отношениях с любовником. Она торопится к мужу, но обещает любовнику вскоре вернуться. Заканчивается падам дифирамбом Ананду Гаджапати Махараджу (Soneji, 2012: 204).
См.: Classical Telugu Poetry. An Anthology. Translated, edited and with an Introduction by Velcheru Narayana Rao and David Shulman. University of California Press, Berkeley, Los Angeles, London, 2002. P. 240.
В этом отношении североиндийские цари в значительной степени зависели от своих жрецов – специалистов в сфере ритуала, которых они щедро одаривали, чтобы быть уверенными в положительном результате. Этот дар (дана) был не то чтобы гонораром, платой, а скорее подарком, гарантирующим получение желаемого. Функция жреца заключалась не только в том, чтобы обеспечить нужный результат, но и в том, чтобы отвратить от царя любое зло. Жрец также сопровождал царя в битву, а мантрами обеспечивал ему безопасность, победу в битве и своевременные дожди, которые способствовали процветанию его царства (Elgood, 2000: 135).
Согласно Доминго Паешу, во время праздника Наваратри танцовщицы занимали привилегированное положение и играли важную роль во время состязания борцов: «Привратники не впускают всех одновременно (они позволили нам пройти в открытую часть двора, который расположен между воротами), но сначала туда проходят только борцы и танцовщицы, а также слоны с восседающими на их спинах воинами, которые вооружены щитами и дротиками и одеты в стеганые туники. Как только они оказываются внутри, то выстраиваются вокруг арены и каждый занимает свое место. Тем временем танцовщицы готовят для состязаний по борьбе большой участок земли. Через парадные ворота, расположенные напротив строения, входит много других людей, в числе которых брахманы, сыновья царских фаворитов и их родственники. Все они – молодые люди, элита, состоящая на службе у царя». О высоком статусе танцовщиц говорит и тот факт, что только им наряду с борцами дозволялось жевать бетель в присутствии царя (Sewell, 1900: 268–269).
Согласно «Вишнудхармоттара-пуране», на строительство храма требовалось разрешение царя, как и на создание постоянного образа божества (sthira) для домашнего алтаря (gṛhya) (Elgood, 2000: 164).
Согласно С. Талбот, которая изучала прибрежную Андхру, из 108 храмов от 55 % до 59 % названы в честь человека (Talbot, 1991: 333).
Экономическая деятельность храма выражается в категориях поступлений (пунья), расходов (различные нужды и благотворительность) и имущества (сокровищница, храмовая казна).
Согласно У. Махешвари, тамильские гимны, или тирупадигамы, начали исполнять в тамильских храмах еще с IX века. Однако после упадка Чолов и Пандьев эта традиция стала постепенно исчезать, хотя некоторые виджаянагарские цари пытались ее поддерживать. Известно, что для исполнения тирупадигамов однажды были пожалованы земли двадцати семи храмам. А в 13-й год правления Сундара Пандьи II человеку по имени Алудаян Ананда Куттан была пожалована земля для утренней рецитации, во время тирупаллиежучи, в храме Тируккамакоттам Начияр гимнов (Maheswari, 1985: 150–151).
К примеру, правители династии Какатья покровительствовали многим храмам, расположенным, как правило, на завоеванных территориях. Но действовали они не напрямую, а через своих подчиненных, которые пытались укрепить свои позиции на местах (Talbot, 1991: 335).
Как и монастыри средневековой Европы, индийские матхи, возглавлявшиеся настоятелями, являлись важным религиозным институтом. Как правило, у вишнуитских и шиваитских матхов существовали тесные связи с тем или иным храмом. Многие правители, а также обеспеченные и не очень обеспеченные люди совершали дары и матхам.
Наракалокавиран известен под многими другими именами: Калингараян, Манаватаран, Поннамбалаккуттан, Арулакаран и др. (Balasubrahmanyam, 1979: 20).
К примеру, Л. Орр на основании количества даров вывела типологию храмов чольского периода в пяти изучаемых ею ареалах. Всего она выделила 4 типа храмов:
1 – очень большие храмы, которые получали более 40 % всех дарений;
2 – большие храмы, которые получали от 11 до 40 % дарений;
3 – средние храмы, которые получали от 5 до 10 % дарений;
4 – маленькие храмы, получающие менее 5 % дарений (Orr, 2000: 82).
Талапакамские музыканты были брахманами, принадлежащими к готре Бхарадваджи. Одним из первых выдающихся талапакамских музыкантов был Аннамачарья. Ему принадлежит несколько произведений, выдержанных в духе вишнуитского бхакти. Прославленными музыкантами стали сын и внук Аннамачарьи – Педда Тирумала Айенгар и Чинна Тирумала Айенгар.
В качестве результата от совершения дара девадаси получала от храма какие-либо привилегии или жалованье. Например, становилась обладательницей права получать приготовленную в храме пищу – амуду (amutu) и сору (cōṟu), что являлось показателем привилегированного положения. Помимо пищи в ответ на дар храм давал право выполнять какую-либо работу в непосредственной близости к божеству, занимать место рядом с мурти во время шествия в праздничной процессии или же исполнять перед божеством гимны.
Власть храма проявлялась даже в сфере строительства – высота частного жилого дома не должна была превышать высоту местного храма. Амбициозные богатые люди часто желали построить дом больше и выше храма. На восточном побережье это было возможно, но при условии, что к храму достроят еще какую-либо часть, чтобы он был выше. На западном побережье этот вопрос решался несколько иначе: сначала построенное здание передавалось божеству, а затем забиралось у него обратно за символическую плату (Pisharoti, 1936: 527–528).
Одним из интересных аспектов культа Джаганнатхи является его тесная связь с политической властью Одиши. Хотя культ этого божества развивался в Пури, вдали от политических центров Одиши, он был вовлечен в политику до такой степени, что царство превратилось в часть культа, а культ, в свою очередь, стал частью царства Одиши и основным источником легитимации.
Цари покровительствовали как храмам, так и ортодоксальным брахманам, изучающим Веды. Создание аграхар и деваграхар создавало особую прослойку людей, которые должны были поддерживать политику царя, потому что именно благодаря ему они смогли поселиться на подаренной им земле и получить свою должность (Willis, 2009: 162). Также царь по своему усмотрению мог передать владение деревнями тому, кому считал нужным, а на правах завоевателя – заменить владельца земли, участок или условия владения, отменив распоряжения прежнего правителя (Sundaram, 2009:
