В общем и целом юноши, даже говоря от имени девушек, проявляли большую широту взглядов и терпимость, хотя, конечно, не только в Испании существует подобное различие между «мужским» и «женским» образом мышления. Трудно судить, будут ли эти парни столь же терпимыми, когда проблема коснется их самих. Ведь в таких случаях обычно просыпаются мужская гордость и ревность. Для испанских мужчин, которые, кажется, очень изменились в этом отношении, гордость важнее. В полиции мне рассказывали, что crimespassionnels[96] (о которых не пишут в газетах) в настоящее время стали довольно редким явлением. Такие случаи бывают, но их не так много, как можно было бы ожидать от этого «страстного» народа. И хотя по-прежнему считается, что муж, застигнув жену in riagrante[97], имеет право убить ее и (или) ее любовника, но, по-видимому, этим правом мало кто пользуется.
Звучит довольно странно — ревность, по всей видимости, эмигрировала за океан. Судя по тому, что поведал мне один мадридский психиатр, жители Южной Америки сохранили этот недостаток. Доктор и его сотрудники, беседуя со своими южноамериканскими коллегами, пришли в ужас, когда узнали, что эти джентльмены одобряют закон, дающий мужу право расправиться с любовником жены. «Мы слишком цивилизованны для этого»,— самодовольно говорили испанцы.
Отвечая на вопрос о месте любви в жизни человека, девушки, как и следовало ожидать, были единодушны, тогда как среди юношей мнения разошлись. Наиболее «традиционный» ответ гласил: «Это очень важная составляющая счастья, на которое мы можем надеяться в жизни». Только одна девушка полагала, что, «не испытав любви, нельзя сказать, важна ли она», а другая считала, что «придать смысл жизни, в которой нет человеческой любви, может только великое призвание — религиозное или интеллектуальное ».
Большинство юношей были согласны с тем, что «любовь имеет огромное значение», а один из них зашел так далеко, что воскликнул: «Наивный вопрос! Что за жизнь без любви?» Кто-то думал, что любовь «не так важна, как духовность», другой — что «на любви основана вся наша западная и вообще христианская цивилизация», третий — что «любовь избавляет от одиночества и может явиться спасением для мужчины», четвертый — что «любовь лежит в основе жизни и человечности». Люди не столь эмоциональные полагали, что «любовь чрезвычайно важна для личного счастья» либо «важна, но любовь в жизни — это еще не все»; по мнению некоторых, «важность любви — понятие относительное», а семнадцатилетний циник — тот самый, который на все вопросы отвечал как человек, пресытившийся жизнью,— признался, что «любовь не мешает ему спать». Другой утверждал, что он «слишком горд и эгоистичен, чтобы считать любовь чем-то важным».
Мне хотелось узнать, как говорят между собой о любви молодые люди — мало или много, шутя или всерьез? Как выяснилось, около девяноста процентов юношей считают, что разговор о любви у молодежи заходит нечасто, и если о ней говорят, то в шутливом тоне. Среди девушек шестьдесят процентов ответили, что на эту тему не говорят всерьез, по мнению остальных — о любви в девичьих компаниях говорят чрезвычайно много, а некоторые считают, что немного, зато серьезно. Одна из более интеллигентных студенток ответила, что о любви говорят очень много, но свой интерес к этой теме прикрывают шутками. Две или три разочарованные девушки печально заметили, что парни склонны говорить о любви как о спорте или приятном времяпрепровождении. Один из юношей-студентов полагал, что любовь — «для всех лучший способ приятно провести время — неважно, студент ты или нет». Другой сказал, что с девушками из-за их религиозного воспитания трудно говорить о любви, а третий, придерживавшийся консервативных взглядов, считал, что любовь — тема слишком интимная, чтобы говорить о ней публично.
Может показаться, что в целом молодые испанцы почти не отличаются от своих сверстников из других европейских стран. Быть может, серьезное отношение к любви у испанцев появляется с возрастом, поскольку экономическая ситуация в стране не позволяет им обзаводиться семьей так рано, как это происходит, к примеру, в Англии.
Девушки, разумеется, выходят замуж в более молодом возрасте, и во многих университетах от Севильи до Сантьяго мне приходилось слышать высказывания, что студентки посещают занятия, желая не столько приобрести знания, сколько найти женихов. «Особенности испанского характера» здесь ни при чем, и вряд ли справедливо было бы указывать на испанок обвиняющим перстом, когда совсем недавно в английской газете появилась статья, где утверждалось, будто половина английских девушек поступает в университеты с целью подцепить мужа.
