После битвы при Гегодоге в руки Трунаджайи перешло почти без боя все побережье Центрального Матарама, кроме Джа-пары. В этом городе на помощь правительственному гарнизону пришел вооруженный персонал голландской, английской и французской факторий (враждуя между собой в Европе, здесь они выступили единым фронтом). Той же осенью 1676 г. войска Трунаджайи заняли области Кудус и Демак и создали непосредственную угрозу домену сусухунана — области собственно-Матарама. Даже отдаленные провинции на западе Матарама — Краванг и Чиребон признали власть Трунаджайи, когда туда прибыли его посланцы. Теперь на сторону Трунаджайи стали переходить и крупные феодалы. Князь-священник Гири, лишенный Амангкуратом I в 1660 г. большей части своих владений, но сохранивший огромный духовный авторитет, высказался в пользу Трунаджайи, и вслед за ним вождя восстания поспешили признать более мелкие духовные лица. Раден Каджоран, также тесно связанный с духовенством, теперь решительно выступил на стороне зятя. Из своих владений, расположенных на восточной границе матарамской области, он попытался атаковать столицу государства Плеред, не дожидаясь подхода сил Трунаджайи. Этот набег, однако, кончился для него разгромом. Резиденция Каджорана была сожжена, его богатства разграблены, сам он едва спасся и с несколькими людьми укрылся в Сурабае, которую к этому времени Трунаджайя сделал своей столицей [132, с. 216, 284; 135, т. II, с. 138–139; 209, с. 86].
К концу 1676 г. под властью Трунаджайи оказался весь Восток и Север (кроме Джапары) Матарама, самые богатые и густонаселенные районы страны. У Амангкурата I оставались только районы вокруг столицы и малонаселенный юг. Коммуникации центра с Батавией фактически были перерезаны.
В декабре 1676 г. Трунаджайя направил в Батавию посольство с требованием признать его как суверенного монарха Матарама. Голландское руководство, разумеется, не собиралось признавать такого опасного соседа. Но сам факт прибытия посольства устраивал голландцев, они использовали его для дальнейшей дипломатической игры и для шантажа Амангкурата I.
29 декабря 1676 г. из Батавии в Джапару была направлена крупная эскадра под командованием Корнелиса Спеелмана, способного генерала и дипломата, победителя Макасара. По дороге Спеелман сделал остановки в Чиребоне и Тегале и перетянул колеблющихся местных правителей опять на сторону Амангкурата I. Таким образом, была восстановлена связь столицы Матарама с морем. Затем Спеелман направил посольства одновременно к Трунаджайе и Амангкурату I с приглашением прибыть в Джапару [132, с. 216; 135, т. II, с. 146, 149; 158, с. 284–285].
Трунаджайя в Джапару приехать отказался. Он полагал, что это приглашение — ловушка, и был прав. Амангкурат I тоже не приехал в Джапару, но по другой причине. На сохранившейся за ним территории царил полный хаос. Все четыре его сына, не обращая внимания на внешнюю угрозу, ожесточенно боролись между собой за власть, ускользавшую из рук отца, и он не мог покинуть столицу. Но его полномочный представитель подписал 28 февраля 1677 г. в Джапаре договор с голландской Ост-Индской компанией, по которому Матарам обязывался уплатить за голландскую военную помощь 250 тыс. испанских реалов и 2 тыс. ласт риса, если война продлится не более полугода. За каждый следующий месяц он должен был уплачивать еще 20 тыс. реалов. Голландская компания получала право беспошлинного ввоза и вывоза всех товаров и право строить фактории в любом месте, а также соорудить верфь в Рембанге. Малайцы, макасарцы, индийцы и вообще все азиаты лишались права торговать или проживать на территории Матарама без разрешения Компании. Матарам обязывался поставлять в Батавию каждый год 4 тыс. ласт риса по твердым ценам. Наконец, Матарам уступал Батавии области Краванг и Прианган, благодаря чему голландские владения на Яве расширились более чем в шесть раз и голландцы получили выход к южному побережью, окончательно отрезая Матарам от Бантама [96, т. III, с. 39–47].
Амангкурат I был вынужден ратифицировать этот кабальный договор, потому что его положение было безвыходным. Надежда на массированную голландскую военную помощь, однако, несколько стабилизировала положение в правительственном лагере. К тому же в марте 1677 г. агентуре Амангкурата I удалось добиться крупного успеха. Она спровоцировала раскол в лагере восставших. Между Трунаджайей и Краенг Галесунгом произошел разрыв. Дело дошло даже до боев между бывшими союзниками на Восточной Яве и Мадуре. Старинная вражда между макасарцсми и голландцами была, однако, слишком глубока, чтобы Краенг Галесунг объединился с ними. Он отступил со своими войсками в Пасуруан и, укрепившись там, занял выжидательную позицию, не вмешиваясь в дальнейший ход войны в Матараме [135, т. II, с. 135, 173; 158, с. 286; 209, с. 71].
