В своих эгоистичных устремлениях прежние герои утратили свою сакральную природу, встав на путь лицемерия и гордыни. Их власть и их слава, в конечном счёте, становятся их гробовой плитой, а сами они уступают место другим, не менее алчным и кровожадным, но более изощрённым и изворотливым. Говоря словами «Хэйкэ моногатари», взятыми нами в качестве эпиграфа к этой работе, звук колокола Гионсодза отражает непостоянство всех вещей. Цвет тикового дерева говорит о том, что тем, кто сейчас процветает, суждено пасть. Да, гордые живут лишь мгновение, как вечерний сон в разгар весны. И могучие в конце концов погибают; они лишь пыль, несомая ветром.
Примечания
18. Харальд Харфагр – Харальд Прекрасноволосый, первый единодержавный король Норвегии.
19. Гулатинг – высшая судебная инстанция в юго-западной Норвегии, в области Гулатинглаг. Численность тингманов, обязанных ежегодно собираться на этом тинге, согласно полностью сохранившимся «Законам Гулатинга», определялась примерно в 400 человек, постановлением Магнуса Эрлингссона в 60-е гг. XII в. была сокращена до 250, причем сокращение коснулось всех фюльков. В это число не включались духовные лица и лендрманы. Население фюльков, из которых отправлялись тингманы, должно было снабжать их продовольствием сообразно размерам своего имущества, а уклонявшимся от этого взноса грозил штраф. В зависимости от местоположения фюлька продовольствие выдавалось на срок от одного до полутора или даже двух месяцев.
20. Ярл – предводитель дружины, то же что граф у германцев или эрл у англосаксов; впоследствии – управляющий областью, назначаемый королём.
21. Херсир – буквально означает примерно «господин» – представитель мелкой скандинавской знати, что-то вроде рыцаря или барона.
22. Сага о Харальде Прекрасноволосом.
23. Хёвдинги или хавдинги – представители древней родоплеменной знати, позже их место заняли конуги и ярлы.
24. Мулатинг или Моратинг – тинг, собиравшийся недалеко от Уппсалы, здесь происходили выборы короля.
25. Средневековые феодалы выполняли функцию своеобразных налоговых агентов – в их обязанности входил сбор налогов с подвластного населения, и эти налоги затем поступали в казну. По существу, то же самое делают в современном обществе предприятия, выступающие посредниками между государством и гражданами в вопросах сбора и уплаты так называемых косвенных налогов.
26. По своей сути эти организации являли собой прообраз современных транснациональных корпораций наподобие таких как «Газпром» или «Samsung».
27. Senatus populique Roma – «сенат и римский народ едины», лозунг, начертанный на знамёнах римской республики , а затем и римской империи. Италики во время войны с римлянами дразнили их, по-своему расшифровывая эту надпись: Somo porco questo romani – «свиньи они, эти римляне».
28. Такеда Сингэн прославился своими непрерывными войнами со своим соседом Уесуги Кенсином. Провинции обойх даймё лежали в горной местности и единственным местом, где они могли развернуть свои армии для большого сражения, была равнина Каванакадзима на границе их владений. Здесь между ними в 1553, 1555, 1557, 1561 и 1564 гг. произошёл ряд столкновений, вошедших в историю как Пять битв при Каванакадзима.
29. С. Трёнбулл. Самураи: военная история.
30. Томас Мэлори. Смерть Артура.
31. Обычно его называют именем Риг, но в предисловии к песне он косвенно отождествляется с богом Хеймдаллем – отцом людей.
32. Возможно здесь имеет место игра слов – автор песни о Риге вероятно пытался возвеличить представителей какого-то королевского рода, какого точно мы не знаем, так как Песнь полностью не сохранилась.
33. Сага о Харальде Прекрасноволосом
34. Есть другой, более правдоподобный рассказ, изложенный в некоторых хрониках, о том, что норманнов при подобных обстоятельствах пригласил один из лангобардских вождей по имени Мелус, до этого потерпевший поражение в борьбе против греков. С помощью норманнов он рассчитывал снова поднять мятеж против византийского императора и восстановить свою власть. Норманны затем в действительности приняли участие в этом предприятии Мелуса и потерпели неудачу.
35. Собственно, Роберт и его братья не были в числе первых норманнов, прибывших в Италию. Но они были в числе тех, кому более других удалось развить свой успех.
