едва ли не основной их причиной. Но основное содержание Канона не могло вечно восприниматься как закон. На протяжении всего средневековья шла борьба между двумя взглядами на магию и колдовство. Либо их воспринимали как обман воображения, либо как реальное действие, которое, кстати, вполне годилось для использования в пропагандистских целях. Но когда гражданские власти начали вводить законы против ереси, когда ересь стала рассматриваться как преступление, а колдовство, в свою очередь, как ересь, ужесточилась и борьба против магии и колдовства.
Постепенно определились со своим отношением и Учителя Церкви. Вернее сказать, что Августин побудил их определиться. Святой Томас [165], человек сильного и ясного ума, не имел другого выбора, кроме как признать зло реальностью. Но легко представить, что если бы Святому Томасу пришлось вести судебное разбирательство по делу о колдовстве, он потребовал бы доказательств, а поскольку он во всем требовал логики, то окажись он и сам на скамье подсудимых, опасность, прежде всего, грозила бы обвинению. Так колдовство, смешавшись с ересью, стало общепризнанным, поскольку ересь никто не отрицал и не упразднял. Проблема все больше смещалась в область доказательств, причем доказательств действительных, а не мнимых.
Средневековью свойственно множество добродетелей, а главнейшая из них — сознательная вера в Бога. Средние века были гораздо более «демократичными» в том смысле, что принимали во внимание всеобщую убежденность и популярность колдовства. Возможно, история колдовства вовсе не характеризует положительно демократическое мнение. Впрочем, и аристократическое мнение не играет здесь роли. История колдовства — это история модных заблуждений, впрочем, любые модные течения представляют собой всего лишь разновидности заблуждений. Итак, средние века поспешно двигались к завершению, а вместе с ними подходила к концу и страсть, с которой Церковь и общество преследовали колдовство.
В последнее время стало модным с неодобрением говорить о Ренессансе. Но это время оправдано такими мощными процессами, как Чума, Великий раскол, рост популярности пыток и соответствующий рост количества историй о колдовстве. Все это, без сомнения, искажало мечту о Царстве Божьем на земле, занимавшую лучшие средневековые умы, в то время как реальность постепенно превращалась в кошмар. Этот-то кошмар и породил Ренессанс — его лучшие представители мечтали теперь о Человеке. Мы постепенно забываем о крахе средневековья, от ужасов которого спаслись, благодаря развитию скептического и пытливого человеческого разума. «Молот ведьм» был опубликован около 1486 года, но этот документ не относится к эпохе Возрождения. В то же время материалы «Молота» и других подобных ему творений нельзя отнести и к Ренессансу, и к средневековью вообще, — их авторы были просто людьми, а у дьявола в руках была власть.
Но это не значит, что дьявол действовал всегда лишь с этой стороны. Большая часть доказательств его присутствия разбросана во времени, но ясно, что им предпринимались весьма значительные усилия по части гоэтии. Как бы мы не преуменьшали его труды, все же трудно предположить, что Жиль де Ре или аббат Гибур не совершали магических обрядов, что кровь невинных не орошала магические алтари, что дьявола не призывали во дворцах и в хижинах. Дьявол откликался на призывы и тех и других. Что бы о нем не говорили, эти рассказы отличаются от обычных сказок. Чем? Тем, что речь в них идет о сущности принципиально иной природы. Он может принимать человеческий облик, может наделять своих слуг человеческими качествами. Им, как и людям, может быть холодно, голодно, жестко. Но кровь детей и почитание на шабашах его не удовлетворяют. Он хочет чего-то большего, хочет «послушания», хочет «душ», но и к материальному его также влечет. Он хочет власти над душами, но и над материей тоже. Он никогда не владел ее, но стремление его неизбывно.
Противоречие здесь только кажущееся. Однако именно оно лучше всего описывает впечатление, оставленное всем ходом истории. Среди огромного множества образов, созданных человеком для видимых и невидимых вещей, для реального существующего и нереального, есть и такой абстрактно извращенный образ. Относительно его реальности мнения как расходились, так и будут расходиться. Никто так и не дал исчерпывающего описания врага рода человеческого. Одни полагают, что его образ является лишь отражением фантазий и умственных способностей человека; другие думают, что представления о нем порождены неким реальным существом, а разница между ним и людьми лишь в том, что люди — духовные существа, облаченные в материю, а для него материя недостижима. Поэтому он всячески искажает, оскверняет и разрушает материю. Некоторые предполагают, что он обладает огромной силой, другие, напротив, считают, что он вообще не имеет силы, по крайней мере, в христианской церкви. Те, кто считал его могущественным, бросали все силы государства и церкви на борьбу с ним. В конце концов, они настолько запугали сами себя, что впали в безумие и готовы были принести любые жертвы, лишь бы защититься от дьявола. «Все колдовство и все заклинания расточились», — писал святой Игнатий на заре христианства. Церковь взяла это высказывание на вооружение. Но если люди и рассматривали это утверждение всерьез, то происходило это, видимо, задолго до того, как толпы считавших себя верующими наблюдали за тем, как умные благочестивые люди троекратно обводят ребенка вокруг столба, где только что сожгли его мать.
Христос означает «помазанник». Имеется в виду причастность Иисуса Святому Духу через помазание (елеем). В Ветхом Завете помазанниками назывались цари и первосвященники после прохождения обряда помазания, утверждавшего избранность. (Здесь и далее примечания переводчика, кроме отдельно оговоренных примечаний автора.)
Публий Вергилий Марон — римский поэт (70–19 до н.э.). До нас дошли три основных произведения: «Эклоги», десять стихотворений-наставлений, «Георгики», дидактическая поэма о сельском хозяйстве; и «Энеида», эпическая поэма о легендарном троянском герое Энее.
Вергилий, Энеида, часть IV. Перевод с латинского С. А. Ошерова.
Гай Меценат — римский вельможа (I в. до н.э.), покровитель поэтов и художников.
Публий Корнелий Тацит (середина 50 — около 120 г.) — древнеримский историк, один из самых известных писателей античности, автор «Истории» и «Анналов». Автор ссылается на фрагмент книги II, 27
Апиева дорога проложена в 312 г. до н.э. от Рима на юг Италии сначала до Капуи, а затем до г. Брундизия.
Нумидия — в древности область в Северной Африке (современная северная часть Туниса и Алжира).