Уход макасарского флота лишил берега Явы и Мадуры прикрытия с моря, и голландцы сразу же этим воспользовались. В апреле 1677 г. эскадра К. Спеелмана подступила к Сурабае, и высадив значительный десант, начала осаду столицы Трунаджайи. 13 мая после упорной защиты Сурабая пала. Гол-ландско-матарамские войска, однако, не смогли организовать преследование войска Трунаджайи во внутренних районах страны. Отступив в полном порядке, Трунаджайя перенес свою столицу в Кедири, бывший некогда центром крупного древнеяван-ского государства. К. Спеелман после этого обрушил свой удар на Мадуру, отрезанную от Явы, благодаря измене Галесунга. Здесь оставалось сравнительно немного повстанческих войск, и один город за другим переходил в руки голландцев, предававших все огню и мечу. К 10 июля 1677 г. пал последний крупный центр сопротивления Кабиньяр, но в этот момент К. Спеелман получил известие, заставившее его немедленно бросить Мадуру и со всеми силами спешно вернуться в Джапару [132, с. 217, 219; 242, с. 399; 263, с. 178].
Отступивший от моря Трунаджайя перегруппировал свои силы и в мае — июне 1677 г. повел наступление на Плеред. Большинство крупных феодалов центра, поняв безнадежность борьбы, оставили неспособного монарха и поспешили принести присягу Трунаджайе. В их числе был даже старый соперник Трунаджайи, его дядя Тьякрадининграт. 2 июля 1677 г. после однодневного боя столица Матарама пала. Огромная сокровищница матарамских монархов, корона и другие символы царской власти, без которых, согласно местной традиции, ни один правитель не мог уже считаться законным монархом, и гарем сусухунана попали в руки победителя и были отправлены в Кедири. Плеред был сожжен дотла и никогда больше не восстанавливался. Амангкурат I с немногими приверженцами бежал в джунгли. Пробираясь лесными тропами на северо-запад, он рассчитывал достигнуть Батавии. В дороге к нему присоединился Адипати Аном, который, так же как и другие принцы, после падения Плереда скитался по глухим местечкам в западной части Матарама. Они почти достигли Тегала, последнего морского порта, из которого еще можно было ускользнуть в Батавию на голландском судне, когда Амангкурат I внезапно тяжело заболел и скончался, успев завещать сыну положиться на голландцев [132, с. 217; 135, т. II, с. 181, 188; 158, с. 286; 242, с. 401].
Прибыв в Тегал, Адипати Аном провозгласил себя сусухунаном, приняв имя Амангкурат II (1677–1703). Этот акт, впрочем, мало что значил, не только потому, что два других сына покойного монарха — Пангеран Пугер и Мартасана также поспешили объявить себя сусухунанами, но и потому, что под властью нового монарха находился только Тегал и его окрестности. Тем не менее в Тегал вскоре стали стекаться феодалы, которых не устраивало правление Трунаджайи и его слишком «либеральное» отношение к крестьянам. В их числе был молодой и энергичный Марта Лайя, который стал правой рукой Амангкурата II. Прибегая то к дипломатии, то к силе, он расширил территорию, подвластную Амангкурату II, за счет прилегающих областей. Он считал, что непопулярность династии можно будет преодолеть, отказавшись от союза с голландцами, и убеждал сусухунана разорвать союз с Батавией. Амангкурат II начал колебаться. Но голландские агенты сумели очернить Марта Лайю, и он вынужден был бежать к Радену Каджорану. Несколько месяцев спустя он погиб, сражаясь в рядах повстанцев [158, с. 290; 215, т. I, с. 168].
Отбросивший колебания, Амангкурат II 10 октября 1677 г. прибыл в штаб-квартиру К. Спеелмана в Джапаре и 19–20 октября подписал с Компанией два новых договора. Так как его долг голландцам достиг уже 310 тыс. реалов, а платить было нечем, то Амангкурат II отдал Компании в залог все портовые города северного побережья с правом сбора там налогов и пошлин. Большинство их, однако, надо было еще снова завоевать (даже Сурабая в августе 1677 г. опять перешла в руки Трунаджайи), затем сусухунан уступил Батавии еще кусок матарамекой территории, до реки Паманукан, и предоставил Компании монополию на ввоз в страну индийских тканей и опиума. Далее все иностранцы, проживающие в Матараме, как азиаты, так и европейцы, отныне переходили под юрисдикцию голландской Ост-Индской компании (на основе этого пункта К. Спеелман немедленно выдворил из Джапары всех находившихся там французов и англичан). Три месяца спустя, 15 января 1678 г., Амангкурат II был вынужден подписать еще один договор, по которому он уступал Компании в вечную собственность важный порт Семаранг с окрестностями и предоставлял ей монополию на скупку сахара в Матараме [96, т. III, с. 70–79, 121–125][53].