Поскольку испанцы так славятся своими огненными очами, мне было интересно узнать, верят ли они в любовь с первого взгляда. Узнав, что около девяноста процентов юношей и девушек отрицают ее существование, я была слегка удивлена. По этому поводу расхождений во мнениях между юношами и девушками не наблюдалось, что говорит о типичном, присущем им от природы отсутствии туманных романтических фантазий. «Любовь с первого взгляда — понятие устаревшее»,— пренебрежительно бросил один из молодых людей. Другой сказал, что она «встречается только в книгах». Еще один проницательно заметил, что, по его мнению, то, что обычно называют любовью с первого взгляда, на самом деле является предчувствием любви. Большинство студентов были твердо убеждены, что люди могут почувствовать друг к другу внезапное физическое влечение, но это — не настоящая любовь. «Любовь приходит, только когда узнаешь человека»,— добавили несколько юношей и девушек.
За вопросом о любви с первого взгляда в моей анкете следовал другой, тесно связанный с ним: существуют ли для молодых понятия «идеальный мужчина» и «идеальная женщина»? Не было ничего странного в том, что все опрошенные, за исключением одного-двух, на этот вопрос ответили утвердительно. По поводу того, каким должен быть идеальный мужчина, мнения девушек разошлись. Их представления об идеале выглядели более взвешенными, нежели у парней, но внимание при этом обращалось более на душевные качества, чем на физические. Юноши же, описывая свой идеал женщины, говорили почти исключительно о ее внешности. Попадались, к примеру, такие ответы: «Идеала у меня нет, но, возможно, определенное выражение глаз действует на меня по-особому» или «Идеал у меня, думаю, был, но влюбился я в девушку совершенно другого типа».
Отвечая на следующий вопрос, вытекавший из предыдущего,— каким они хотели бы видеть будущего спутника жизни,— почти все юноши придали физической привлекательности довольно большое значение, однако девушки, перечисляя желаемые качества будущего супруга, очень редко вспоминали о красоте и отводили ей далеко не первое место в списке. Это, опять же, довольно распространенное явление. Для мужчины то, как выглядит женщина, важнее, чем то, что она собой представляет как личность. Но и юноши, за исключением десяти процентов ответивших таким образом, отводили красоте не первое, а, как правило, третье или четвертое место после «женственности, искренности и скромности» — эти три качества высоко оценили девяносто процентов опрошенных.
Во многих ответах на первом месте стояли отзывчивость и доброта. Упоминание о верности попалось только однажды. Немногие испанцы опасаются, что их жены способны наставить им рога. Интеллект же, к огорчению эмансипированного меньшинства, занял фактически одно из последних мест. Один юноша ответил, что предпочел бы видеть свою жену наивной, «в сущности, почти дурочкой». Это напомнило мне моего друга из Наварры, который, говоря о нашей общей знакомой, в порыве откровенности воскликнул: «Ну разве она не очаровательна? Она такая глупенькая — вот таких женщин я люблю!»
Один семнадцатилетний студент желал бы иметь жену с большим жизненным опытом (sic!), а другой скромно выразил надежду, что супруга будет снисходительно относиться к его провинностям. Несколько опрошенных мечтали, чтобы их жены были ангелами, то есть нежными и симпатичными. В Испании слово simpatia,, которое можно услышать всюду и везде, означает нечто крайне важное как для мужчины, так и для женщины, и это хорошо известно всем, кому довелось хоть недолго пожить в этой стране. Не быть симпатичным — серьезный недостаток. Понятие simpatia объединяет в себе доброту, великодушие, приветливость, жизнерадостность, легкий характер — чрезвычайно типичное для испанцев сочетание.
В целом, девушки предъявляли будущим мужьям гораздо более высокие требования, чем юноши — будущим женам. Составленные ими списки желаемых качеств впечатляли своей длиной. Можно было заметить в них незначительные расхождения, вызванные разницей в общественном положении опрошенных. Студентки довольно большое значение придавали умственным способностям и культурному превосходству, а девушка, работавшая в офисе, в первую очередь хотела, чтобы у ее novio был сильный характер и чтобы он был страстно влюблен в нее. Она явно желала выйти замуж за человека, чьи умственные способности намного превосходили бы ее собственные. Кроме того, она выразила пожелание, чтобы ее избранник был «набожным». Жительницы Каталонии требуют от своих будущих супругов даже больше, чем галисийки, и настаивают на том, что мужчина должен быть «честолюбивым и работящим». Эти девушки, по-видимому, относятся к реалиям супружеской жизни более приземленно, хотя галисиек в ультраромантичности тоже не упрекнешь. Вот какими хотели бы видеть своих novios три довольно типичные средние каталонки:
