Тяжеловесное красноречие Чинь Така, однако, не произвело никакого впечатления на южновьетнамцев. Еще меньше оно подействовало на северовьетнамских крестьян, бежавших на Юг. Оборона Нгуенов была подготовлена заблаговременно. Система оборонительных укреплений была усилена двумя новыми стенами — Чаннинь и Сафу. На стенах через каждые 20 м стояла пушка, через каждые 6 м — камнемет. Население Южного Ботпня было эвакуировано в области к югу от стен. Чинь Таку пришлось наступать по обезлюдевшей местности, в то время как его линии коммуникаций все больше растягивались. Опасаясь внезапных контрударов, которые южновьетнамцы так часто наносили в прошлом, он, в свою очередь, возвел напротив их укреплений стену протяженностью от моря до гор. Огромный северовьетнамский флот (из 800 кораблей) блокировал устья рек Сонгзянь и Ниутле, чтобы помешать флоту Нгуенов прорваться в тыл атакующих войск.
Только в декабре 1672 г., оградив себя от всяких неожиданностей, Чинь Так приступил к штурму стены Чаннинь. Северовьетнамские войска применили здесь «военную новинку». Как говорится в летописи, «люди Ле Тхой Хиена (генерала Чи-ней. — Э. Б.) приказали солдатам сделать бумажных воздушных змеев на веревках, чтобы использовать их как зажигательное оружие. Пользуясь благоприятным ветром, воздушных змеев запускали высоко в небо, и они по ветру пролетали над укреплением. Затем веревку обрывали и змеи падали вниз. Военные лагеря и бастионы сгорали, подожженные издалека, сияние поднималось до неба… Огонь был свирепым и обжигал тела. Многие солдаты, гасившие пожар, погибли или получили ранения. Поскольку эти огненные воздушные змеи были пропитаны жиром выдры, то огонь невозможно было погасить, не используя белый песок. Широко применялись зажигательные снаряды, которыми заряжались быстростреляющие пушки… Кроме того, для обстрела южан было использовано секретное оружие, заряжавшееся снарядами „одна мать — пятеро детей“, звуки рзрывов были подобны грому. Куда бы ни попали снаряды из этого оружия, они разрушали все предметы из меди и железа» [27, с. 7–8].
Был момент, когда стена Чаннинь, казалось, должна была пасть. Положение еще раз спас престарелый полководец Нгуен Хыу Зат. Оставив почти без гарнизона стену Сафу, обороной которой он командовал, полководец устремился на помощь защитникам Чанниня. Прибыв туда уже в темноте, он приказал своему немногочисленному войску зажечь факелы. Северовьетнамское командование решило, что к Чанниню подошло сильное подкрепление, и воздержалось от новых атак до утра. Между тем за ночь защитники Чанниня успели заложить образовавшуюся в стене 120-метровую брешь брусьями, досками и корзинами с землей. Когда генералы Чинь Така разобрались в положении, гарнизон стены Сафу уже был пополнен подошедшими с юга резервами, и новые атаки против южновьетнамских укреплений оказались бесплодными. Однако нехватка провианта в армии Чинь Така становилась все более острой. В феврале 1673 г. Чинь Так и сопровождавший его король Ле Зя Тонг с частью войск вернулись в столицу, поручив ведение дальнейшей войны генералу Ле Тхой Хиену [27, с. 9; 75, с. 228–229]. Ле Тхой Хиен попытался еще нанести удар по укреплениям Нгуенов с тыла, высадив с юга от них морской десант. Но и эта попытка провалилась. Северовьетнамские войска вынуждены были очистить Южный Ботинь и отступить за реку Сонгзянь. Эта река и стала окончательной границей между владениями Чиней и Нгуенов. Стороны обменялись пленными, и между ними установился не оформленный официально мир [27, с. 9; 75, с. 230–231; 191, с. 24].
Глава IV
УПАДОК ГОСУДАРСТВ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ В РЕЗУЛЬТАТЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ АГРЕССИИ
Государство Магарам и голландская Ост-Индская компанияв последней четверти XVII— начале XVIII в
Восстание Трунаджайи, начавшееся в 1674 г. и сразу привлекшее к себе массы крестьян, насторожило крупных феодалов, которые в другом случае приветствовали бы мятеж против ставшего им ненавистным Амангкурата 1. Наследник престола Адипати Аном, сам активный участник заговора, приведшего к этому восстанию, теперь отрекся от Трунаджайи и вскоре возглавил армию, направленную правительством против повстанцев. Другой участник заговора, Раден Каджораи, также не поспешил на соединение с Трунаджайей, а занял выжидательную позицию, удалившись в свои владения в области Паджанг. Ни один губернатор провинции не воспользовался сложившейся обстановкой даже для сепаратного мятежа — все они сплотились вокруг Амангкурата I [158, с. 283; 215, т. I, с. 161; 280, с. 93].
На помощь Трунаджайе, однако, пришли новые, неожиданные союзники. После разгрома в 1669 г. голландской Компанией Макасара его жители потеряли возможность заниматься морской торговлей, дававшей им средства к существованию. Они стали массами эмигрировать с Сулавеси и, рассеявшись по всему Индонезийскому архипелагу, предлагали свои услуги местным правителям в качестве военных наемников либо пускались на свой страх и риск в пиратские предприятия. В 1675 г. на Восточную Яву с Сумбавы и из Бантама стали прибывать многочисленные отряды макасарцев, не ужившиеся ни с бан-тамским султаном, ни с сумбавскими князьями. Избранный ими предводитель Краенг Галесунг вступил с Трунаджайей в союз. Усиленная опытными макасарскими воинами мадурско-яванская армия Трунаджайи в 1675 г. смогла выйти из внутренних районов и приступить к захвату богатых городов Северного побережья Восточной Явы. В короткий срок все главные портовые центры от Паджаранана на крайнем востоке Явы до Сурабаи и Гресика были разграблены и сожжены [135, т. II, 70–74; 209, с. 69; 215, т. I, с. 161–163]. Эти действия были явно вызваны не только буйными нравами макасарской вольницы, но и классовой ненавистью яванских крестьян. Для них богатые города Севера, где (за пределами столицы) проживала основная масса крупных феодалов, были символом неправедной жизни, гнездами захребетников, которые надо было разорить.
Сам Трунаджайя был испуган размахом движения, которое он вызвал, и начал искать пути, чтобы повернуть его в более безопасное для близких ему социальных слоев русло. Сам Амангкурат I сыграл ему на руку, поспешив послать своего сына Пангерана Пугера в Батавию, чтобы просить помощи у голландцев [215, т. I, с. 161]. Объединение сусухунана с «неверными» в сочетании с его многолетней политикой террора против мусульманского духовенства дало Трунаджайе великолепный лозунг — религиозная «священная» война против иноземных захватчиков и стакнувшегося с ними нечестивого правителя. Этот лозунг не отталкивал от него крестьян Явы и Мадуры, для которых, как и везде в эпоху средневековья, религиозная форма была нормальной оболочкой всякого рода социальных движений. В то же время он позволял привлечь к восстанию достаточно широкие «средние слои» феодального общества — мелких торговцев-ремесленников, разоренных голландской конкуренцией, низшее духовенство и даже часть духовных феодалов. Кроме того, антиголландская направленность лозунгов Трунаджайи сразу нашла широкую международную поддержку, особенно в тех районах Индонезии, которые еще раньше и в большей степени, чем Матарам, пострадали от экспансии голландской Компании. Начиная с этого времени, в частности, султан Бантама Агенг стал систематически оказывать тайную, но щедрую помощь Трунаджайе [158, с. 283]. Объявив себя потомком великого индонезийского правителя XIV в. Хайяма Вурука, Трунаджайя призывал к восстановлению империи Маджапахит, объединявшей во времена Хайяма Вурука всю Индонезию. Это было и призывом к сплочению всех индонезийцев против иностранной агрессии и в то же время обещанием нового «золотого века», отождествлявшегося в народной памяти с эпохой Маджапахита [263, с. 178].
Руководство голландской Компании в Батавии было серьезно обеспокоено событиями в Матараме, но из-за войны, которую Голландия в это время вела одновременно с Англией и Францией, не могло выделить достаточных сил для вмешательства в матарамские дела. Все же уже в начале 1676 г. у берегов Восточной Явы появилась голландская эскадра под командованием Яна Холстейна, имевшая целью разгромить здесь базы макасарского флота. Действия голландцев не были успешными. Макасарские моряки не только отразили это нападение, но и полностью разгромили флот Амангкурата, шедший на соединение с голландцами [132, с. 214–215; 158, с. 284; 242, с. 397].
В августе 1676 г. голландцы направили на Восточную Яву новые, более значительные силы под командованием Христиана Поолмана. Поолману удалось овладеть макасарским укрепленным лагерем Бесуки, сжечь почти все стоявшие в гавани суда и принудить макасарцев отступить в горы. Эффект этой победы, однако, был вскоре уничтожен катастрофическим поражением, которое потерпели войска Амангкурата I. 13 октября 1676 г. при деревне Гегодог, к востоку от Тубана, 60-тысячная матарамская армия под командованием Адипати Анома была здесь наголову разбита 12-тысячным войском Трунаджайи. В битве пало большинство матарамских генералов, в том числе дядя сусухунана Пангеран Пурбайя. Адипати Аном еще в начале сражения бежал, бросив свои войска, что дало повод некоторым голландским историкам заподозрить его в сговоре с Тру-наджайей. Но все дальнейшие действия Адипати Анома (будущего Амангкурата II) опровергают эту версию [132, с. 215–235, т. II, с. 115; 158, с. 284; 215, т. I, с. 163].
