Подобным же образом отлил он несколько других работ, отправленных во Францию, и много других, неизвестно где находящихся. В армянской церкви на Канто алла Ма чине во Флоренции он выполнил распятие в натуральную величину, какое носят в процессиях, а чтобы легче было носить, он сделал его из пробки. В Санта Феличита он вылепил из глины кающуюся св. Марию Магдалину высотой в три с половиной локтя, в прекрасных пропорциях и с мускулами, свидетельствующими о хорошем знании анатомии. У сервитов для братства Нунциаты он обработал мраморный надгробный камень, инкрустировав в нем фигуру из серого и белого мрамора, наподобие живописной, вроде того, что делал, как рассказывалось выше, в Сиенском соборе Дуччо-сиенец, и получила она большое одобрение.
В Прато ему принадлежит бронзовая решетка в капелле Пояса Богоматери. В Форли он выполнил над дверью канониката барельефную Богоматерь с двумя ангелами, а в церкви Сан Франческо для мессера Джованни да Риоло – полурельефом капеллу Троицы, в Римини же для Сиджизмондо Малатесты в церкви Сан Франческо – капеллу св. Сигизмунда, где из мрамора высечено много слонов, служивших эмблемой этого синьора. Мессеру Бартоломео Скамиши, канонику приходской церкви в Ареццо, он переслал очень хорошо выполненную из терракоты Богоматерь с младенцем на руках и несколькими полурельефными ангелами, которая и теперь в названной приходской церкви прикреплена к одной из колонн. Равным образом для купели аретинского Епископства он изобразил в числе нескольких барельефных историй Крещение Христа св. Иоанном. Во Флоренции в церкви Нунциаты он выполнил из мрамора гробницу мессера Орландо деи Медичи. И в конце концов на пятьдесят пятом году он отдал душу Господу, ее ему даровавшему.
Немного спустя скончался по возвращении в Рим шестидесяти девяти лет и Филарете и был погребен в Минерве, где, живя в Риме на службе у папы Евгения, он поручил написать портрет этого папы весьма прославленному живописцу Джованни Фоккора. Автопортрет Антонио находится в начале его книги, в которой он обучает строительному искусству.
Учениками его были флорентинцы Варроне и Никколо, выполнившие близ Понтемолле мраморную статую для папы Пия II, когда тот привез в Рим главу св. Андрея, и по его же поручению они восстановили Тиволи почти от самых фундаментов, а в Сан Пьетро они сделали мраморные украшения над колоннами капеллы, где хранится глава св. Андрея; близ этой капеллы находится гробница названного папы Пия работы Пасквино из Монтепульчано, ученика Филарете, и Бернардо Чуффаньи, выполнившего в Римини в церкви Сан Франческо мраморную гробницу для Сиджизмондо Малатесты, где он изобразил его с натуры, и, кроме того, как говорят, еще несколько вещей в Лукке и Мантуе.
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ДЖУЛИАНО ДА МАЙАНО СКУЛЬПТОРА И АРХИТЕКТОРА
Ошибку немалую совершают те отцы семейства, которые у своих детей с малых лет препятствуют естественному развитию их таланта и не дают им заниматься тем, что им больше по вкусу, ибо желание повернуть их к тому, что им претит, не что иное, как открыто добиваться того, чтобы они никогда ни в чем не достигли превосходства; и действительно, мы видим почти всегда, что всякий, кто работает не по своей охоте, тот в оном деле особенно не преуспевает. И наоборот, те, кто следует своему природному инстинкту, по большей части становятся выдающимися и знаменитыми в искусствах, которыми они занимаются, как это ясно видно по Джулиано да Майано, отец которого долго жил на склонах Фьезоле, в местечке, именуемом Майано, где он был каменотесом, а в конце концов переселился во Флоренцию, где открыл мастерскую по обработке камня и где он держал такого рода изделия, которые обычно невзначай могут понадобиться тем, кто что-либо строит.
И вот, когда он жил уже во Флоренции, у него родился сын Джулиано, и, так как отцу с течением времени показалось, что голова у сына толковая, он решил сделать из него нотариуса, ибо его собственное занятие каменотеса, как ему казалось, было очень трудным, а пользы от него было немного. Однако это ему не удалось, так как, хотя Джулиано и ходил некоторое время в начальную школу, но грамматика в голову ему никак не лезла и потому никакого толку из этого не получилось. Более того, он не раз оттуда убегал, и тут-то и обнаружилось, что всей душой он стремился к скульптуре, хотя вначале занялся было столярным делом, а кроме того, и рисовал.
