вместо дела они займутся «выяснением отношений» и – либо будут проводить время в сварах и склоках, либо, создав своего рода круговую поруку и оберегая свои групповые интересы, будут меньше всего думать о том, что им поручено, не станут обращать внимания на интересы властелина, ради которых они-то и заняли свои должности и стали получать соответствующее жалованье.
Во-вторых, большую группу чиновников трудно проконтролировать и, в-третьих, в связи с только что отмеченным моментом, чем больше чиновников окружают властелина, тем больше у его врага шансов отыскать среди них «слабое звено» – того, кто властелина предаст:
Чиновников вокруг себя без счёта умножай —
Твой враг предателей обильный снимет урожай [296].
Наконец, в-четвёртых, мы обнаруживаем (у псевдо-аль-Маварди в его «Поучении владыкам») синтетическую, всестороннюю точку зрения, которая, повторю, концентрируется и на экономических, и на организационных аспектах проблемы. Почему же властелин «не должен стремиться к умножению чиновников и назначать вместо себя над подданными только то их количество, без которого не обойтись»? Из стремления увеличить их количество, говорит автор этого «зерцала», проистекают разные виды порчи [51]. Так, если они умножились, увеличивается их пропитание и пособия им из общинной кассы, и деньги начинают расходиться не на самое нужное и правильное, вследствие чего наносится ущерб общинной кассе.
Далее, если чиновники умножились, увеличится их переписка – послания их собственные и их секретарей, жалобы на них и оправдания от них, и это станет отвлекать властелина от того, что безотлагательно, много важнее, более достойно его внимания и подходяще для него.
Ещё, если их количество увеличилось, то «всё дальше они от того, чтобы совпадать друг с другом в благоразумии, верности, правильности, добродетельности, скромности, а ведь верные, достойные стать избранными, и способные, достойные быть вознесёнными, немногочисленны во всякий век, в любую годину и в каждое время», т. е. в этом случае подразумевается, что многочисленность чиновников исключает наличие среди них такого же большого числа людей достойных, ибо подобных людей мало.
Наконец, добавляет псевдо-аль-Маварди и ещё один пункт – довод «от традиции». Аллах, отмечает он, посылал пророков к людям не толпами, а по одному, из чего следует, что один человек, коли он обладает достоинствами, может сделать очень много. Из всех этих рассуждений следует призыв: «уменьшать число чиновников поелику возможно» [297].
Как жена некрасивая, но разумная [52]
Лучше за это дело не браться
«Инструменты» властелина обладают собственной волей, они должны вести себя определённым образом, чтобы сохранить себя в качестве таковых, т. е. элементов управленческого аппарата. Прежде чем перечислить правила, гарантирующие чиновнику успешный исход его отношений со своим руководителем – визирю с султаном, наместнику с тем же султаном, писцу с визирем и т. д., – нужно задать вопрос: сто́ит ли браться за это дело, т. е. за чиновничью службу, каким бы высоким ни был пост? Поставить вопрос и дать ответ на него необходимо хотя бы потому, что многие умные люди считали, что ни за что не нужно становиться приближённым, т. е. буквально приближаться к обладателям власти.
Именно этот момент приближения обыгрывается в некоторых предупреждениях. Со ссылкой на Аристотеля и Птолемея утверждалось, что властелин подобен огню, и человек, становясь его приближённым, обжигается этим огнём, а то и сгорает в нём [299]. Приближённый султана уподоблялся и стреле, которая чем больше приближается к лучнику при натягивании лука, тем дальше улетает [300]. Отношения властелина и приближённого уподобляются живущим вместе льву и ящерице: когда лев сыт, он оберегает ящерицу от врагов, но наступает такое время, когда он начинает голодать, и тогда он съедает ящерицу сам [301]. Приближённый властелина сравнивается во многих «зерцалах» с человеком, взгромоздившимся на льва: люди страшатся такого седока, но сам он в ещё большем ужасе [302] [53].
Опасно пускаться в дальний путь по морю, но во сто крат опаснее быть приближённым властелина. Таково мнение, кажется, всех авторов «княжьих зерцал», которые, как оказывается, ни саму власть, ни тех, кто ею обладал, особенно не жаловали симпатией [304].
Приводятся и слова известного средневекового мыслителя Хасана аль-Басри: «Не отвечай на просьбу правителя, даже если он позвал тебя прочитать ему суру из Корана. Ты обязательно уйдешь от него худшим, чем пришёл» [305]. Власть – плохое дело.
Ат-Тартуши считает, что приближённым султана может быть один из двух людей. Либо бесстыдный и льстивый, который благодаря бесстыдству достигает, чего захочет, и остаётся в безопасности благодаря собственному подхалимству. Либо простофиля, к которому все относятся с пренебрежением; ему никто не завидует, и у него поэтому нет врагов. Что же касается тех, кто хочет приблизиться к султану при помощи своей честности, преданности и скромности, то им редко удаётся стать доверенным, близким человеком правителя. Так происходит, потому что против них ополчаются и враг правителя, и его друг. Враг – по понятным причинам, потому что опасается той пользы, которую может получить от таких людей властелин. Друг же – потому, что такие люди являются его соперниками и могут занять его место при султане и ему их честность, верность и скромность в отношении султана – нож острый. И если объединятся и друг султана, и его враг против таких честных и благородных людей, то им не то что не удастся стать приближёнными правителя, а и жизнь редко удаётся сохранить. И ещё предупреждение: тот, кто делил с султаном величие в этой жизни, разделит с ним наказание после смерти [306] [54]. Власть – опасное дело.
В любом случае того, кто решил поучаствовать во властвовании, ждёт погибель – не на этом свете, так на том.
Приблизиться, чтобы стать приближённым
Чтобы стать членом правящей группы, нужно реально, пространственно приблизиться к её центру или вершине, т. е. к властелину. «Правители редко проявляют благосклонность к лучшим из своих придворных и подданных, предпочитая того, кто хоть низок, да близок, – поучает шакал Калила. – Недаром говорится, что царь похож на дикий виноград, что оплетает ближайшее дерево» [307].
Но дело, конечно, не только в том, чтобы оказаться поблизости от властелина. Речь идёт о том, чтобы существовала ещё и близость жизненных установок в соответствии с принципом: «Только злые годятся для того, чтобы быть приближёнными злых властителей» [308]. И наверное, только добрые годятся для того, чтобы быть приближёнными добрых правителей. Впрочем, здесь много неясностей: есть ли добрые правители и нужны ли им именно добрые приближённые…
В любом случае приближённый должен обладать такими чертами характера, которые, если
