Как жить и властвовать - Александр Александрович Игнатенко

считает аль-Маварди, с советом не нужно спешить, даже если об этом попросят. Он приводит слова Пророка, который рассказал о легендарном арабском мудреце Лукмане. Тот сказал своему сыну: «Попросят тебя быть свидетелем – свидетельствуй, попросят тебя о помощи – помоги, спросят у тебя совета – не спеши и подумай» [563].

К этому призывает, например, Ибн-аль-Азрак в «Чудесах на пути». Дело здесь не только в том, что советовать является обязанностью человека. Вопрос в том, чтобы нерадивость не привела к ошибке, которая может быть воспринята властелином как истинное мнение и, будучи претворённой в действие, вызовет нежелательные последствия для всего социума. «Ведь ошибка властелина более вредна для всех людей, чем чья бы то ни было, ибо она приводит к тому, что всё и вся ввергается в беспорядок», – разъясняет Ибн-аль-Азрак [564].

Советчик не должен советовать владыке наказать кого-то; наоборот, его обязанностью является советовать владыке добрые поступки в отношении людей. Со ссылкой на «Платониаду» Ибн-аль-Азрак пишет: «Если властелин спросил тебя совета о каких-то людях, то подвигни его на благодеяние в отношении их и не выпячивай их оплошности. Если ты ошибёшься, побуждая к благодеянию, то это будет правильнее, чем если ты ошибёшься, подстрекая к причинению зла» [565].

Аль-Муради заявляет в своей «Книге указания» достаточно резко: «Если мнения правителя разошлись с твоим собственным, то не берись украшать привидевшуюся ему чепуху. Это было бы недобросовестностью по отношению к нему и обманом» [566]. Но и настойчивость в том, чтобы заставить властелина принять твоё мнение, тоже не подобает, так как тот может на тебя разгневаться и подвергнуть опале, всё более впадая при этом в ту ошибку, которая закралась в его рассуждения и намерения. Аль-Муради рекомендует ограничиться тем, чтобы отметить в мнении правителя то, что верно частично, и воздержаться от оценки суждения в целом. Тем самым, по-видимому, предполагается, что испросивший совета и обсуждающий проблему с советчиками задумывается о том решении, к которому склоняется. Осторожному советчику, который таким образом высказал своё несогласие, остаётся только ждать, пока властелин увидит собственную ошибку. Тогда он по достоинству оценит и способности, и такт советчика.

Но ясно, что такая позиция ущербна. Ведь она, в сущности, – не что иное, как отказ от того, чтобы дать совет. Утаивание же от властелина правильного мнения (или мнения, которое оценивается как таковое) может привести к нежелательным последствиям. Здесь появляются оговорки.

Обязанностью советчика, в очередной раз отмечается в «Чудесах на пути» Ибн-аль-Азрака, является направлять властелина на правильный путь, к истине. Если же трудно удержать его в узде, то допустимо дать ему волю в его, как выражается Ибн-аль-Азрак, «частных причудах», при обязательном обуздании «общих причуд», т. е. таких, разъясняет автор «Чудес», которые касаются и приближённых, и простонародья, т. е. всего общества [567].

Это второе дополнение к рекомендации советчику не спорить с властелином. Ибн-аль-Джавзи в «Сокровище владык» пишет: «Не пристало людям достойным делать подсказки владыкам в собраниях, если их, конечно, об этом не просят. Как минимум охватит тогда властелина горячность, гордыня, совет он отринет, настаивать будет на том, от чего его отговаривают» [568].

Практически о той же проблеме формы, в которой можно и нужно оспаривать ошибочное мнение властелина, писал и Ибн-аль-Мукаффа в «Калиле и Димне». Советчик обязан «мягко указывать на допущенные ошибки». «Он, – продолжает Ибн-аль-Мукаффа, – должен проявить всю силу и гибкость своего разума, дабы убедить царя в своей правоте и искренности, иначе с ним случится то же, что с неким волшебником, который пытался напустить на своего врага злого духа, но не сумел правильно прочесть заклинания, и дух утащил его самого в преисподнюю» [569].

Если правитель обратился к тебе за советом, и ты должен отвечать так, как если бы у тебя возникла нужда, чтобы быть выслушанным, но не так, чтобы была подчеркнута потребность в тебе правителя. Очередной раз ссылаясь на «Платониаду», автор «Чудес на пути» пишет: «Если совета у тебя спросил тот из предводителей, кто нуждается в твоём мнении, то не говори с ним приказным или назидательным тоном, но пусть твоя речь будет как у человека, который вопрошает более умного о правильности того, что пришло ему на ум. Благодари его – и доля твоя будет больше, чем если он просто примет от тебя то, в чём нуждается» [570]. Та же идея – в «Греческих заветах» [571].

Если в результате того, что следовали твоему мнению, дело, о котором спрашивали, закончилось успешно, то не подобает расхваливать собственный совет и ругать чужие мнения, которые оказались неверными. Молчи, ожидая, когда окружающие тем или иным образом выразят тебе благодарность и уважение. А это обязательно произойдёт, если им хоть в минимальной степени присуща справедливость [572].

Совсем уж неприемлемо выдавать чужое правильное мнение за своё собственное. «Если ты присвоишь не по праву верное мнение других, то не найдёшь в этом никакого блага. Это – крайняя невоспитанность, толкающая на низость и лживость». Более того, «если ты в состоянии приписать своё правильное мнение своим товарищам, то сделай так, и это будет прекрасно» [573].

Аль-Муради уверяет советчика, что неприятие совета не означает умаления достоинства советчика. И если даже это не совсем так (тут играют свою роль многие моменты, особенно – форма критики), то безусловно требование, выдвигаемое автором «Книги указания», – не выказывать своего недовольства тем, что рекомендация отвергнута, не умножать доводы её правильности, не оспаривать отказ от неё, не препираться, не выказывать гнева, не упрямствовать в защите собственного мнения [574].

Провозглашавшейся или подразумевавшейся целью таких трактатов, как «княжьи зерцала», было совершенствование тех людей, которые обладали верховной властью. Почему вообще возникала эта проблема? Не только потому, что реальные правители