36. Аматус, II
37. В битве при Отумбе атака трёх всадников во главе с Кортесом решила исход сражения, в котором небольшому отряду конкистадоров (около пятисот пехотинцев и двадцать девять кавалеристов без пушек и ружей) противостояла трёхтысячная армия индейцев. Аналогичные победы имели место быть и в других местах. Так, в битве при Энне Роберт Гискар располагал собственным войском около семисот человек, в то время, как у арабов по сообщениям хронистов было до 15000, однако сражение закончилось впечатляющей победой норманнов. В битве при Арзуфе Ричард Львиное Сердце нанёс поражение Саладину, потеряв всего 700 воинов, в то время как потери мусульман исчисляются около 7000.
38. Когда пиратов вывели на главную площадь Гамбурга, чтобы прилюдно обезглавить, Штёртебеккер попросил выстроить их всех в шеренгу вдоль эшафота, а потом предложил бургомистру заключить пари. Суть пари заключалась в следующем: если после того, как ему отрубят голову, Штёртебеккеру удастся встать с колен и пробежать вдоль шеренги пиратов, то все, мимо кого он сумеет пройти, будут помилованы. Бургомистр согласился, не веря в то, что это в принципе возможно. Как гласит легенда, обезглавленный Штёртебеккер прошёл мимо одиннадцати пиратов и упал лишь тогда, когда один из стражников подставил ему подножку.
39. «…этот знаменитый дар, вознаграждение за девственность, равнялся четвертой части состояния мужа. Некоторые предусмотрительные девушки, однако, оговаривали досрочное вручение подарка, которого, как им хорошо известно, они не заслуживали» – (Гиббон, гл. XXXI).
40. История успеха Оды Нобунаги началась с победы при Окэхадзама над пятикратно превосходящей его отряд армией Имагавы Ёсимото, который вторгся в провинцию Овари, оказавшуюся волею случая на его пути к японской столице.
41. Хатамото – личная гвардия военачальника или сёгуна.
Заключение. Ностальгия о Герое
Гибнут стада,
родня умирает,
и смертен ты сам;
но смерти не ведает
громкая слава
деяний достойных.
Старшая Эдда,
«Речи высокого»
Современное общество не изобрело ничего принципиально нового – всё, что составляет его инфраструктуру сегодня – общественно-политические и экономические институты, социальная иерархия и механизмы социального взаимодействия – существовало всегда, возможно, в несколько видоизменённых формах, но, тем не менее, формы эти имели то же самое содержание. Поэтому легенды о «золотом веке» всего лишь легенды, воспоминание о том доисторическом времени, когда проточеловек, ещё только будущий homo sapiens, в своём тропическом раю вкушал плоды беззаботной жизни на лоне природы.
Древние люди были свободны и независимы, потому что у них ничего не было. Кроме потребности выжить. А для того, чтобы выжить, они должны были сообща добывать средства к существованию. В те времена наивной простоты люди не гнушались труда; труду Гесиод посвятил свою основную поэму «Труды и дни». Труд стал неизбежным условием для смертных, с тех пор как боги похитили у них тайну легкой жизни; и похвальное «соревнование», которое господствует в мире, ставит себе целью побудить их к этим трудам.
Сам поэт указывает на это своему брату, как на долг жизни. «Боги и люди,– говорит он, – равно ненавидят того, кто живет бездельником, как трутень без жала, который, сам ничего не делая, пожирает труды пчел. Работая, ты станешь более милым и для бессмертных и для людей, так как они ненавидят ленивцев. В труде нет позора, он только в безделье». Коллективный труд на благо коллектива – вот настоящий и единственный смысл «золотого века».
Однако уже во времена Гесиода дело обстояло совершенно иначе. Мы видим как в течении небольшого по историческим меркам периода времени происходят колоссальные метаморфозы в системе социальных отношений. Появляются сначала единицы, а затем целые касты благородных, для которых труд – сначала физический, а затем и труд вообще, – абсолютно чужд. Труд перестаёт быть общественно важным и всеобщим занятием. Более того – он становится наказанием.
Диодор в своем описании Египта упоминает о каменоломнях, находившихся на границе Эфиопии, и о способе их эксплуатации, практиковавшемся еще в его время. Эти приемы едва ли чем отличались от тех, которые применялись годы спустя, во времена римского владычества. К работам в этих каменоломнях осуждали провинившихся рабов, но спекуляция трудом рабов насчитывала там не меньше жертв, чем наказание. Были там и пленные, посылавшиеся и в одиночку, и целыми семьями. Там хватало работы на все возрасты: дети должны были проникать в пустоты горы, мужчины – дробить извлеченный из подземных галерей камень, женщины и старики – вертеть мельничный жернов, чтобы превратить его в порошок и таким образом добыть из него золото.
