Самоe раннее написание имени Девы на английском языке — Маrian, а не Маriar (греческая форма, использованная в Евангелиях).
Она была матерью Адониса, поэтому александрийский грамматик Ликофрон называет Библ "Городом Мирры".
Yorkshire Archaelogical Journal, 141, 1944.
Том О'Бедлам — в английском языке прозвище, означающее "безумец".
То же слово morris, которое вместе с pike название мавританского копья, поначалу писалось как mаris. похоже, что веселые парни (morris rеn) были парнями Марии (Мэри), а не маврами, как обычно думают. Невинное словечко mеrrу обмануло составителей "Оксфордского словаря английского языка", так как они сочли, что оно происходит от индоевропейского корня margjo, который значит "короткий" и говорит о том, что веселье быстро проходит, но для этого у них не было особых оснований, ведь margjо совсем иначе ведет себя в других языках.
Хоть и непрост он и знал свой прок,
А все ж прибежал на ее свисток.
Тоскуя, печалясь и в дрожь бросаясь,
Я сделаюсь с виду как серый заяц,
И пребуду им, чертом тебе клянусь,
Пока домой не вернусь.
— Остерегись, длинноногий заяц:
Я быстрая, словно ветер, борзая,
Пречистая Дева не будет со мной,
Если ты не вернешься домой.
Хоть и непрост он…
Тосклива, печальна, чужда веселью,
Озерной сделаюсь я форелью,
И рыбой я буду, чертом клянусь,
Пока домой не вернусь.
— Поберегись меня, рыба-форель,
Я выдрой стану и выйду на мель,
Пречистая Дева не будет со мной,
Если ты не вернешься домой.
Хоть и непрост он…
С тяжелым сердцем, с печалью злой
Крылатой сделаюсь я пчелой,
И пчелой я буду, чертом клянусь,
Пока домой не вернусь.
— А я тогда превращусь в петушка,
Тебя я замечу издалека,
Пречистая Дева не будет со мной,
Если ты не вернешься домой.
Хоть и непрост он…
Тогда я стану хвостатой мышью
И к мельнику жить прибегу под крышу,
В амбаре за мельницей поселюсь,
Пока домой не вернусь.
— Побойся, мышка, меня, кота,
Когтей моих острых и жадного рта,
Пречистая Дева не будет со мной,
Если ты не вернешься домой.
Хоть и непрост он…
(Перевод А.Шараповой.)
В соответствующих британских мистериях Богиня произносила формулу, насмешливо обещая тому, кто изображал с нею священную свадьбу, что он не умрет "ни пешим, ни на коне, ни на воде, ни на земле, ни в воздухе, ни в доме, ни вне дома, ни в башмаках, ни без башмаков, ни одетый, ни раздетый", а потом, демонстрируя свою власть, она ставила его в такое положение, в котором ее обещание не имело силы, как в легенде о Хлеве Хлау и Блодайвет, где козел фигурирует в сцене убийства. Часть формулы сохранилась в масонском ритуале посвящения. Ученика "не голого и не одетого, не босоногого и не в башмаках, не имеющего при себе никакого металла, в опущенном на глаза капюшоне на веревке тащат к двери, словно он сопротивляется".
Странный парадокс, Мильтон, хотя он был первым поэтом, защищавшим парламент и казнь Карла I, а также лауреатом самого бога Громовержца, позднее пал жертвой чар "Северной Музы", Кристины Шведской, и в его "Второй защите английского народа" восхваления в ее адрес не только соперничают в экстравагантности со всем написанным в честь Елизаветы, но и, похоже, совершенно искренние.
Царь Птолемей Эвергет (добрые дела) обрек Феникса на смерть в 264 году до нашей эры, однако жрецы презрели его приказ реформировать календарь, так что Август стал его убийцей.
В Библии короля Иакова (Иезекииль 1:4) говорится: "And I looked, and, behold, a whirlwind came out of the north, a great cloud, and a fire infolding itself, and a brightness was about it, and out of the midst thereof as the colour of amber (курсив мой. — 3. M.) out of the midst of the fire".
В православной Библии в этом месте янтарь не упоминается.
См. Фрэзер Джеймс. "Золотая ветвь." — М., 1983, гл. 62.
У Гомера Одиссей залепляет уши воском не себе, а своим спутникам, а себя велит привязать к мачте, желая услышать пение Сирен.
