базируется на личностном самоутверждении, которое им признавалось за некоторыми христианскими подвижниками.
Конечно, такой была не вся тогдашняя русская философия: неокантианцев, позитивистов, наконец марксистов трудно заподозрить в «герменевтическом» уклоне.
Так, во Флоренском-философе несложно выявить все вышеназванные тренды.
Андрей Белый. Мережковский. С. 381.
Андрей Белый. Мережковский. С. 377.
Наиболее значительная из них – «большая трилогия» С. Булгакова, софиологическая «сумма», разработанная мыслителем в эмиграции.
Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. С. 9.
Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. С. 10.
Восходящие к эстетическим концепциям немецкого идеализма, но переоценивающие в пользу искусства его «соперничество» с философией: так, Гегель отводил верховную роль в познании истины именно философии.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. С. 154.
Хайдеггер М. Из диалога о языке. Между японцем и спрашивающим ⁄⁄ Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М., 1993. С. 288.
Ниже мы обсудим данное наше утверждение.
Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. С. 203.
Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. С. 198–199.
Там же. С. 191.
Там же. С. 189.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. С. 345.
Там же. С. 346.
Там же. С. 347.
Андрей Белый. Мережковский. Силуэт. С. 6.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. С. 181.
Герцык Е. Воспоминания. М., 1996. С. 207.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. С. 254.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. С. 263.
Там же.
Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. М., 1996. С. 178.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. С. 348.
Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. С. 190.
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. С. 337.
Мережковский закавычивает такой текст: «Не оставлю вас сирыми, пошлю вам Духа Своего» (Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. С. 294). Между тем слова Христа из Его последней беседы с учениками таковы: «Не оставлю вас сиротами, приду к вам» (Ин. 14, 18). Для Евангелия принципиально то, что Дух для Христа – это Дух, который исходит от Отца, а не есть Его, Христа, принадлежность, как у Мережковского. Ср.: «Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит…» и т. д. (Ин. 15, 26).
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. С. 347.
В «Иисусе Неизвестном» концепция Воскресения приближается к традиционной, но затемнена велеречивостью и парадоксальностью экзегетического дискурса. Тайна «пустого гроба», по Мережковскому, и доныне остается «неразгаданной», хотя он и исключает «маленькое плутовство» – похищение тела Распятого учениками (см.: Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. М.,1996. С. 612–614). Также и в посмертных явлениях Христа апостолам что-то было, хотя это и недоступно одному «здешнему знанию» (там же, 618). Как и в 1900-е годы, Мережковскому хочется провести «границу между тем, что «кажется», и тем, что есть» (там же, 623). Но все же по поводу явлений Христа Воскресшего, о которых сообщают Евангелия, Мережковский заключает: «Все это было однажды, во времени, и будет всегда, в вечности» (там же, 627).
Андрей Белый. Мережковский. Силуэт. С. 6.
Андрей Белый. Мережковский. С. 380.
См. в изд.: Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский… С. 356–357.
Там же. С. 356.
Дух греческой Античности Винкельман сводил к «благородной простоте и спокойному величию». На его взгляд, даже и в «жесточайших страданиях» героя гармония его внутреннего мира не нарушалась и идеальный грек сохранял «великую и уравновешенную душу» (см.: Винкельман И.-И. Избранные произведения и письма. М.,-Л., 1935. С. 107). Интересно, что Винкельман, знаток античной скульптуры и живописи, воспитал в себе, по словам Гёте, «языческий образ мыслей». То, что Гёте пишет в своих «Набросках к характеристике Винкельмана», можно было бы отнести и к Мережковскому – с его «отдаленностью от всего христианского мировоззрения», «отвращением к последнему». «К церквам, на которые подразделяется христианская религия, он (Винкельман) был совершенно равнодушен» (там же, 605–606), – равно как и Мережковский, как и сам Гёте.
Мережковский Д.С. Акрополь // Указ. изд. С. 358.
Герменевтика Хайдеггера – Гадамера, как и «критика» Мережковского, также является символистской философией. Привлекая столь значимое и для русских символистов (в частности, для Мережковского) суждение из гётевского «Фауста», Гадамер заявляет: «Универсальное наблюдение Гёте: все есть символ, <…> заключает в себе наиболее всеобъемлющую формулировку герменевтической мысли» (см.: Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. С. 264–265).
См. в изд.: Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский… С. 537, 550 соотв.
Там же. С. 524, 557.
Там же. С. 489.
Там же. С. 560.
Отцы западной герменевтики сближали понятия «герменевтика» и «критика». В интереснейшей работе Хайдеггера «Из диалога о языке. Между японцем и спрашивающим» им сочувственно цитируется введение к лекционному курсу Шлейермахера «Герменевтика и критика в особой связи с