Говорят, что совместно с Джусто и Миноре, мастерами интарсии, он делал скамейки для ризницы Аннунциаты, а также и для ее хора, что подле капеллы, и много других вещей во фьезоланском аббатстве и в Сан Марко и что, заслужив этим известность, был приглашен в Пизу, где в соборе возле главного алтаря он сделал сиденья, на которых священник, и диакон, и иподиакон восседают во время богослужения и на спинке которых он выполнил интарсией из темного и светлого дерева трех пророков, которых и сейчас там можно видеть. В этой работе ему помогали Гвидо дель Сервеллино и мастер Доменико ди Мариотто, пизанские деревообделочники, которых он обучил так, что позднее они отделали резьбой и интарсией большую часть хора, законченного в наши дни в гораздо лучшей манере пизанцем Баттистой дель Червельера, человеком поистине одаренным и хитроумным.
Вернемся, однако, к Джулиано. Он сделал также шкафы в ризнице Санта Мариа дель Фьоре, на которых его интарсии и инкрустации в то время считались чудесными. И в то время, как Джулиано занимался таким образом интарсией, скульптурой и архитектурой, умер Филиппо ди сер Брунеллеско, и, так как попечителем на его место был назначен Джулиано, он выложил черным и белым мрамором обломы глазков, что под сводом купола. По углам же он поставил мраморные пилястры, над которыми позднее Баччо д'Аньоло поместил архитрав, фриз и карниз, как об этом будет сказано ниже. Правда, как это видно по некоторым его собственноручным рисункам в нашей Книге, Джулиано собирался сделать фриз, карниз и балюстраду в другом ордере с фронтонами над каждой из восьми граней купола, но времени у него для этого не хватало, так как, перегруженный повседневной работой, он скончался. Однако до этого он побывал в Неаполе, где выстроил в Поджо Реале для короля Альфонса великолепный дворец с прекрасными фонтанами и водопроводом во дворе. И в самом городе для дворянских домов и для площадей он сделал рисунки многочисленных фонтанов с прекрасными и прихотливыми выдумками. И весь названный дворец он поручил расписать Пьеро дель Донзелло и его брату Полито. Он выполнил также для названного короля, который тогда был герцогом Калабрийским, в большом зале неаполитанского замка скульптурные и барельефные истории над одной из дверей, внутри и снаружи, а также отделал ворота замка мрамором в коринфском ордере с большим числом фигур, придав этой работе вид триумфальной арки с высеченными из мрамора изображениями некоторых побед и историй из жизни этого короля. Подобным же образом сделал Джулиано и обрамление Капуанских ворот с множеством разнообразных и красивых трофеев, чем он заслужил себе великую любовь короля и то, что король, оценив его труд высокой наградой, обеспечил и его потомство.
Джулиано обучил и Бенедетто, своего племянника, искусству интарсии, архитектуры и кое-каких поделок из мрамора, и Бенедетто, проживая во Флоренции, брал работы по интарсии, потому что они приносили ему больше выгоды, чем другие искусства. Между тем Джулиано был приглашен в Рим мессером Антонио Розелло – аретинцем, секретарем папы Павла II, на службу к названному первосвященнику, который, когда Джулиано туда прибыл, заказал ему в первом дворе дворца Сан Пьеро галерею из травертина с тремя ярусами колонн: первый – в нижнем этаже, где теперь ставят свинцовую печать и расположены другие учреждения, второй – выше, там, где живут датарий и другие прелаты, и третий, последний, – там, где расположены помещения, которые выходят во двор собора св. Петра и которые он украсил золочеными потолками и другим орнаментом. По его же проекту была сооружена и мраморная лоджия, откуда папа благословляет, и все это представляло огромнейший труд, как это видно и поныне.
Однако самым поразительным и удивительным его произведением был выстроенный им в Риме для названного папы дворец с церковью Сан Марко, на строительство которых было потрачено огромное количество травертина, вырытого, как говорят, в виноградниках по соседству с аркой Константина и служившего подпоркой фундамента той части Колизея, которая ныне обрушилась, потому, быть может, что это сооружение и было этим самым ослаблено.
Тем же папой Джулиано был послан в Лорето, где он перестроил и значительно расширил здание церкви Богоматери, которое до этого было небольшим и держалось на грубых столбах, но довел стройку не выше того пояса в виде валика, который был там и раньше, вызвав для продолжения работ своего племянника Бенедетто, который, как об этом будет сказано, вывел затем и купол. После этого, так как ему пришлось возвратиться в Неаполь для завершения начатых работ, Джулиано получил там от короля Альфонса заказ еще на одни ворота, неподалеку от замка, на которых должно было стоять более восьмидесяти фигур, каковые Бенедетто должен был выполнить во Флоренции Однако из-за кончины короля вся работа осталась незаконченной, и лишь кое-какие остатки ее сохранились во флорентийской церкви Мизерикордиа, другие же в наше время еще находились на Канто алла Мачине, но где они теперь, мне не известно. Между тем еще до смерти короля умер в Неаполе и Джулиано, семидесяти лет от роду, и был весьма почтен богатыми похоронами, а именно король приказал, чтобы пятьдесят человек, одетые в черное, сопровождали его к месту погребения и чтобы ему была сооружена мраморная гробница.
