Но лес – это не только растения, это и звери, и птицы, и другая обитающая в нем живность. Осень предоставляет им полное довольствие и для откорма, и для пробавления в дни зимних испытаний. Четвероногих к тому же она переоденет в теплые шубы, подбитые густым подшерстком и пухом.
Сентябрь наступил. Закоротали дни, подравниваясь к ночам. Загустели туманы, кутающие по вечерам низины, под косыми лучами солнца заблестели влекомые ветерком паутинки. Погожий, ведренный полдень по-летнему пылок, горяч, пленителен. Приволье и услада.
Древнерусское название сентября – "руен" связывалось с желтым цветом осени, "ревун" – с дождями и непогодой, "рюин" – с гоном, ревом оленей, "хмурень" – с угасанием солнечного света и ранним наступлением сумерек.
О сентябре седое слово пахарей было таково:
Сентябрь – зоревник, хмурень: холодно и сиверко…
В сентябре и лист на дереве не держится.
Не от добра дерево лист роняет.
В сентябре лес реже и птичий голос тише.
Батюшка-сентябрь не любит баловать.
В сентябре одна ягода, и то горькая рябина.
В сентябре шуба за кафтаном тянется.
В сентябре синица просит осень в гости.
Холодепек батюшка-сентябрь, да кормить горазд.
Загадывали, что чем суше и теплее сентябрь простоит, тем позднее наступит зима. Сельская Русь начинала больше краснословить, шире примечать. Ведь полевые заботы почти завершены. Теперь есть время и потолковать и поразмыслить.
Сентябрь открывался днем Стратилата-тепляка. "Батюшка-юг пустил ветер на овес". Тепляк держится, ушедшему лету вслед кланяется. 5-го первые заморозки – "луп-повские": "На Луппа – овсы морозом лупит". Коли брусника поспела – и овес "отбронел" (дошел). Сообразительные уже на небо засматривались: журавли на юг потянули – зима наступит ранняя.
8-го – Наталья-овсяница, косят овес. "Не вырастет овес – наглотаешься слез",- приговаривал лошадный мужик. Тогда же отмечали осеннего Петра-Павла-рябинника. Срывали рябину и кистями вешали под крышу. Часть рябины предусмотрительно оставляли на кусту – дроздам-рябинникам, снегирям-краснозобам и всякой другой птице.
11 сентября – Иван-полетний, полетовщик.
Иван постный пришел, лето красное увел.
Иван постный – осени отец крестный.
С постного Ивана не выходит мужик без кафтана.
Иван Предтеча гонит птицу за море далече.
Постным Иван прозывался из-за того, что верующие в этот день не ели скоромного (по святцам, 11 сентября – усекновение головы Иоанна Крестителя).
Заканчивали расстил льна. Через день после Ивана приступают дергать корнеплоды (кроме репы), копают картошку: всяк корешок в своей поре.
13-го – журавлиный отлет: "На Куприянов день журавли собираются на болотине уговор держать, каким путем-дорогою на теплые воды лететь".
14 сентября – Семен-летопроводец. Первая встреча осени. В допетровской Руси Новый год начинался 1 (14) сентября, в Семен-день. Оттого-то крестьянский численник приурочивал к этой дате завершение многих летних работ: "На Семен-день до обеда сей-паши, а после обеда на пахаря вальком маши". Последний посев ржи. Кто не убрал колосовые, считай, пропали: зерно выпало наземь.
Полевые работы отошли, теперь можно и поразвлечься. Встарь деревенские девушки на Семен-день устраивали мушиные похороны. Разодетые в праздничные наряды, они зарывали завернутых мух в землю. Проходило это шутейное представление с песнями. За девушками подглядывали парни, выбирая себе подругу по сердцу.
Разведрились погожие деньки, устанавливается теплынь бабьего лета. По давним заметам, оно длится всего неделю, с 14 по 21 сентября. Как великолепны эти дни! Сверху припекает солнышко, озаряя ла'зурный свод неба, тихий воздух прозрачен, сух, кажется, ненароком лето вернулось. Зазеленела трава, запестрели луговые цветы. Прелестна в эту пору среднерусская природа, особенно незабываемы поляны смешанных лесов. Дуб, осина, береза, перемежаясь зарослями рябины и орешника, наперегонки наливаются густым румянцем. Подоспел праздник увядания.
Бабье лето – лучшая пора осени. Кому ж не любо тепло, хоть и прощальное! В дожди и похолодания даже раскраска листвы несколько задержалась, а как теплынь – расцвечивание далеко подвинулось. Последним слоем полезли грибы. В хвойниках чаще теперь попадаются рыжики, в смешанном лесу – волнушки, грузди, опенки.