Эта песня входит в описание скачек в конце истории о Талиесине, когда Талиесин помогает наезднику Элфина победить двадцать четыре лошади короля Майлгвина на равнине Хрианнет, благодаря двадцати четырем веткам падуба, которыми наездник бил по крупу каждую обогнавшую его лошадь, пока не обошел их всех одну за другой. Лошади символизируют последние двадцать четыре часа старого года, которыми правит царь-падуб и которые (с помощью магии) Священный Младенец оставляет позади один за другим. Следует помнить, что главное действие "Сказания о Талиесине" разворачивается во время зимнего солнцестояния.
"Буря", по-видимому, основана на ярком видении очень личного содержания, выраженном посредством путаных и плохо стыкующихся литературных реминисценций: не только "Сказания о Талиесине", но и девятой главы Книги пророка Исайи, испанского романа Ортунеза де Калахорры под названием "Зеркало царских деяний и рыцарства", трех описаний путешествий в Новый Свет, различных антииспанских и гугенотских памфлетов, магической книги "Steganographia", написанной на латыни монахом из Спанхейма, пьесы "Von der schonen Sidee" немецкого автора Айреpa. Калибан — отчасти Авагти из "Сказания о Талиесине", отчасти Равайак, иезуитски исполнительный убийца Генриха IV, отчасти адриатический дьявол из романа Калахорры, отчасти морское чудовище "в обличье человека" виденное возле Бермуд, когда там был адмирал Соммерс, отчасти собственный malus angelus Шекспира.
В переводе М. Кузмина говорится, что Сикоракса изгнана из Алжира.
"Буря". Акт 3. Сцена 2. — Перевод М. Кузмина. — Примеч. Перев.
Вероятно, 28 апреля 1819 года.
Безжалостная красавица. — Примеч. перев.
Позднесредневековая легенда об Ажье Датчанине доказывает, что Авалон представлялся островом мертвых авторам артуровского цикла. Ажье, как они говорили, провел на нем две сотни лет в замке Авалон, после того как побывал на Востоке. Потом он вернулся во Францию — во времена Филиппа I — с головней в руке, от которой зависела его жизнь, подобно аргонавту Мелеагру. Но король Филипп царствовал через две сотни лет после Карла Великого, которому служил Ажье, — другими словами, второй Ажье был реинкарнацией первого. Ничего нового в том, чтобы жить на Авалоне, для Ажье Датчанина не было. Его имя — это переиначенное "Огир Вран", что, как мы говорили в главе пятой, означает "Бран Злой", или "Бран, бог мертвых". Его северный двойник, Эгир (ужасный), был богом моря и смерти и играл на арфе на острове, где жил со своими девятью дочерьми.
Согласно легенде, леди Ричелдис, жене нормандского лорда, явилось видение, в котором Дева Мария отвела ее в дом Христа в Назарете, а потом повелела ей построить точную копию этого дома в графстве Уолсингем. Леди исполнила волю Богоматери и с тех пор Уолсингем (Вальсингам) стал местом паломничества для британцев и для всех европейцев. Вода в Роднике Девы, бьющем там, обладала великой целительной силой и даже Млечный Путь называли порой путем в Вальсингам, поскольку он тянулся по небесам к английскому Назарету.
Этот Эрихтоний, он же Эрехтей, фигурирует в сложном и бессмысленном мифе о Прокне, Филомеле и фракийском царе Терее из Давлиды, который, похоже, был сочинен фокидийскими греками, чтобы объяснить фракийско-пеласгийские религиозные изображения, которые они нашли в храме в Давлиде и не смогли понять. Сюжет таков. Терей, женатый на Прокне, дочери царя Пандиона Аттического, от брака с которой у него родился сын Итис, спрятал свою жену вне города, чтобы взять в жены сестру Филомелу. Он сказал ей, что Прокна умерла, а когда она узнала правду вырезал ей язык, чтобы она никому не могла ничего рассказать. Однако Филомела вышила несколько букв на пеплуме (верхняя женская одежда в Древней Греции), и Прокну нашли. Прокна вернулась и из мести убила своего сына Итиса, мясо которого подала на блюде Терею. Но Терей тем временем посетил оракул, и тот сказал ему, что Итиса убьют. Подумав, что убийцей будет его брат Дриант, Терей убил его. Сестры бежали, а когда Терей схватился за топор, боги превратили всех в птиц: Прокна стала ласточкой, Филомела — соловьем, а Терей — удодом. Прокну и Филомелу пережили их братья-близнецы Эрехтей и Бут.
