Но не слишком ли конкретны, приземленны, узки определения из словарей и учебников? Перечисление функций, а не определение смысла. Мне кажется, нужно и то, и другое.
Ну хорошо, хорошо, сдаюсь, дополню: И В ТО ЖЕ ВРЕМЯ — ИЗМЕРИТЕЛЬ И НАКОПИТЕЛЬ СТОИМОСТЕЙ ДЛЯ МНОГОСТОРОННЕГО И РАСТЯНУТОГО ВО ВРЕМЕНИ ОБМЕНА.
Н-да, сам знаю: тяжеловато…
И еще: деньги — символ, в соответствии с негласным общественным договором регистрирующий все долги и трансакции. Ну, тут опять я вторгаюсь в ту же спорную тему: товар — не товар, символ — не символ. Под конец не хотелось бы начинать дискуссию заново. Можно и проще, так, как скажут многие экономисты:
ДЕНЬГИ — ЭТО ВСЕ ЧТО УГОДНО, ЧТО ШИРОКО ПРИМЕНЯЕТСЯ В КАЧЕСТВЕ СРЕДСТВА ПЛАТЕЖА И УЧЕТА ДОЛГА И КРЕДИТА.
Замечательно, но очень уж утилитарно. И если начать вдумываться, возникает масса вопросов. Кому и чему угодно? Что значит — широко? Учет долга — в каких смыслах? А кредит — он средство платежа или учета? И опять же — в каком смысле? Но в утилитарности есть огромный плюс. Потому что она помогает понять, что функции денег выстраиваются в пирамиду, в основе которой — функция обмена, и на ней, как на мощном фундаменте, стоят все остальные. То, что деньги — средство обмена, позволяет им стать всеобщим эквивалентом и мерилом труда и стоимости. Что, в свою очередь, делает их средством платежа. А именно средство платежа может единственно служить практичным инструментом накопления. (Не телевизоры же с пылесосами сотнями в сарае наваливать.) А накопление создает возможность предоставления кредита — и на этом этапе, на этом новом витке, деньги переходят в некое новое качество. Вершина пирамиды упирается в небеса и все время растет вверх. Где-то там, в заоблачных высях, теряются «биноминальные деревья» деривативов, все эти полумифические финансовые инструменты, то ли «почти деньги», то ли еще нет… Где-то там пытаются пробиться цифровые и криптовалюты. И пока вы читаете эту книгу, возможно, что-то опять там рождается новое, для чего и названия еще нет.
Потому что деньги — это наша связь с будущим. Великий хамелеон, всеобщий заместитель — и так было с самого начала. Скот имел собственную ценность, но заменял все остальные. Потом в Междуречье додумались заменять живой скот глиняными фигурками коров и овец. Потом помещать их в специальные ящички с фиксированным стандартным количеством и ящики эти запечатывать. Потому что не имело уже, в конце концов, значения, сколько там, внутри, этих фигурок. Сами ящички с обозначенной на них цифрой стали символами. Также символами-заместителями работали золото и серебро, представляя в торговле все остальные товары. Затем чеки и векселя, прочие коммерческие бумаги стали представлять, символизировать золото. Из них весьма логично развились бумажные деньги. А потом нахальные бумажки, фантики эти, оторвались от золота, попытались сами стать на его место — место главного символа и универсального эквивалента. И это у них не так плохо получилось. Параллельно деньги превращались в нечто совсем уже виртуальное — в запись в банковской книге. Не имеющая никакого физического тела субстанция — кредит — стала творить деньги в огромных количествах. Это позволило деньгам стать пластиком — кредитными картами. С массовым внедрением компьютера и интернета деньги стали превращаться в запись электронную, достигли своей высшей формы — чисто информационной, к которой, наверно, всегда и стремились — от глиняных фигурок и ракушек каури через золото и векселя. Стали они теперь каким-то неосязаемым и невидимым глазу электронным колебанием, способом регистрации и калибровки товарных и прочих обменов (чем в глубине души, наверно, были всегда). Центральный вопрос, правда, вот в чем: сможем ли мы когда-либо доверять щелчку одного электрона по другому в той же степени, что золотой монете или зеленому баксу, в период его расцвета и могущества? Потому что у денег как минимум две стороны, и одна из них — ментальная, психологическая. Деньги вершат свою главную работу в наших головах (а теперь уже и компьютерах), а информационные символы — лишь материальная опора в этом процессе. Но с третьей стороны — деньги, конечно, отражают, как волшебное зеркало или монитор, экономическую реальность. Не вуаль все-таки, наверно, но — форма при содержании. Форма, впрочем, особенная, сверхважная, она может сильно влиять на содержание, даже искажать его (в плохих ситуациях) до неузнаваемости, может определять направление и суть движения экономического развития. Назначать победителей и побежденных в вечной гонке-конкуренции за ограниченные ресурсы Земли.
Но вот какой неожиданный вдруг возник вопрос: а что станет с деньгами, когда они откажутся от физической формы своего существования? Когда не станет наличности — а ведь, кажется, к этому дело идет. Как деньги виртуальные смогут выполнять свою информационную роль, служить сигнальной системой для экономики? Или эту роль в таком случае должен будет взять на себя кто-то еще?
Ближние и дальние перспективы
Если попытаться заглянуть в обозримое будущее, то первое, что приходит в голову: не исключено, что человечество скоро откажется от наличных денег.
Второе, все острее стоит вопрос: утратит ли доллар свою роль всемирной резервной валюты и если да, то как скоро? Когда-нибудь это непременно произойдет. Ведь кончается все. Но пока мировая финансовая система настолько по-прежнему привязана именно к доллару, столько стран держат в нем свои резервы, столько сделок совершается в американской валюте каждый день и час, что представить себе ее конец довольно сложно. Это будет или долгий и постепенный процесс, или резкий одномоментный взрыв, который много кого и чего похоронит под обломками — финансовое всемирное землетрясение невиданной силы.
Третье, мне кажется неизбежным относительно быстрое движение мира, прежде всего развитых стран, в сторону введения безусловного основного дохода (он же универсальный базовый доход). Он, конечно, не решит огромную социальную проблему неравенства, но, по крайней мере, может несколько снизить остроту противоречий. Кроме того, в этом же направлении мир подталкивают процессы роботизации, автоматизации и внедрения искусственного интеллекта.
Итак, сначала о судьбе наличных.
Начиналась эта книга с описания работы гигантских станков, печатающих бумажные купюры в Мадридском монетном дворе. Я писал, что уже и сегодня представление об этой процедуре как источнике денег современного мира — анахронизм. Что чуть ли не 90 процентов денежной массы в обращении сегодня — это производное банковского кредита. Но существует высокая вероятность того, что не только те станки, но и сами бумажные деньги могут в обозримом будущем превратиться в музейные экспонаты — в случае, если сбудутся прогнозы тех, кто ожидает полного исчезновения наличности из жизни человечества.
Ономатопея — так лингвисты называют слова, образованные путем звукоподражания,