Особенно рады теплу цветы. По-прежнему полна прелести пижма: желтые соцветия с виду похожи на головки безлепестных ромашек, листья же как у рябины. Не меркнет белизна тысячелистников, пунцовость короставников и червонность золотых розог (золотарника)…
Как хлопанье бича стук – выронила яблоня спелый плод. Бери стремянку и тянись в гущу листвы к яблокам – срывать пора. Загорел Штрифель, с верхушки свалился терракотовым. А пора снимать анисовое яблочко и подавно подоспела.
Вскочишь по стремянке в листвяную сень, поскрипывает в ладони тугое яблоко: бокастое, наливное, румяное. В корзину, в корзину – вот так: с листочком, с сучочком и без всего. Задубленный яблоневый лист расшевелен, потерт, вовсю слышен теперь его аромат.
Время осеннего возврата тепла в Америке известно как "индейское лето": по красочности соперничает с живописными одеждами индейцев; во Франции его называют "летом святого Мартина", подчеркивая кротость робкого тепла; у немцев это время слывет как "лето бабушек".
Русское бабье лето восходит к старине стародавней, когда в эту пору женщины усаживались за супрядки – сучить пряжу и ткать. А кому мять лен да коноплю? Опять же ей, женщине. Мять, прясть и ткать совсем нелегко, оттого-то и зачин этих работ для женщин был временем горячим, по-летнему страдным. Пора большого труда для них только открывалась. Возможно, что словами "бабье лето" намекали на скоротечность, ненадежность первоосеннего тепла.
Семен-летопроводец молодое бабье лето провожает, а старое наводит.
На Семен-день ясно – бабье лето теплое.
Если первый день бабьего лета ясен, то и осень будет теплая.
Бабье лето ненастно – осень сухая.
На Семеновы осенины много тенетника-осень долгая да ясная.
Сухая осень, коли на Семен-день сухо.
Иногда Семен слыл гусепроводом, провожающим диких гусей в жаркие страны. Но вообще-то этот срок для отлета гусей слишком ранний. Если гусь отлетит в такую пору, ожидали ранней зимы. Охотники на Семен-день притравливали зайцев.
19 сентября прихватывают Михайловские утренники. Зябко поглядывают осенние озера. Окрестный вид хмур, принасуплен. Приспущенная облачность скрадывает дневной свет. Утрами охладелый воздух свеж, ознобен. На озябших травах – глубокая роса. Солнце встает как бы нехотя, понуро. К полудню еле доберется до высоты в 34 градуса, а ведь в летнее солнцестояние поднималось на 57 градусов. Оттого-то и дни на 5 часов укоротились, и тепла поступает в два раза меньше.
21 сентября – осенины, вторая встреча осени. Продолжали уборку лука, начатую днем раньше. Чернушку и севок- на семена, а репку или "лук второй земли"-для стола. Чудодеями когда-то слыли ярославские огородники, поднимавшие гряды лука подле Ростова Великого. Этими умельцами был выведен превосходный сорт лука "кубастый", слава которого и поныне не померкла. Уже в те давние годы были известны лечебные свойства лука: "Лук да баня все правят".
Бабье лето покрасовалось, побаловало теплом и отошло. За ним немного спустя перевалила рубежная дата – осеннее равноденствие. Солнечного тепла становится все меньше и меньше. Почва и воздух заметно выхолаживаются. В "озерах" холода – лощинах и потяжинах уже прилучаются первые заморозки. Прихваченная прохладой утренников, сыплется с деревьев багряная листва.
Припадают дождички: "Весенний дождь из тучки, осенний- из ясени". Сентябрьские осадки благотворны для садов и озимых. Полезны они и для ярового клина как необходимая зарядка на предстоящий год.
За ранние сумерки и повышенную облачность сентябрь наречен поэтами "вечером года". Но есть у него своя неповторимая особенность: ясность далей. Прозрачный воздух как бы раздвигает горизонт, приоткрывает далекий окрестный вид. Осень яснее лета. А сентябрьский полдень? В меру тепел, светел и безмятежен. Сколько чудных картин в лесу и на речке! Сверху сияет яркое око солнца, косые лучи его не жарки, но ослепительно блестящи. На косогорах, как свечи, полыхают березки, разгораются рыжевато-рдяные осинки. Внизу там и сям разбросаны яшмовые листья клена. Диск солнца "в зерцале зыбком вод неверным золотом трепещет" (Е. Баратынский). На всем угадывается неостановимое шествие погодных перемен.
24-го всякое лето кончается: "Не каждое лето до Федоры дотянет". Обивается оставшийся на корню хлеб: Федоры-обдеры. Размокропогодилось от дождей, слякоть одолевает. Деревенские острословы подсмеивались: "Федоры – замочи хвосты". Две Федоры в году – осенняя и зимняя, одна с грязью, другая – со стужей: "Осенние Федоры подол подтыкают, а зимние Федоры платком рыло закрывают".
