательное разделение?
